Евгений Малинин - Магистр

– Нет, мне придется воспользоваться своей Серой тропой, чтобы успеть уложиться в оставшиеся у меня… семь дней.

– Господин не сообщил о второй разыскиваемой им вещи, – напомнил Синий магистр.

– Да, совершенно верно, – вернулся я к главной теме разговора. – Второе, что меня интересует, это книга. – Магистр и толстяк удивленно переглянулись, но я не позволил им выразить свое недоумение. – Это не совсем обычная книга, так что нам вряд ли придется перетряхивать все библиотеки, существующие в этом мире. Я ищу очень большой фолиант, в тяжелом темном, скорее всего толстой кожи, переплете. Текст в ней, по-видимому, рукописный, и вряд ли хоть кто-то из ныне живущих может его прочитать. Причем я опять-таки точно уверен, что сейчас эта книга находится в… Мире Спокойной Воды…

Я вопросительно оглядел своих собеседников. Оба задумались, а потом магистр довольно неуверенно проговорил:

– Немного же тебе известно о вещах, которые ты ищешь… – Я огорченно пожал плечами, соглашаясь, что моя информация далеко не полная, но другой у меня не было.

– Во всяком случае, достаточно полно твоему описанию отвечает только один известный мне том… – Тут магистр бросил взгляд на своего советника, и я заметил, что тот как-то испуганно кивнул своему господину. – Это книга… Как бы это точнее сказать… Книга, о которой никто не знает, где она находится, хотя любой из магистров ее видел…

– Очень интересно!… – воскликнул я. – Как такое может быть?! Есть вещь, многие ее видели, но никто не знает, где она хранится!

– Именно так, как ты описал, господин, – спокойно подтвердил магистр. – Ее видели все магистры, почти все – листали, а вот прочесть ее не может никто, и уж тем более никто не знает, где она хранится. Мы называем ее Долгая Книга. Она появляется сама по себе на специально для нее изготовленном пюпитре только на время казни пришлецов.

– Синее пламя!… – пробурчал я себе под нос.

– Совершенно верно, – тут же подтвердил магистр. – И как только казнь заканчивается, Долгая Книга исчезает, а вот куда, не знает никто. В противном случае кто-нибудь из братьев магистров давно бы уже захватил этот артефакт в личную собственность! – При последних словах магистр невесело усмехнулся, а Попур покачал головой, соглашаясь со своим господином.

– Хм… – Я на минуту задумался. – И ни один из этих бедолаг пришлецов не бродит сейчас по просторам вашего мира?

– Бедолаг?! – сорвался дисциплинированный Попур в возмущении. – Если б ты знал, повелитель, что они вытворяют в этой стране, когда попадают сюда, ты назвал бы бедолагами нас, а не этих… – И он, не найдя подходящего слова, задохнулся.

– А если бы ты побывал в их шкуре, когда они стоят в синем племени, ты, я думаю, тоже им посочувствовал, – мягко ответил я.

Попур вытаращил глаза, но не нашел что сказать и неожиданно задумался. «Я был прав, когда определил, что у толстяка богатое воображение…» – мелькнула у меня озорная мысль. Вслух же я произнес, обращаясь к магистру:

– Значит, пока что мы оставим в стороне вопрос о книге и сосредоточимся на трех определившихся парах клинков. Как я понимаю, Красный магистр по-прежнему находится в Искре?… – Старик утвердительно кивнул. – Значит, найти его мне не составит труда. А вот где мне разыскивать упомянутых тобой полных магов? Соленый Нос и Якоби, ты сказал?

– Я могу очень подробно объяснить дорогу! – подал голос Попур Кашат. – Не раз у них бывал. Правда, общение с господином Якоби никогда не доставляло мне особого удовольствия, но он единственный маг, у которого можно достать настоящие янтарные амулеты… – И толстяк смущенно пожал плечами, словно извиняясь за свою слабость к янтарю.

– К сожалению, мне совершенно не нужно знать дорогу… – ответил я на это предложение. – Мне необходимо точно представлять место, где надо оказаться. Так что если у вас имеется возможность показать мне их жилище или хотя бы местность неподалеку от их местопребывания, этого мне было бы достаточно.

– Нет ничего проще, – спокойно ответил магистр. – Сейчас мы попросим мое зеркало показать эти места. – Он поднялся из-за стола и направился к правой стороне своего замечательного окна.

Я, еще только войдя в этот кабинет, обратил внимание на странный вид правого наличника огромного полукруглого окна. Каменная кладка в этом месте выглядела размытой, словно между стеной и смотрящим на нее человеком висела струя раскаленного воздуха. Я, незаметно для моих собеседников, слегка прощупал это место с помощью Истинного Зрения, но обнаружил только пока не совсем ясное мне заклинание. Заклинание это было совсем новым и не несло в себе угрозы, так что я на время отложил расспросы.

И вот теперь Синий магистр остановился рядом с этим местом и одним коротким взмахом руки уничтожил притаившееся там заклинание. Окно, к моему изумлению, мгновенно превратилось в непрозрачное голубовато-серое стекло. Хозяин кабинета между тем быстро навел новое коротенькое заклинание, и по всей поверхности этого стекла сначала замерцали маленькие серебряные звездочки, а затем она начала стремительно светлеть.

Через секунду за окном кабинета раскинулась залитая солнцем городская площадь, замощенная желтыми каменными плитками. Посреди площади возвышалась какая-то конная статуя, а за ней тяжелое четырехэтажное здание из такого же желтого камня, как и отмостка площади. Если бы не странного вида полуколонны, украшавшие фасад здания, и несколько странно разнокалиберных окон, можно было бы подумать, что эта желтая стена просто продолжение площади, только поставленное вертикально.

– Это центральная площадь Весты, а здание за памятником Желтому магистру и есть резиденция полного мага по имени Соленый Нос, – пояснил Синий магистр, не отходя от края окна.

– Очень хорошо, – задумчиво проговорил я. – Вот только на этой площади слишком много народу. Может быть, посмотреть близлежащие улицы?…

– Народ на площадь пускают днем, с полудня до девяти часов вечера. В другое время она совершенно пуста, если не считать караула, который обходит резиденцию наместника каждый час.

– Прекрасно, этого мне достаточно. А что там с этим странным Якоби?

Магистр снова убрал действовавшее заклинание и нашептал новое. В окне возник совершенно иной пейзаж. До самого горизонта простирались ровные желтовато-оранжевые пески. Желтое раскаленное небо с белым пятном солнца в зените повисло над ними, и даже здесь, в горах, почувствовался тяжелый, все выжигающий жар пустыни. В этой удручающей картине не было абсолютно никакого намека на жизнь. И посреди мертвой равнины корявым, причудливо скрученным и изогнутым пальцем упиралась в небо рыжевато-бурая, словно заржавленная скала.