Джонатан Страуд - Амулет Самарканда

К рассвету мы дошли по этой пустоши от северной части Лондона почти до самой Темзы. Здесь речушка ненадолго расширялась, а потом, пройдя через несколько водосливов, впадала в Темзу. Пора было выбираться на дорогу. Мы взобрались по крутому берегу к ограде из металлической сетки (я прожег в ней аккуратный проход), перебрались через неё и вышли на мощенную булыжником улицу. Слева от нас находился центр города, справа — район Тауэра, впереди — Темза. Комендантский час благополучно миновал, но вокруг пока что было пустынно.

— Итак, — сказал я, останавливаясь, — станция уже близко. Но прежде чем идти туда, нам нужно решить одну проблему.

— Какую?

— Добиться, чтобы ты не выглядел — и не пах, — как свинопас, — пояснил я.

После похода по пустоши мальчишку покрыл новый слой художественно наляпанной грязи. Хоть оправляй его в рамочку и вешай на стену.

Мальчишка нахмурился.

— Да. Сперва почисти меня. Должен быть какой-то способ…

— А то!

Возможно, мне не следовало хватать его и окунать в реку. Темза ненамного чище того болота, через которое мы прошли. Однако же самое худшее она смыла. Я простирнул его и отпустил. Мальчишка выскочил, отплевываясь и откашливаясь, и издал невнятный булькающий звук. Но я сумел истолковать это бульканье.

— Что, опять? Да ты просто деспот.

Я прополоснул мальчишку ещё разок, и он стал как новенький. Тогда я оттащил его в тень бетонной набережной и, аккуратно используя Пламя, просушил ему одежду. Пахнуть от него стало терпимее, а вот настроение отчего-то не улучшилось. Ну и ладно. Нельзя же получить всё и сразу.

Покончив с этим делом, мы двинулись в путь и добрались до железнодорожной станции как раз вовремя, чтобы успеть на первый поезд, идущий на юг. Я украл в кассе два билета и, пока работники станции прочесывали платформы в поисках краснолицей женщины-пастора с представительными манерами, преспокойно занял своё место — как раз в тот момент, когда поезд отошёл от платформы. Натаниэль уселся в другой вагон — я бы сказал, чересчур демонстративно. Похоже, он всё ещё злился на меня за импровизированную ванну.

Первые полчаса пути были самыми мирными и спокойными за всё время с момента моего первого вызова. Поскрипывая во всех сочленениях, словно больной артритом, поезд неспешно ковылял через бесконечные предместья Лондона, удручающего вида каменные джунгли, более всего напоминающие морену, оставленную гигантским ледником. Мы ехали мимо заброшенных фабрик и неухоженных забетонированных площадок. За ними тянулись узкие улочки, застроенные однообразными типовыми домишками, кое-где из труб вился дымок. Однажды я увидел в небе, на фоне светлого облака, заслонившего солнце, целый отряд джиннов. Они двигались на запад. Даже отсюда видно было, как сверкают на солнце их нагрудники.

В поезд почти никто не подсаживался и почти никто с него не сходил. Я расслабился. Джинны не спят, но я погрузился в некое подобие дремоты: унесся мыслью в прошедшие столетия, созерцая счастливейшие моменты жизни — ошибки волшебников, мою месть…

Из этих грёз меня вывел мальчишка, плюхнувшийся на противоположное сиденье.

— Давай составим какой-нибудь план, — угрюмо произнёс он. — Как нам пройти через выставленную защиту?

— С этими произвольно перемещающимися куполами и часовыми, расставленными в определённых местах, никакого безопасного способа просто не существует. Нам нужно что-нибудь наподобие троянского коня.

Мальчишка непонимающе воззрился на меня.

— Ну, что-нибудь такое, что выглядело бы совершенно безобидно, что они пропустили бы через ворота. А внутри будем прятаться мы. Слушай, а чему вообще учат нынешних волшебников?[87]

— Значит, нам нужно в чем-нибудь спрятаться, — буркнул мальчишка. — И какие идеи?

— Никаких.

Мальчишка насупился и задумался. Я просто-таки слышал, как его мозги скрипят от усилий.

— Гости прибудут завтра, — пробормотал он. — Их придётся впускать, значит, через ворота будет постоянно въезжать всякий транспорт. Возможно, нам удастся подсесть к кому-нибудь в машину — попросить, чтобы нас подвезли.

— Возможно, — отозвался я. — Но все волшебники будут по самые уши закутаны в Щиты и обсажены бесами, раздувшимися от усердия. Нам трудновато будет проскользнуть мимо них незамеченными.

— Ну, а как насчёт слуг? — спросил мальчишка. — Они же должны как-то попадать внутрь?

Надо отдать ему должное — мысль была неплоха.

— Большинство из них к этому моменту уже будут находиться внутри, — сказал я. — Но ты прав — некоторые ещё могут прибывать. И еду тоже должны подвозить. А может, ещё приедут артисты — ну там музыканты или жонглеры…

Мальчишка презрительно взглянул на меня.

— Жонглеры?

— Слушай, кто из нас лучше знает волшебников, ты или я? Жонглеры есть всегда[88], но, главное, что в поместье должны будут входить какие-то люди со стороны, не волшебники. Значит, если мы заблаговременно займем выгодную позицию на подступах, возможно, нам удастся с кем-нибудь за компанию пробраться внутрь. Во всяком случае попробовать стоит. Ну а пока что… пока что спи. Нам ещё предстоит проделать долгий путь пешком.

Судя по виду мальчишки, веки у него были налиты свинцом. В кои-то веки он не стал со мной спорить.

Мне встречались ледники, двигавшиеся быстрее этого поезда, — так что мальчишка вполне успел выспаться. Но в конце концов мы всё же доехали до ближайшей к Хедлхэм-Холлу станции. Я разбудил своего хозяина, и мы выскочили из вагона на платформу. Перрон был недалек от того, чтобы вернуться в лоно природы. Сквозь бетон в изобилии пробивалась разнообразная трава, а стены и крышу ветхого зала ожидания обвили предприимчивые лозы. На ржавых фонарных столбах гнездились птицы. Кассы здесь не было — равно как и прочих признаков присутствия человека.

Поезд заковылял дальше с таким видом, будто собирался помереть под первым же забором. Поблизости от путей обнаружились белые ворота, за ними начиналась грунтовая дорога. По обе стороны дороги раскинулись поля. Я приободрился. Приятно всё-таки вырваться из зловредной хватки города и очутиться среди полей и лесов[89].

— Мы пойдём по дороге, — сказал я. — До поместья самое меньшее девять миль, так что покамест нам особенно нечего опасаться. Я… В чем дело?

Мальчишка побледнел, и вид у него сделался какой-то неуверенный.

— Ни в чем. Просто… Я не привык… не привык к такому простору. Здесь не видно ни одного дома.

— Ну и прекрасно. Нет домов — значит, нет людей. А значит, и волшебников нет.