Галина Гончарова - Тайяна. Вырваться на свободу

Еще неизвестно, что она может выкинуть, когда за ней явятся.

Так нет же!

Уперся!

Ладно! Взял Караш с собой в нагрузку Шетарана. И что?!

Капризы на каждом шагу! То вставать рано, то ложиться, то еда не та, то вода горькая, то одеяло жесткое, то корабль ненадежный, то люди — сволочи, и если в последнем утверждении что‑то и есть, так какое Карашу дело?

Ему надо найти девчонку.

Всё!

У него тут не нянькоотряд! И занимаются они не поглаживаниями по головке разных дочек — сыночков. Так что в какой‑то момент окончательно выведенный из — себя нархи — ро врезал Шету под дых, встряхнул за шкирку и пообещал утопить к морским демонам! А в ответ на возмущенное 'мой отец…!!!' поинтересовался, достанет ли тот сыночка со дна морского?

Ох, не зря девчонка сбежала! Караш ее понимает просто отлично — и даже домой насильно возвращать не будет, если ей среди людей понравится! Вот!

Само собой, Шету это не понравилось. Слово за слово, кулак за нос — и на поиски Тайяны ехали уже злейшие враги. Только вот выбора у них не было, а потому приходилось соблюдать почти светскую вежливость и церемонно раскланиваться друг с другом. В Лесу нархи — ро могут хоть сожрать друг друга — их воля. Но среди людей?!

Среди этих хищных тварей нархи — ро обязаны быть едиными! Так что сверкай, не сверкай глазами, а дело делай. Когда Караш отдавал Шету приказ — тот бросался его выполнять, молча и быстро. Старшему того и требовалось. А уж что там творилось в душе у Шетарана, его интересовало меньше всего. А зря….

Шет учился ненавидеть.

Всех, всех…

Людей — зачем эти твари вообще живут на земле!?

Караша — как он смел!? Этот недоразвитый побег кустарника пытается поставить себя выше Шета?! Он еще поплатится за это!

Остальных членов группы — молчат и ничего не делают, чтобы изменить ситуацию.

Отца — почему он подобрал сыну такое тупое сопровождение?

Ну и на закуску — Тайяну.

Если бы эта мерзавка приняла предложенное ей с благодарность, если бы не стала сбегать, выставляя его на посмешище, если бы…

Ничего.

Он ее еще найдет!

И вот тогда…

Шет предавался сладким мечтам о мести, глядя на прозрачную морскую зелень. Подождите, все еще будет…

Он привезет эту гадюку обратно в Лес — и вот тогда… о, да. Тогда она ему за все заплатит, насколько у Шетарана хватит фантазии…

Всю жизнь платить будет…

Ненавижу!

Яне было решительно не до бывшего жениха. Подумаешь — сокровище! Тут такое творится, а она вспоминай древнюю историю?

Утро началось не с завтрака, а со скандала. Потому что Гарт поставил у всех входов и выходов стражников и запретил выпускать кого‑нибудь из поместья без его личного разрешения. Первым это не понравилось его брату..

Сначала Алинар рвался побеседовать с Диолатом — и его удерживали всей компанией. Справились, перевели дух.

Аэлена решила пообщаться с Вериолой.

Вот тут уже взвыли все.

— даже и не рассчитывай! — прямо заявил Рошер.

— Почему?

— Потому что она нам пока еще нужна, как свидетель, а ты ее прибьешь. И все дела, — припечатал приятель.

Аэлена надулась.

— Ну… не исключено.

— Включено! Однозначно!

Яна мысленно согласилась с Рошером. Было, было такое у Аэлены. Она могла спустить многое, но если кто‑то задевал ее семью… о, тут женщину надо было привязывать за руки и за ноги. И то бы ядом врага заплевала.

Конем затоптала, в болоте утопила — и не пожалела бы ни на секунду. А кого жалеть?

Поднявший меч от меча и погибнет? Однозначно! И лучше его перед этим еще помучить. После встречи Аэлены и Вериолы, последнюю пришлось бы закапывать в овраге — в виде отдельных фрагментов. Некрупных таких.

Супругов усадили в гостиной и перевели дух. На три минуты. Потому что они, сговорившись, решили отправиться к градоправителю и потребовать правосудия. Гарт закатил глаза.

— и куда вы? Диолата просто так не тронут, а доказательств у нас — ноль.

Яна посмотрела на это и покачала головой.

— Пойду‑ка я, поговорю с Вериолой.

— Нет, — покачал головой Рошер. — Давай, сначала я эту гадюку напугаю, а потом ты, вроде как добренькая, сможешь ей даже поесть отнести…

— Я — добренькая? Так меня еще никто не оскорблял, — надулась Яна.

— ты меня поняла?

— а она там до сих пор без еды? Но у нее же ребенок! — ахнула Аэлена.

— Ничего, — пожал плечами Рошер. — за такое время не сдохнут, но когда ребенок начинает хныкать, плакать и мякать — или что они там делают — мать становится намного сговорчивее.

— Рошер!

— она твоих детей не пожалела.

Этого оказалось достаточно. Аэлена сжала губы и замолчала, глядя в окно. Алинар приобнял жену за плечи и подул ей в ушко, завешенное растрепанными прядями волос. Женщина фыркнула.

— Лин, я же просила.

— А я забыл…

Яна смотрела на них во все глаза. Не подглядывала, нет. Но сейчас между двумя людьми было нечто такое… теплое, уютное, спокойное и надежное. Пусть рухнет мир — они будут друг для друга этим миром. Две половинки одного целого. Две частички, нашедшие друг друга. И даже внешне они чем‑то похожи. Чем‑то неуловимым…

Она и не заметила, как ушел Рошер.

Рошер стоял в подземелье и смотрел на Вериолу. М — да…. Описывая беспристрастно — худая, даже тощая, подержаться особо не за что, волосы светлые и достаточно редкие, лицо невыразительное, а после бессонной ночи в подземелье на нее вообще без слез не взглянешь. Хорошо хоть ребенок не орет — видимо, устал и уснул.

Самое обычное существо, на улице встретишь — мимо пройдешь. Но сколько ж от нее зла и грязи!

— Диолат знал, где ты прячешься?

Вериола вскочила — и подбежала к решетке.

— выпустите меня немедленно! Я… меня искать будут!

Она тоже не кричала, почти шипела, оглядываясь на ребенка. Но получалось очень угрожающе, жаль, что на Рошера не действовало.

— Диолат?

— Это кто такой?

— сообщник твой, лапочка. Или забыла?

— Нет у меня никаких сообщников!

— Ну, значит тебе на каторгу и отправляться одной. Хотя одна ты там не будешь, там еще твой супруг пойдет, Кадус… всех перечислять?

Вериола чуть побледнела.

— Вам это с рук не сойдет!

— Уже сошло. Или ты думала, что тебе дадут просто так изводить Аэлу?

Лицо у женщины так исказилось, что Рошер понял — он попал в цель.

Думала.

Вериола всю жизнь использовала мужчин, расплачиваясь с ними собственным телом, поэтому дружеских отношений у нее ни с кем и не завязалось. Женщины тоже не одобряли такое поведение. А поскольку людям свойственно судить всех по себе…