Игра титанов - Казаков Дмитрий Львович
Савалко, на предплечье которого осталась глубокая рана, терзал и рвал Мертвого Бога, словно кусок глины. Но тот почти не обращал на это внимания, тянулся к текущей по боку Блистающего Господина крови. Еще дальше, за пеленой из дыма и снега, прятались силуэты остальных титанов.
Они яростно сражались, обрушивали друг на друга молнии, глыбы льда и камня. Топтались на развалинах обреченного Цантира, и от тяжких шагов покачивалась и гудела земля.
Новорожденный вулкан, размерами не превышающий холм, плевался искрами, над ним стоял столб алого пламени.
– Жалко город, – сказал Олен. – Красивый… был… Может быть, отстроят, хотя сначала нас проклянут…
Еще одна тачка чужих мучений в тот курган памяти, который оставляет по себе уроженец Заячьего Скока. Чем провинились обитатели Цантира, просто оказавшиеся в том месте, где оболочка их мира наиболее хрупка?
Тем же, чем и обитатели крохотной деревни на самом краю графства Файн.
Тем же, чем пассажиры и команда гоблинского корабля «Огонь вод».
Все, кто погиб только из-за того, что рядом с ними оказался некий Олен Рендалл, последний отпрыск императорского рода Безариона.
– Проклянут, – Харальд глянул на сородича и покачал головой, – если только узнают, кто всему виной…
Земля колыхнулась, полог смешанной с дымом метели на мгновение отдернулся. Стали видны сцепившиеся в бешеной схватке титаны – громадные тела, пылающие глаза, молнии и столбы пара.
Затем все вновь исчезло.
– Сейчас… сейчас… – лихорадочно бормотал Рик, продолжая плести паутину заклинания.
Он не видел почти ничего из происходившего вокруг, ощущал только сотрясения почвы под ногами. Магический чертеж переполняла сила, и ее нужно было держать под контролем, не дать вырваться. Все тело жгло, и даже сквозь кокон из Тьмы пробивались болезненные уколы.
Накопленная мощь требовала выхода и норовила выплеснуться через ближайшего разумного, умеющего колдовать. А он был не готов, пока не готов к тому, чтобы пустить ее в ход.
Очень сильно сказывалось то, что в одном месте рисунок оказался стерт.
Пусть даже Олен восстановил его, тонкий баланс был нарушен. И заклинание теперь не разворачивалось плавно, а выплескивалось рывками. Сложная конструкция раскачивалась и тряслась.
Если она повалится, то вся сила выплеснется в одно мгновение.
В плоти земли появится воронка в несколько сажен глубиной, а от уттарна и двух гостей из других миров не останется даже пыли.
– Сейчас, еще немного… – бормотал Рик, торопливо скрепляя болтавшиеся узлы и затыкая дыры.
С закрытыми глазами он видел весь чертеж, чувствовал каждый его символ, любую черточку. За пределами внешнего круга царила тьма, которую время от времени разрывали яркие сполохи.
– Интересно, что бы сказал отец, увидев эту заваруху? – неожиданно спросил Харальд. – Ему бы, я думаю, понравилось…
– А кто был твой отец? – спросил Олен.
Усталость забрала из тела не только силы, но и волнение. Рендалл успокоился и почти равнодушно смотрел на царящий вокруг хаос. Мысль о том, что он вот-вот вернется в Алион, не вызывала более ничего: ни радости, ни предвкушения. Осталась лишь горечь от осознания того, сколько разумных существ по его вине лишатся сегодня жизни…
– Маг, – сказал Харальд. – Сначала. Потом правитель, а потом – никто… Просто странник по мирам, как и я. А твой?
– Тот, кто меня воспитал, – обычный селянин. А тот, кто…
Договорить Олен не успел. Внутри магического круга затанцевали лимонные и багровые вихри, фонтаны света ударили к небесам, прянули во все стороны зеленые и сапфировые лучи.
– Вы готовы? – голос Рика был искажен болью.
– Да! – прокричал Харальд. – Спасибо тебе!
– Спасибо! – повторил Олен.
– Поблагодарите за то, что я вас не убил… – прохрипел уттарн. – Хотя мог бы. И молитесь, всем богам всех миров, чтобы эта магия подействовала, как надо…
– В худшем случае мы всего лишь умрем, – сказал Харальд. – Давай действуй!
Рыжий испуганно мяукнул.
Вихри слились в один, от гудения пламени Олен почти оглох. Глаза заболели от ярких вспышек, и вокруг двоих людей поднялась настоящая стена огня. На мгновение она стала прозрачной, и они увидели Рика, медленно уплывающего куда-то вниз, стоящую дыбом шерсть на его голове.
Мелькнула в стороне груда развалин, на них опустилась, превращая в пыль, громадная нога.
Олен глянул вниз, обнаружил, что плитки пола исчезли. Вместо них под подошвами возникло нечто оранжевое, сотканное из тысяч огненных нитей, они шевелились и переливались.
– Вот зараза! – рявкнул вдруг Харальд. – А ну, убери лапу!
Из бушующего за стеной пламени черно-белого хаоса высунулась рука. Пальцы размером с бревна потянулись к людям, стали видны заостряющиеся когти. Кончики их заалели, потом начали гореть, каждый вспыхнул подобно громадному факелу. Полетели искры.
А Олена рвануло вверх с такой силой, что он едва удержался на ногах.
Увидел круглую белую луну, совсем рядом, потом что-то ударило по макушке, и он потерял сознание.
А оставшийся внизу уттарн разглядел, как сотканный из пламени круглый кокон полетел вверх. Услышал раскатистый грохот, когда огненный шар углубился в темную вышину и исчез. Отдавший всю силу магический круг погас, его линии стали черными и мертвыми.
И только затем Рик позволил себе провалиться в беспамятство.
Эпилог
Рик-Хтос-Ка-Семь-Огонь очнулся оттого, что что-то потекло по его лицу. Моргнул несколько раз и обнаружил, что это вода и что вокруг достаточно светло. Осознал, что он лежит на спине и что болит все тело от макушки до пят.
«Утро, – подумал уттарн. – Я еще жив?»
С некоторым трудом смог сесть и оглядеться.
Он лежал на островке чистого каменного пола, вокруг которого громоздились кучи камней. Из-за них виднелись развалины домов, кое-где поднимался дым, терялся в низких серых тучах.
Моросил дождь.
Все, что произошло вчера, казалось сном, прекрасным и жутким, и только сосущая пустота в груди у Рика говорила, что он вчера колдовал. И не просто колдовал, а истратил почти все силы.
Титаны и Мертвый Бог исчезли без следа, и даже не потрудились убить лежавшего без сознания уттарна.
– Наверное, просто не вспомнили, – подумал он вслух, и голос прозвучал слабо, точно писк новорожденного. – Или решили, что не стоит возиться. Или потратили все силы в сваре…
Подняться сумел не сразу, проковылял к ближайшей куче и влез на нее.
Цантир представлял собой сплошные руины. По ним лазили хатору, кое-где торчали уцелевшие дома. Неподалеку кто-то плакал, и даже не плакал, а просто выл, выворачивая сердце.
Так убиваются по тому, кто вчера был дорог, а сегодня – умер.
– Оно стоит того, – прошептал Рик, не ощущая особой убежденности в своих словах. – Они… город можно отстроить, зато Вейхорну теперь ничто не угрожает… Я поступил верно.
Он обернулся и пошел туда, где рядом лежали тела Юрьяна и Хельги.
Как бы ни погибли эти двое, они были хорошими спутниками, и их нужно похоронить.
– Покойся в мире, скальд. – Уттарн поднял сиаи и понес туда, где заметил между камней углубление.
Если поместить трупы туда, а потом засыпать, выйдет вполне приличная могила.
Рик положил Шустрого на спину, закрыл ему глаза. Вернулся к лиафри, коснулся ее и замер.
Рука девушки была теплой.
Наклонившись, он прижался ухом к груди Хельги.
И услышал, как медленно, но уверенно бьется ее сердце.
Глоссарий
Акрын – старейшина у орков.
Альтаро – самоназвание младших эльфов.
Альтинг – собрание всех свободных мужчин народа, нечто вроде парламента (у сиаи Вейхорна).
Арроба – эльфийский дом внутри дерева.
Виса – скальдическое четверостишие.
Геданы – Старшие народы (эльфы, гномы, орки, гоблины).
Гоняки – презрительное прозвище северян в Терсалиме и окрестностях (на южном диалекте это слово означает «гордец, хвастун»).
