Залы Штормового Предела - Лиза Смедман
Тал встал, чтобы встретить отца, а Лараджин опустила голову и стала нервно расставлять фигуры на доске. Они продолжали падать, и скоро белые и чёрные смешались.
Тал мгновенно считал суровый вид отца.
- Отец, я могу всё объяснить. Лараджин была… Мы…
- Тал, я хочу с тобой поговорить, - сказал старший мастер. Он воспользовался своим тихим голосом, который всегда использовал, когда Лараджин и Тал были ещё детьми, бегавшими вместе по коридорам, врезаясь в гостей и сановников.
Уголком глаза Лараджин увидела, как опустились плечи Тала. Второй сын снова стал разочарованием для отца. На сей раз он был не виноват, но не мог объяснить, почему – если хотел сохранить в тайне путешествие Лараджин по канализации.
Лараджин знала, как он себя чувствует. Набравшись храбрости, она выпрямилась и встретила взгляд хозяина, но его выражение заставило девушку замолчать.
- Оставь нас, Лараджин, - сказал он. – Мне с сыном пора немного поговорить о самоконтроле.
На лице Тала смешались раздражение и страх. Бросив на него последний взгляд, Лараджин торопливо вышла из комнаты.
* * * * *
- Мы с Талом не сделали ничего дурного! – угрюмо заявила Лараджин. – Мастер лжёт, если говорит иначе.
Когда её отец поднял руку, Лараджин неожиданно поняла, что зашла слишком далеко. Одно дело было защищать себя, но ставить под вопрос слова старшего мастера – совсем другое. Она вздрогнула, но не стала отступать, ожидая боли от удара.
Занесённая рука её отца дрожала – было видно, как сильно он старается сдержать свой гнев. Талит Веллран был мягким человеком, который за сорок лет службы в имении Ускевренов ни разу не использовал кнут на лошадях, с которыми работал. Хотя они с женой часто ссорились, Лараджин никогда не видела, чтобы он ударил мать. Сейчас, когда он смотрел на Лараджин, его глаза пылали.
Талит уставился на свою руку, как будто она его предала, потом провёл мозолистой ладонью по своей бритой голове. Он раздражённо зашагал между льняными простынями, слегка прихрамывая на травмированную несколько лет назад ногу. Старая рана беспокоила его только тогда, когда погода менялась к худшему. За закрытым окном ждал неподвижный и холодный вечерний воздух, но Лараджин чувствовала надвигающуюся бурю эмоций.
Они стояли в сушилке между потрескивающими жаровнями и верёвками, увешанными бельём. Талит пришёл прямо из конюшен и по-прежнему был одет в кожаный фартук. Его белая хлопчатая рубаха с золотыми и синими лентами была покрыта пылью и пахла лошадьми и сеном. В отличие от домашних слуг, его работа заканчивалась рано вечером, после кормёжки лошадей. Однако он часто задерживался до ночи. Лараджин поступала так же – только её дополнительные обязанности были наказанием от господина Кейла, и девушка выполняла их с молчаливым протестом, а не по собственной воле.
- Ты должна осознавать последствия, - сказал отец напряжённым голосом. Он так и не встретился взглядом с Лараджин. – Влечение между господином и слугой всегда заканчивается плохо. Молодой мастер Тальбот будет вынужден обеспечивать любого ребёнка, родившегося от такого союза, но незаконное дитя станет позором для имения Ускевренов. Ты не сможешь выполнять свои обязанности, пока будешь на сносях, а потом – пока будешь выкармливать младенца, и…
- Вот что тебя больше всего заботит? – оборвала его Лараджин. – Позор для хозяев? И мои обязанности? А как насчёт правды?
Её отец повернулся к ней с выражением боли.
- Обязанности иногда важнее правды, - хмуро заявил он. – Долг держит имения – и семьи – вместе. Если бы не мои обязанности перед твоей матерью, ты… - он резко замолчал, как будто сказал слишком много.
- Ты больше беспокоишься о лошадях, чем о матери, - прошептала Лараджин. – Или обо мне.
Она не хотела, чтобы отец услышал это замечание. Она отвернулась, чтобы снять простыню с верёвки, но теперь отец убрал бельё в сторонку.
- Ты очень важна для меня, - сказал он дрожащим от переживаний голосом. – Даже несмотря на то, как часто ты меня разочаровываешь. Даже несмотря на то, что ты не моя дочь.
Лараджин изумлённо моргнула. Она открыла рот, собираясь спросить отца, верно ли его расслышала – действительно ли он произнёс эти слова. Но наружу выскользнул только шёпот:
- Что?
- Спроси свою мать, - сказал отец. Он позволил простыне упасть между ними, как занавесу.
Лараджин потрясённо замерла. Отец захромал прочь, покинув комнату. К тому времени, когда она подумала броситься за ним, он уже ушёл.
Она медленно прошла по коридору, погрузившись в бурлящие мысли. Неожиданно стал понятен, давно кипевший гнев её отца, направленный на мать. Если Лараджин была ребёнком другого, совсем неудивительно, что ревность Талита с годами превратилась в горечь. Лараджин видела, что отец по-прежнему любит мать, но до сих пор не понимала, почему сдерживает свои чувства – или почему иногда смотрит на Лараджин, как будто не знает, кто она такая.
Лараджин уже знала, что совсем не похожа на отца и не обладает его манерой поведения. Пока отец занимался своими делами тихо, как рождённая для уздечки лошадь, Лараджин кипела от любого прикосновения её униформы прислуги. Они различались, как тень и свет.
Лараджин обнаружила себя в дверях, ведущих в одну из малых кухонь. Единственной прислугой внутри была её мать. Шонри Веллран наклонилась над тяжёлым деревянным столом, замешивая тесто. Рядом с ней в духовке ярко пылал огонь, а тёплый воздух пах закваской и кремом. Её руки были белыми от муки. Шонри раскатала тесто в длинные тонкие полосы, затем ловко заплела его. Она выдавила сок из тёрпкого фрукта в тесто, затем припудрила его щепоткой коричневых специй.
Лараджин смотрела на мать, пытаясь увидеть её глазами отца. Шонри недавно исполнилось шестьдесят. Её красные волосы поблекли до цвета бледного пепла, а руки усеяли морщины. Хотя всю свою жизнь она была служанкой, мать Лараджин обладала намёком на гордость в осанке и тонкой красотой, которую не смогли до конца стереть годы. Она была одной из любимых слуг старого мастера и её часто приглашали к большому столу, чтобы похвалить за нежную выпечку с редкими специями со всех частей Фаэруна.
Неужели Шонри вызвал один из слуг мастера, чтобы оказать внимание несколько иного рода? Неужели Лараджин была незаконным отпрыском союза, подобного тому,
