Дети Левиафана (СИ) - Киров Никита

Он поднял револьвер.

— Ветер! Общий сбор!

Рыцарь возле него приподнял копьё и дёрнул шнур. От свёртка, закреплённого у острия, пошёл густой оранжевый дым. А идеально ровные квадраты пехоты островитян выступили вперёд по скользкой кровавой земле, по раненым и покойникам. Пепельники пошли в ответную атаку. Над полем ревели трубы, выдвинулись и остальные войска. Но не так впечатляюще, как Лес.

— Ну же парень, — Эйнар наклонился к уху коня. — Ты в этих битвах понимаешь лучше. Вывези меня в нужное место.

Мёрфи фыркнул, будто понял. Эйнар ударил его каблуками в бока, и боевой конь помчался вперёд. За спиной ревели трубы и били барабаны. Армия островитян перешла от обороны к нападению.

* * *

Конница Ветра перестреливалась с пехотой, когда Огонь вышел на позицию, все три сотни рыцарей. По команде Людвига они пустят лошадей в галоп, но слишком раннее начало приведёт к тому, что они устанут. Нужно выжидать. Огненная шла плотно друг к другу, стремя в стремя.

Их заметили. Прислуга разворачивала пушки, офицеры расставляли пехоту, насколько они могли это делать под залпами Ветра. Синие плащи подавили мушкетёров и стреляли почти в упор.

Альмер выкрикнул приказ, и Ветер отошёл в сторону, освобождая место для удара. Пехота становилась плотнее. Атаковать пикинёров в чистом поле — на такое пойдут только самоубийцы, как говорил мастер Рейм. Или красные плащи, добавлял он со смехом.

— Огонь! — Людвиг вскинул пику, когда до строя осталось несколько десятков шагов. — Гори!

— Гори! Гори! Гори!

Рыцари погнали лошадей галопом. Рейм рассказывал, что нет ничего страшнее, чем смотреть, как приближается тяжёлая конница. Это и видно по лицам, враг боится. Офицеры пытаются подбадривать, крича, что если строй сломается, то все умрут. Это правда.

— Жги! — крикнул Людвиг и дёрнул шнур.

Свёрток на кончике пики загорелся, разбрасывая искры и густой кровавый дым. Тренированные кони даже не испугались, но нельзя сказать того же о пикинёрах. Что же они чувствуют, видя приближающийся огонь? Ничего, кроме страха. Это никак не напоминает первый бой. Всё идёт иначе.

— Гори! Гори! Гори!

Сначала один пехотинец бросил оружие и попытался сбежать через плотный строй союзников. Другой, третий. Страх распространился быстрее огня, фаланга развалилась. Лишь знаменосец стоит на месте, сжимая побелевшими пальцами древко флага.

Сейчас, на несколько мгновений, всё скроется в густом дыму. Людвиг направил вперёд, не вынимая из тока. Теперь не видно ничего, кроме огня.

— Гори!

Остатки фаланги не смогли затормозить всадников, Огненная растоптала пехоту. От удара в чьё-то тело копьё лопнуло, Людвиг отбросил обломок и достал меч.

— Перестроиться!

Рыцари второй и третьей линии, кто сохранил пики целыми, выехали вперёд. За дымом и огнём ничего не видно, но они проломили следующую фалангу. Путь открыт. Людвиг вернулся во главу строя.

— На пушки!

Аниссары пытались защитить артиллерию, но их здесь слишком мало. Огонь разметал их строй на куски, а рыцари Ветра добивали остальных. Но аниссары не сдавались, а пушкари нацеливали орудия, будто им не грозила неминуемая смерть.

Людвиг ударил в голову одного пушкаря, и он упал, роняя банник. Рубанул второго и третьего. Но артиллеристы не думали бежать, даже погибая под клинками. Вряд ли они решили, что смогут победить. Только задержать врага, пока не придут союзники.

Они и подошли. Бледный рыцарь Пепла, слабый настолько, что едва держал меч. Алебардщик с перевязанной грудью, из-под повязки бежала кровь. В тылу остались раненые, кто ещё может хоть как-то стоять на ногах, военные музыканты, слуги, даже повара. Не противники для лучших рыцарей мира, которые рубят так, что во все стороны летят красные брызги. Всадникам Огня всегда было плевать, кого убивать. Но кавалерия вязнет.

Людвиг даже не пытался считать, сколько раз он ударил. Усиленный меч забрызган кровью. Враги боятся, их страх подавляет собственный. С каждым ударом падает то один, то другой. А Людвиг не чувствует усталости. Наоборот, становился сильнее.

Лишь вид белых палаток заставить его прийти в себя. Госпиталь. Рыцари уже подбираются туда с факелами в руках. Сжечь раненых, что может быть проще? Да как они… нет, он не смеет их обвинять, он не лучше их. Но такого не допустит.

— Первое крыло! Отставить! За мной.

Рыцари повиновались, неохотно.

— На холм! Огонь! Гори! Гори!

Пехота в синих куртках? Их здесь не было раньше. Но неважно, они тоже умирают. Всадники устают, но Людвиг ещё способен рубить и колоть. Враги падают, а шатёр всё ближе. Рубить и двигаться вперёд. Чем дальше, тем меньше мыслей. Рубить! Колоть!

* * *

Казалось невозможным, но квадрат пехоты Леса теснил аниссаров и рыцарей, не обращая внимания потери. Пепельники оборонялись, но их опрокидывали. Гвардейцы напирали, давя сапогами раненых.

Похоже, герцог пустил резервы в бой. Тут и там появлялись свежие пехотинцы и всадники. Кто-то из ранее сбежавших возвращался в бой. А чуть дальше стурмкурсткая кавалерия и бродячие рыцари дрались с аниссарами. Какой-то фюрст опять сменил сторону.

Эйнар увязался за отрядом синих плащей. Это было ошибкой. Те в полном составе пробились через строй алебардщиков, а вот в одиночку это невозможно. Всего несколько мгновений и противники обступили Мёрфи.

Эйнар рубанул одного, едва не выронив топор. Второй уклонился, но конь укусил его за лицо и встал на дыбы. Эйнар схватил коня за гриву, а Мёрфи перепрыгнул через врагов, так сильно задев копытами ближайшего солдата, что тот больше не поднялся.

— Молодец!

Ярости в коне на двоих. Мёрфи врезался в людей на всём скаку, лягался и кусался. И шёл в нужную сторону. Уже близко, холм рядом. Эйнар отвёл удар копья и зарубил копейщика, а конь лягнул второго.

— Ещё немного, парень, — шепнул Эйнар. — Уже скоро.

Бой распадался на отдельные схватки, ровных построений больше никто, кроме гвардии, не держал. Воины устали, но продолжали драться. Трупов становится всё больше и не только обгоревших, от древнего оружия, но и свежих. Среди них есть красные плащи. Эйнар всмотрелся в парня с разбитой головой. Нет, Людвиг выше и волосы другого цвета. Да и так просто его не одолеть. Он где-то дальше. Главное, не забыть нужные слова.

* * *

Рубить и колоть. Глаз подсказывает, откуда ударят, но инстинкты работают не менее безошибочно. Отряд забирался наверх, но увязал в пехоте.

Крюк алебарды зацепил наплечник и стащил Людвига вниз. От удара об землю слетел шлем. Во рту вкус крови от прокушенной губы, но боли нет.

Воин в резных золочёных доспехах размахнулся алебардой, Людвиг ткнул прямо под латную юбку. Алебардщик заорал и выронил оружие. Другой колол копьём. Людвиг откатился в сторону, копьё воткнулось в землю. Он схватил древко правой рукой и уколол мечом в открытую часть шлема. Третий враг не успел ударить, его зарубил ближайший красный плащ.

Людвиг поднялся на ноги. Рыцари в украшенных латах с золочёными алебардами и копьями сдерживают Огненную Кавалерию. Королевские телохранители. А вот и сам король Пепла, мужчина средних лет с толстыми щеками и большими залысинами. Он сидит на простом деревянном помосте, сложив ноги, с таким видом, будто всего в десяти шагах от него не происходит кровавая битва.

Его обступили гвардейцы, ощетинившись оружием во все стороны. Один из них побежал в атаку, обегая сидящего на земле человека в чёрных доспехах. Красный шатёр загорелся.

— Гори! — кричали рыцари Огненной кавалерии.

* * *

Там, наверху, должно быть жарко, но и здесь, у подножия холма, не легче. Новые войска прибывали со всех сторон, и если рыцари ещё старались взять друг друга в плен, то гвардейцы и простые солдаты рубились насмерть. Только последние не забывали обшаривать трупы покойников.

Здесь много красных плащей, не пускающих пепельников на помощь своему королю. Никто среди них не дрался левой рукой. Значит, Людвиг или наверху, или уже мёртв. Нет, так легко его не победить.