Тим Пауэрс - Врата Анубиса

Он отошел от окна и, окинув нежным взглядом кипевшие на плите кастрюльки (Повнимательнее с этими восхитительными сосисками, миссис!), вернулся через холл в столовую; завязанная вокруг его правой лодыжки цепь негромко позвякивала при ходьбе.

Оуэн Бургхард поднял взгляд и улыбнулся ему:

– Ну и каково тебе таскать свой вес, Эзра? Лонгвелл покраснел под взглядами остальных членов Братства.

– Не так плохо, – сказал он, опускаясь в крякнувшее под его тяжестью кресло. – Хотя все равно чертовски холодно.

– Ничего, это тебе полезно, Эзра: бодрит, – заявил Бургхард, вновь переводя взгляд на разостланную на столе карту. Он постучал по правому верхнему углу черенком своей глиняной трубки и обычным для него деловым тоном продолжал:

– Итак, вы видите, джентльмены, что возросшая активность Фике и его шайки цыган…

Его слова были прерваны громким стуком в дверь.

В мгновение ока все оказались на ногах, схватив мечи и пистолеты; каждый, вскакивая, высвободил цепь из-за отворота ботфортов, словно жизнь его зависела от этой цепи не меньше, чем от оружия.

Бургхард подошел к двери, отодвинул засов и отступил на шаг. – Не заперто! – крикнул он.

Дверь распахнулась, и брови всех присутствующих удивленно поползли вверх: в комнату ввалился некто, очень напоминающий героя скандинавских мифов. Он был невероятно высок – выше даже короля, а уж в том было добрых два ярда росту, – и его странного покроя, не по сезону тонкий плащ не мог скрыть размаха его плеч и крепости рук. Покрытая льдом и инеем борода делала его похожим на старика.

– Если у вас есть огонь, – прохрипел он, с трудом ворочая замерзшими губами, – и чего-нибудь горячего выпить… – Он пошатнулся, и Лонгвелл испугался, что в случае его падения все книги обрушатся с полок.

Бургхард, словно лишившись дара речи, ткнул пальцем в правый башмак пришельца – за ним по полу тянулась обледенелая цепь – и бросился подхватить его.

– Бисли! – рявкнул он. – Помоги мне удержать его. Эзра, кофе и бренди, быстро! – Бургхард и Бисли помогли полузамерзшему великану добраться до скамьи у огня. Когда Лонгвелл принес большую кружку кофе с ромом, великан не сразу припал к ней, а прежде подышал немного ароматным паром.

– Ax, – выдохнул он наконец, поставив кружку на скамью рядом с собой и протягивая рухи к пламени. – Я думал, мне конец. У вас что, все зимы такие?

Бургхард нахмурился и переглянулся с остальными:

– Кто вы такой, сэр, и как вы оказались здесь?

– Я слышал, что вы собирались… то есть собираетесь в доме на южном конце моста. В первый дом, куда я постучал, меня не пустили, но дали мне ваш адрес. Что же до того, кто я, вы можете звать меня… черт, я даже не могу выдумать подходящего имени. В общем, я пришел сюда, – и изможденное лицо его осветилось улыбкой, – потому что знал, что должен прийти сюда. Сдается мне, что вы – те гончие, что нужны мне для того, чтобы изловить мою лисицу. Видите ли, есть такой чародей по имени доктор Ромени…

– Вы хотите сказать, доктор Романелли? – спросил Бургхард. – Мы слышали о таком.

– Слышали? В ваше время? Слава Богу. Так вот, у Романелли есть двойник по имени Ромени, запрыгнувший – я полагаю, вам ясно, что с помощью колдовства – в ваш Лондон. Его надлежит изловить и принудить вернуться туда… где ему положено быть. И если повезет, его можно будет заставить захватить и меня с собой.

– Близнец? Бьюсь об заклад, вы имеете в виду ка, – заявил Лонгвелл, ухватив щипцами уголек из камина и осторожно опуская его в свеженабитую трубку. – Не угодно ли трубочку?

– Спасибо, не откажусь, – ответил Дойль, принимая хрупкую трубку белой глины и кисет с табаком. – Что такое ка?

Бургхард нахмурился еще сильнее:

– Вы чертовски странный человек, сэр. Воистину вы – странная смесь знания и неведения; настанет время, я надеюсь, когда я с удовольствием выслушаю вашу историю. Например, вы носите связующую цепь, однако непохоже, чтобы вы знали о нас много, вам известен доктор Романелли, но вы не знаете, что такое ка или как случилось, что нынешняя зима выдалась такой свирепой. – Он улыбнулся, хотя в его простецких на первый взгляд глазах продолжал гореть подозрительный огонек. Он провел пятерней по своим коротко остриженным, редеющим волосам. – Так или иначе, ка – это копия живого человека, взращенная из нескольких капель крови оригинала в чане со специальным зельем. И если весь процесс выполнен как положено, копия не только неотличима от оригинала внешне, но и обладает всеми его познаниями.

Дойль набил трубку сухим табаком и разжег ее так же, как это делал Лонгвелл.

– Да, я полагаю, Ромени может оказаться такой тварью, – сказал он, выпуская кольцо дыма и наслаждаясь тем, как оттаивает у камина его борода. Неожиданно его глаза расширились. – Ага, кажется, я знаю еще одного человека, который может быть… ка. Вот бедолага! Я уверен, сам он и не знает этого.

– Вам известен Аменофис Фике? – спросил Бургхард.

Дойль оглядел всю компанию, не зная, сколько известного ему он может открыть им.

– Он был – или есть, или будет – вожак шайки цыган.

– Воистину так. Только почему «был» или «будет»?

– Не обращайте внимания. Так или иначе, джентльмены, это ка доктора Романелли находится сегодня в Лондоне, и он обладает знаниями, которые заказаны здесь всякому, и его необходимо найти и отправить туда, где ему положено находиться.

– И вы хотите вернуться с ним? – уточнил Бургхард.

– Совершенно верно.

– Но зачем вам такой опасный – пусть и быстрый – способ перемещения? – удивился Бургхард. – Верхом или морем вы за шесть месяцев можете добраться почти куда угодно.

Дойль вздохнул.

– Насколько я понимаю, вы выполняете функции… некоторого рода магической полиции, – начал он. Бургхард улыбнулся и вздрогнул одновременно.

– Не совсем так, сэр. Ряд могущественных и дальновидных лордов платят нам за то, что мы оберегаем Англию от колдовской порчи. Мы не занимаемся магией, но боремся с ней.

– Ясно. – Дойль положил трубку на камин. – Если я расскажу вам все, – осторожно произнес он, – и вы согласитесь, что эта тварь Ромени представляет собой угрозу – я бы сказал, страшную угрозу – Лондону, Англии и всему миру, то поможете ли вы мне изловить его и не препятствовать моему возвращению – если это, конечно, возможно – туда, куда мне нужно?

– Даю вам свое слово, – негромко ответил Бургхард. Дойль несколько секунд молча смотрел на него. В комнате воцарилась тишина, только трещали поленья в камине.

– Хорошо, – громко произнес он наконец. – Я постараюсь быть кратким – действовать надо быстро, а мне кажется, я знаю, где его надо искать через час или около того. Мы с ним брошены сюда какой-то магической силой, но не из другой страны вроде Турции. Мы попали сюда из другого времени. Последнее утро, что я помню, было утро двадцать шестого сентября 1810 года.