Дэйв Дункан - Настоящее напряженное

– Разумеется! – согласилась миссис Боджли. – Но вы ведь не оставите нас в полном неведении! Объясните хоть немного. Что вы имеете в виду под Большой Игрой?

– Пентатеон, Пятерку. Я уже говорил вам, как Кробидиркин втянул меня в джоалийскую кампанию, да и Тион, возможно, тоже стоял за этим. Я до сих пор не знаю многих деталей. Игра настолько сложна и запутанна, что даже сами игроки не могут уследить за правилами, и к тому же у каждого свой способ подсчета очков. Во всяком случае, когда Зэц прознал, что врата Лемода отворились в ночь слияния четырех светил, он понял, где именно находится Освободитель. Поэтому он положился на помощь Карзона, то есть Мужа, который является одновременно богом-покровителем Таргленда. Вот почему таргианцы не убивали нас – жрецы в Тарге получили прямое распоряжение Карзона.

– Что-то я запуталась, – призналась Алиса.

– Зэц хотел, чтобы меня взяли живым.

– Живым?

– Чтобы он был абсолютно уверен в том, что я мертв, разумеется. На этот раз он собирался умертвить меня собственноручно, проследив, чтобы не было ошибки.

36

Вечернее солнце освещало пыльную дорогу. На юге гор вообще не было видно – это казалось Дошу совершенно неестественным, словно недоставало какой-то необходимой части мира. Таргвейл очень велик, а их армия очень мала. Рассеяв по рощам, низинам и живым изгородям разведывательные патрули и отряды фуражиров, пять тысяч человек почти растворились. Шагая по дороге рядом с Исиан, Дош с трудом верил в наличие этих пяти тысяч.

Иллюзия, оптический обман. На самом деле отряд Талбы шел перед ними, скрытый за вершиной холма. Прячась за живыми изгородями, патрули охраняли с обеих сторон войско на марше. Гос’вла со своим кавалерийским эскадроном следовал, к сожалению, прямо за ними.

После Лемода кавалеристы, как и все остальные, шли пешком. Они держались достаточно близко, чтобы Дош мог услышать их двусмысленные шуточки о непостоянстве извращенца, ухаживающего за наложницей полководца. Как только они вышли из городских стен, Дош снова перестал быть своим парнем. Напуганным мужчинам нужна разрядка, и он был идеальной мишенью.

– Эй, Погинк Улан? – ревел один.

– Ну, Колдфад Улан? – рычал в ответ другой.

– Скажи мне, Погинк Улан, почему у Доша нет копья?

– Не знаю, Колдфад Улан. Почему у Доша нет копья?

Ответ был предсказуемо непристоен. Кавалерийский юмор никогда не отличался особым изяществом; низведенные до уровня простых смертных, к тому же пеших, они его не улучшили. Новые мозоли, усталость, голод, опасность и прочие лишения, возможно, и шли на пользу душам, но явно не могли отвлечь примитивные умы от чувственных фантазий.

Дош шел безоружным, потому что Д’вард по-прежнему использовал его как бегуна-посыльного. За день он проходил вдвое больше, чем все остальное войско. Обыкновенно он не обращал внимания на насмешки и поэтому не понимал, почему сейчас чувствовал себя таким уязвленным.

– Эй, Колдфад Улан?

– Да, Погинк Улан?

– Что ты думаешь о том, как движутся эти бедра?

– Чьими бедрами ты любуешься, Погинк Улан?

– Тебе не обязательно оставаться здесь и все это слушать, – негромко заметила Исиан.

Дош покосился на нее и встретил удивленный взгляд больших чистых глаз – глаз ребенка. Она уже некоторое время хромала рядом с ним, казалось, обращая на шутников не больше внимания, чем он… уделяя, надо признать, очень мало внимания и ему самому. Мешок, который она несла, не уступал размером мужскому; ее мальчишеская фигура почти вдвое сложилась под его тяжестью. Любой в войске был раза в полтора выше и сильнее ее, но она держалась. Она никогда не жаловалась – во всяком случае, Дош не слышал ее жалоб. Он отыскивал ее и шел рядом, когда был свободен от поручений, но они почти не разговаривали. Единственное, что объединяло их, – это то, что оба они чужаки.

Посыльный не может даже нести мешок. Исиан делилась с ним своей трапезой.

– Они наглеют, – пробормотал он и тут же подумал, поняла ли она, что он имел в виду.

Судя по всему, поняла.

– Эта экспедиция за чужим добром и женщинами дала им не слишком много того и другого, верно? И они не так чувствительны, как ты.

– Не позволяй им раздражать тебя. У Д’варда были свои причины взять тебя с собой. Это их не касается. Хочешь, понесу пока мешок?

Исиан мотнула головой, подбросила мешок повыше на плечи и захромала дальше.

Д’вард, как обычно, шел в арьергарде. Он поставил перед собой задачу ободрять отстающих, раненых и ослабевших, хотя каждый день все новые бойцы валились с ног и их оставляли на сомнительную милость таргианцев. Злабориб шел впереди, возглавляя марш.

Страна была опустошена. Таргианцы сжигали дома и угоняли скот. Не было ни женщин, чтобы их насиловать, ни добра, чтобы его грабить, но это ничего не меняло – у войска не было вьючных животных, чтобы перевозить награбленное. Если усталым солдатам удавалось поймать зебу или зубра, зверь попадал прямиком в котел. Запасы продовольствия, захваченные из Лемода, истощились; весенние поля были пусты. Еще несколько таких дней, и голод поставит армию на колени.

Таргволл на севере сиял льдами и свежим весенним снегом. Где-то за ним передвигалась таргианская армия. На востоке тоже вырастали горы, приближаясь с каждым днем. Где-то там лежал Сальторпасский перевал, дорога домой, но усталые, изголодавшиеся воины даже не надеялись одолеть его, а потом и перевал Сиопасс. Кампания грозила войти в историю Вейлов как одно из величайших военных поражений. Благодаря Д’варду Джоалия захватила и разграбила Лемод, но во всех остальных отношениях все, чего она добилась, – заставила таргианцев разорять собственную страну. Дош находил это слишком слабым утешением.

Вместе с пиками Таргволла впереди их ждали бойня и плен, даже раньше, чем они достигнут перевала. Выжившие отправятся на серебряные рудники. Двое чужаков не могли рассчитывать ни на что большее. Дош служил своему богу, и умереть за Тиона означало, что он навечно займет место среди созвездий. Но девушке-то какой смысл оставаться здесь? Она была полезна в качестве проводника по Лемодвейлу – почему Д’вард оставил ее здесь? Неужели он настолько неблагодарен? Дош почему-то думал об Освободителе не так плохо. Насколько он помнил, в «Филобийском Завете» не было ни слова про Исиан. Это ничего не значило; пророчества вообще очень туманны.

Они поднялись на холм; теперь Талба и его люди отчетливо просматривались впереди. Он огляделся по сторонам – как всегда, ожидая увидеть движущуюся на них вторую таргианскую армию. Далекие точки означали разведчиков – уланов верхом на моа. Они описывали круги около отступающей армии, всевидящие, как ястребы, надоедливые, как москиты, и тем не менее они вообще прекратили нападать.