Евгений Шепельский - Имею топор - готов путешествовать!

Тут-то я и почувствовал, что мне отчаянно хочется почесаться сразу в нескольких местах.

Ах ты ж гребаный ты нахрен! Арцелла!

У меня, Фатика Мегарона Джарси по прозвищу Бешеный Топор, варвара, бывавшего в сотне переделок, легко пробивающего лбом кирпичную стену, возникла аллергия на волшебный лист эльфов!

С другой стороны, честное слово - бодрости она мне придала. Спать и хандрить, когда у тебя чешется там и тут, не получится, хоть ты тресни.

Покраснею и буду чесаться: гороскоп Альбо не солгал.

Так я и поехал вперед: красный и с зудящей кожей, иногда привставая на козлах, чтобы почесать задницу.

В отместку я выгнал эльфов из фургона: пусть искупают вину! Насчет арцеллы долго пояснять не пришлось, еще хорошо, что я не сорвался на крик. Сам виноват: сожрал то, что жрать не следовало. Но ушки Виджи мучительно покраснели. Ну... тоже хорошо. Надеюсь, ее вина искупит часть моих грехов - ну, хотя бы обман жителей Таргалы.

Эльфийка шла рядом с передком фургона. Принц топал с другой стороны, поглядывая в пропасть. Может, раздумывал, не сигануть ли.

Внезапно я заметил, что добрая фея плетет пальцами обеих рук, будто свивая заклятие. Но вот вопрос: будет ли от него толк против Фрея и дюжины магов? И против тех, кого призовет полудемон?

Она несколько раз оглянулась, окидывая меня сосредоточенным взглядом. Будто мерку снимала. Для костюма, или... Я выругался про себя. Она что-то задумала. Великая Торба, снова эта эльфийская загадочность и самоуправство. Я передал вожжи Альбо и спрыгнул на дорогу.

- Осмелюсь спросить, что вы хотите сделать?

Она покосилась на меня, безмолвно шевеля губами.

- Виджи!

Она промолчала, тонкие губы продолжали шевелиться.

- Добрая фея!

И это не сработало. Принц глянул на меня в пол оборота, и на его треугольном, вечно брюзгливом лице проступила усмешка.

И вдруг Виджи вздохнула, как маленькая девочка, нарядившая куклу. Этакое детское "Ой", полное скрытого удовольствия от проделанной работы.

- Фатик, мне нужна ваша помощь.

Гм? Откуда этот мягкий тон?

- Да?

- Подскажите мне самый непристойный человеческий оборот, которым мужчина может оскорбить мужчину.

Я мысленно спросил себя, не сошла ли эльфийская ведьма с ума.

- Самое непристойное, Виджи?

- Да.

- Вы уверены, что готовы его услышать?

- Говорите же, Фатик!

Ну я и сказал.

Она ахнула, приложив пальцы к губам. Потом на ее лице отразилось омерзение вселенского масштаба.

- Неужели ваши мужчины... - она не договорила.

Я пожал плечами: эльфы, эльфы, черт их дери! Да какие же у них порядки в этом Витриуме? И есть ли у них вообще секс?

- Ну, если кто-то согрешит подобным, он, считай, перестает быть мужчиной. - Я почесал в затылке. - За исключением тех случаев, когда оно врожденное, но это отдельный разговор. Ну а для нормальных мужчин - это оскорбление, конечно.

Она кивнула, будто заучивала урок. Как же много неприятных открытий доставил ей мир людишек!

- Я сплела вашего фантома, Фатик.

Я почувствовал себя дураком.

- Э-э... Моего - что?

- Двойника. Ваше полное магическое подобие. Он неотличим от вас, непрозрачен и умеет говорить вашим голосом. Сейчас я оставлю его здесь, посреди дороги. Он станет ловушкой для Фрея.

Я протяжно вздохнул.

- Он его прилюдно оскорбит?

- Разумеется. И попытается вызвать на поединок.

- А вы уверены, что наш приятель не раскусит трюк?

Она покачала головой.

- Люди не владеют магией фантома, это умеем только мы, эльфы. Ни смертоносец, ни маги Харашты не смогут отличить подделку от вас-Настоящего. Фрей подумает, что вы решили пожертвовать собой. Он очень хочет вас убить. Убить лично.

- Однажды он уже попытался и я ему навалял.

- Именно поэтому я надеюсь, что теперь он использует против вас заклятие. Что-то особенно сильное...

- Что мгновенно его обессилит.

Она кивнула.

- А воплощение фантома обессилит вас. - Настал мой черед качать головой. - Нет, Виджи. Я запрещаю вам это делать. Приберегите ваши силы до моста. Я, честно, не знаю, сколько там солдат. Возможно, вам придется нам помочь. Пока я буду заговаривать им зубы, вы... Помните, о чем я говорил утром?

Кивок.

- Да, я смогу усыпить нескольких человек.

- Главное - приспите командиров. А фантом... Если мы увидим, что дело оборачивается круто, тогда... Вы способны пока придержать фантома в... зачаточном состоянии?

Я подумал, что разгорится спор, и начал уже готовить весьма красноречивую речь, но Виджи внезапно согласилась.

- Два, три часа, - сказала она. - Потом нити распадутся.

- Мы будем у моста раньше.

Большие серые глаза посмотрели на меня серьезно.

- Я верю вам, Фатик.

Я что-то буркнул, и, отстав, снова попытался оценить расстояние до людей Фрея. Они поднимались быстро, но крутые виражи, которые мы уже почти прошли, должны были задержать их. Беда была в том, что последний участок пути заслоняли скалы, и мы лишались возможности наблюдать за приближением врага.

Ладно. Зычным голосом я созвал всех в фургон, помог взобраться эльфийке, проверил трензели и упряжь и взгромоздился на козлы. Альбо передал мне вожжи, и я ему подмигнул:

- Поднажмем, святой отец! Олник, быстро в повозку!

Гном семенил сбоку, подобрав края полушубка, и подавал мне сигналы, кривя лицо, как бездарный комедиант.

- Вот еще, буду я там чихать! Я добегу, я поспею!

Он опасался тесного соседства с Крессиндой, спелый дурак.

- Быстро - в фургон, недоросль! В фургон, я кому сказал!

Кажется, я заревел, аж лошади поджали уши, представляю, каково было эльфам. Олник подчинился, я в нетерпении прихватил его за ворот, а другой рукой - за торбу, и забросил в фургон. Он тут же исполнил ариетту из нескольких чихов, бедняга.

Поднажмем!

Я перевел коней на валкую рысь, надеясь, что они выдержат еще пол часа скачки. Дорога выравнивалась, крутизна подъема сходила на нет. Вскоре мы въехали в скальный коридор, и росчерк неба наверху стала серым, как мышиная шкурка; удары копыт звенящим грохотом отражались от стен. Я послал бедных лошадок в галоп, и влажно блестящие стены ужались в две мерцающие полосы, которые я различал краями глаз. Поворот. Еще поворот. Фургон опасно кренился, громыхая колесами.

Фрей сокращал расстояние, лежащее между нами, и сокращал быстро. Я чуял это затылком, мне уже мерещился цокот чужих копыт за спиной.

Поднажмем!

Фургон вылетел на ровную скальную площадку. Ярдах в тридцати она обрывалась в пропасть. Я осадил коней, когда до края бездны оставалось не более десяти футов, натянув вожжи, развернул рипящую повозку боком к ущелью, так, что из-под колес брызнули камешки. Что-что, а править повозками я умею. Это легче, чем с прибылью торговать дамскими духами и корсетами.