Кристофер Раули - Драконы Аргоната

– Ах да, цель нашего посещения… – Вексенн потер руки. – Ну, прежде всего, Величайший, это я должен спросить, чем могу быть вам полезен. Одним лишь присутствием в моем скромном жилище вы оказываете мне великую честь. Я был бы счастлив предоставить вам более просторное помещение, но вы ведь настаиваете на секретности.

– Да, да, Фалтус, секретность. Полнейшая, глубочайшая секретность.

По правде сказать, соблюсти абсолютную секретность не представлялось возможным. Слуги перешептывались, и по округе уже расползались слухи.

– Прошу простить, друг мой, но сохранить ваше пребывание здесь в полной тайне – превыше возможностей смертного. Пересуды не прекратятся, даже если я стану отрезать болтливые языки.

– Да, но возможно, вам следовало бы поступать именно так.

Фалтус выдавил смешок:

– Это, конечно, шутка.

– Хм.

Великан повернулся и взгляд его упал на Глэйвса. Глаза встретились. Портеус содрогнулся.

– Имею честь представить недавно освобожденного Портеуса Глэйвса, – с горделивым жестом сказал Вексенн. – Человека, которому предстоит великая миссия.

Портеус изо всех сил пытался сохранить хотя бы крупицу самообладания под этим безжалостным взглядом. Глаза гиганта, казалось, проникали в саму его душу, обнажая все слабости, пороки и страхи.

– Ах да, герой Аубинаса, – гигант саркастически улыбнулся. – Рад приветствовать вас в моем временном прибежище.

– Для меня большая честь познакомиться с вами… э…

– Можете звать меня Лапсором.

– Лапсор?

– Да.

– Весьма польщен.

Ощущая подавляющую мощь великого интеллекта, Глэйвс трепетал, словно насаженное на булавку насекомое. В краткий ужасающий миг он почувствовал безмерность этого ума, исполненного ненасытной жажды познания и безграничной власти. Всепоглощающая жажда, которая не могла не устрашать. Портеус съежился, словно кролик перед леопардом. Почему он так смотрит? Что ему нужно?

Глубокий голос стал бархатным:

– Так какой же должна быть ваша миссия?

Глэйвс затравленно огляделся:

– Миссия? – Фалтус тоже говорил о какой-то миссии. – О чем вы толкуете?

Лапсор улыбнулся:

– Ну же, доблестный Портеус. Мы должны возжечь маяк. Показать людям, что им есть за что сражаться. Дать им зримый символ свободы Аубинаса.

– Да-да, но…

– Здесь не может быть никаких «но», Портеус. Мы, избранные, чтобы вести за собой людей, должны отдать делу все.

– Но если кто и пожертвовал все, так это я. Я лишился всего.

– Ни один человек, сохранивший жизнь и здоровье, не вправе сказать, что лишился всего. Думайте о деле, Портеус, о деле!

Во время этого разговора Сальва Ганн не проронил ни слова. Как громом пораженный, он продолжал таращиться на сидевшего за столом могущественного чародея. Скепсис по поводу возможностей волшебников у него явно поубавился.

– Только о том и думаю, – натянуто промолвил Глэйвс. – Я живу ради дела.

– Вот как? Значит, вы не будете против, если я вам помогу.

– Поможете?

– Да. Дам силу, которой вам так недостает. Годы испытаний не прошли бесследно. Пламя погасло, костер затоптан, но все еще поправимо. Я могу возродить ваш праведный гнев и силу духа.

– Звучит прекрасно, – пролепетал насмерть перепуганный Портеус. – Я только хотел узнать…

– Превосходно. Вижу, что вы согласны.

Лапсор поднялся из-за стола, огромный, словно башня. Больше всего Глэйвсу хотелось пуститься наутек, но он не смел даже шевельнуться. Гигантские ладони Лапсора приблизились к лицу Портеуса, длинные пальцы вытянулись словно розовые черви, оплетая голову. Чародей содрогнулся, издал стон, и лицо его осветилось зеленоватым огнем. Такое же сияние исходило из его ладоней. Оно становилось все более интенсивным, пока не стало ослепительным. Затем свечение исчезло, и Лапсор вернулся к своему креслу.

Портеус Глэйвс откинулся назад. Глаза его были пусты, челюсть отвисла. Миновало несколько ужасающих секунд, прежде чем он начал приходить в себя. Но когда это произошло, Вексенн и Ганн увидели перед собой другого человека. Дряблое, безвольное лицо преобразилось. Черты его стали твердыми, глаза безжалостными и суровыми. На губах играла властная, самоуверенная улыбка. От кроличьей робости не осталось и следа. Фалтус Вексенн поднял бровь.

«Ну что, Сальва, – подмывало его сказать, – все это чушь, да? Ты, кажется, обещал объяснить, как проделываются подобные трюки».

    Глава    

сороковая

ортеус так ничего и не сказал: лишь смотрел вокруг непонимающим взглядом, но с надменной усмешкой на устах. Сальва Ганн оцепенел, Вексенн улыбался с едва скрываемым презрением. Лапсор уселся в кресло и, приметив, что остальные не сводят глаз с Глэйвса, сказал:

– Не беспокойтесь, друзья мои. Я не причинил ему никакого вреда, а лишь несколько… скажем так, добавил воодушевления.

Выслушав это, Сальва Ганн пришел к твердому решению: при первой же возможности ускакать отсюда как можно дальше и никогда не возвращаться.

– Ну а теперь, – промолвил Лапсор, – я слушаю вас. Какие новости поступили с поля боя?

– Ах, – удрученно отозвался Вексенн. – К сожалению положение изменилось. В лесу, возле границ с Лукулом, наши необученные части были захвачены врасплох неожиданным маневром врага. Они отступили в Посилу.

– Неужели? Какой позор.

Вексенн пожал плечами и улыбнулся:

– Возможно, мы проявили излишнюю самонадеянность. Но следует учесть, что наша армия сформирована лишь недавно. Людям не хватает опыта. Им трудно противостоять прекрасно вымуштрованным легионерам.

– Да, возможно… – Лапсор сложил ладони домиком и оперся подбородком о кончики пальцев.

– Потому мы и нуждаемся в вашей помощи, великий Лапсор. У вас ведь имеются дополнительные ресурсы, не так ли?

– Хм, может быть и так.

– А коли так, не пришло ли время их использовать. Необходимо вернуть инициативу. Ведь не далее чем на прошлой неделе мы одержали историческую победу. Здесь, в Неллине.

– Да, это произвело огромное впечатление.

– А сейчас нам необходимо обрести нечто способное противостоять силе, обеспечивающей легионам превосходство над другими армиями.

– Их превосходство обусловлено дисциплиной и выучкой.

– Да, но не только этим. У них есть еще и драконы.

Глаза высокого эльфа блеснули.

– Ах да, прославленные боевые драконы Аргоната. Весьма наслышан. Стало быть, вам пришлось помериться силами и с ними?