Анастасия Парфёнова - Обрекающие на Жизнь

Зажмурилась, подставляя лицо солнечному свету, купаясь в тепле и сонной неподвижности, бессовестно наслаждаясь каждым мгновением.

— Если оформлю это как предсмертную волю, Ви не останется ничего другого, как состроить вежливую мину и проглотить всё не поморщившись.

— У тебя набирается объёмный список этих «предсмертных пожеланий», — довольно сухо заметила Дийнарра.

— И вам придётся выполнить их все. И не забывать при этом делать вид, что вы крайне счастливы, — очень, очень мягко сказала я. И приоткрыла один глаз, чтобы взглянуть на свою секретаршу.

Когда-то, лет двадцать назад, Дийнарра была дарай-княгиней. Когда-то. Теперь об этом напоминала лишь захватывающая дух перламутровая красота да изощрённость в грязных политических махинациях. Передо мной стояла молодая эль-леди, гордая, сильная и непредсказуемая. Во лбу мерцал и переливался силой живой камень, символизирующий её новый статус: тело, вмещавшее когда-то личность дарай-княгини, было проведено через сложный трансформационный каскад, позволивший девушке восстановить утраченные когда-то способности. И (это оказалось непредвиденным побочным эффектом, крайне заинтересовавшим Аррека) избавивший её от генетически обусловленной верности своей Эйхаррону.

Укутанная от шеи до кончиков пальцев в элегантное платье, с волосами, поднятыми в высокую причёску, она казалась не женщиной, а образцом сдержанности и скромности.

Угу.

Образец.

Скромности.

По моим сведениям, у Дийнарры было три постоянных консорта из трёх разных кланов и полдюжины неофициальных любовников. Что, заметим, отнюдь не мешало ей заводить мимолётные связи и бессовестно флиртовать, если девушка чувствовала возможность заполучить ещё одного политического союзника.

Разумеется, при условии, что этот союзник не принадлежал к её бывшей расе. Людей Дийнарра ненавидела с тихим, пугающе безмятежным фатализмом. Те из эль-ин, которые исходили гневом и клялись отомстить «хумансам», может быть, когда-нибудь и смогут отодвинуть эти чувства в сторону. Но Ди… У меня не было ни малейших сомнений: она не забудет. Не простит.

— Манёвры, манёвры, — пробормотала я себе под нос. — Тактические отступления и обманные ходы. Так много совершенно неожиданных удовольствий ожидает нас в засадах по углам и канавам.

Она насторожилась.

— Что… — с милой улыбкой спросила я, — ты можешь рассказать мне о генетических экспериментах Великого Дома Лиир? Точнее, об их грандиозном — и кровавом провале?

Она застыла в дарайской неподвижности. Потом вздохнула, точно досадуя на себя за это проявление инстинктивного страха. Когда-то Дийнарра принадлежала к Эйхарронскому Дому, увязшему в кровавой вендетте с Домом Лиир. Вендетте, которая была как раз результатом того… хм… провала.

Женщине с таким интеллектом, как у Дийнарры, не понадобилось много времени, чтобы провести мысленное сравнение и сделать соответствующий вывод.

— Дерьмо. Ты и правда серьёзна!

— Как сердечный приступ, — заверила я. — Эта эйхарронская история не должна повториться на Эль-онн. Внеси консервацию линии Ашш в список и не заставляй меня повторять дважды. Увольнение в последний рабочий день будет плохо смотреться в твоём резюме.

— Всё будет сделано, госпожа. Для протокола: я не одобряю. Решение, конечно, необходимое, сколь бы жестоко оно ни было, но с политической точки зрения оно вызовет больше проблем, чем решит.

— Сегодняшний вечер амортизирует самые тяжёлые политические последствия. Что до твоего одобрения… Я подумаю, как загладить свою вину.

— Да ну? — Она типично по-дарайски заломила бровь. Подвижных эльфийских ушей Ди приобрести ещё не успела, хотя я слышала, что она над этим работает.

— Конечно, — клыкастая улыбка. — В конце концов, благоразумная Мать клана должна считать поддержание хорошего отношения к себе со стороны непосредственных подчинённых первоочередной задачей. Есть столько… разнообразных способов, которыми они могут дать ей почувствовать своё… неодобрение.

— Никогда не слышала ни об одном из них, — распахнув честные глаза, заверила меня Дийнарра.

— Позволь посоветовать тебе немного поработать над мимикой, Ди, дорогая. Ты врёшь слишком грубо для занимаемой тобой должности и связанных с ней профессиональных обязанностей.

— Я всенепременно последую вашему совету, о светлая госпожа.

Я снова закрыла глаза и опустила голову, позволяя прядям скрыть выражение лица. За всем этим добродушным, почти дружеским подшучиванием, за всем беззаботно-деловитым фасадом хорошо устоявшихся рабочих отношений стоял простой и неприглядный факт: личный секретарь Хранительницы — это сила, с которой следует считаться. А Дийнарра тор Шеррн — сила, с которой не считаться просто опасно.

Даже мне. Особенно мне.

Сегодня с ней было что-то не так. Не тот тон, не те шутки, не тот агрессивно-критичный и в то же время потрясающе эффективный стиль решения проблем. Она точно сопротивлялась работе, тормозила её, отбрыкивалась. Неуверенно, нервно, бессистемно. Совсем не похоже на ту Дийнарру, которую я знала и ценила.

Сила, с которой следует считаться.

Я вздохнула, сказала последнее «прости» мыслям о вечном, добром и светлом и полностью сосредоточилась на возникшей проблеме с персоналом.

— Дийнарра, подойди, пожалуйста.

Подошла. Грациозно, но как-то медленно, неохотно. Повинуясь движению ушей, опустилась на колени перед креслом, выжидательно и настороженно глядя на меня снизу вверх.

Дела, похоже, совсем плохи.

— Дийнарра, что с тобой?

Опущенные глаза. Ресницы отбрасывали длинные тени на перламутровые скулы.

— Со мной, Хранительница?

Ауте, неужели всё так плохо?

Пластиковая стена, отделявшая меня от реальности, истончилась и стала вдруг прозрачной. Опасность. Я почуяла опасность, угрожающую так тщательно выстроенным планам, и этого оказалось достаточно, чтобы очнуться.

Теперь я видела её всю, от лихорадочно блестящих глаз до сложенных в ритуальном жесте терпения пальцев. Аррском жесте. Жесте, который Дийнарра тор Шеррн никогда бы не применила сознательно. Бездна милосердная, девушка действительно была вне себя.

Что она натворила?

— Дийнарра, ты ведь не пытаешься саботировать Бал?

Бал, организованный прежде всего для установления прочных эмоциональных связей с людьми. Бал для взывающих к инстинктам, к глубоким подсознательным импульсам смертных, к тому, что они не признают, во что отказываются верить и что приобретает ещё большую власть над их метущимися душами.

Дийнарра считала, что любые связи с людьми вредны нам. С первого своего дня на Эль-онн она очень последовательно проводила эту политику, и именно потому я выбрала её первой помощницей: чтобы мои идеи оспаривались оппонентом, оперировавшим знаниями и фактами, а не просто исходящим слепой ненавистью. Однако холодная отстранённость бывшей дарай-княгини не означала, что ненависти в ней не было. Отнюдь.