Джон Марко - Очи бога

«Хотя бы однажды, — мечтала она. — Услышать птицу… Увидеть дерево…»

Акила не жалел средств, чтобы сделать ее тюрьму привлекательной. Он выстроил для нее новые комнаты, новые гардеробные и даже устроил внутри целый сад. У королевы было множество слуг, все исключительно ловкие, несмотря на увечье. Сама она за шестнадцать лет плена перевидала множество людей. Но ни один не видел ее. Ни один. Ни разу.

«Увидеть бы небо».

При всей изобретательности, Акила не мог ей этого устроить.

Кассандра откинулась назад, позволяя Джансиз расчесывать свои волосы. Джансиз жизнерадостно трещала про лунное затмение и про то, что весь Лайонкип собирается наблюдать за ним. Хотя сама она не могла увидеть это событие, оно ее все равно радовало, а Кассандру такое положение дел сбивало с толку. Жизнерадостность Джансиз всегда ее озадачивала. Кассандра наблюдала за их отражениями в зеркале. Зеркало, без сомнения, являлось волшебным, показывая их по-разному. Джансиз изменилась за прошедшие шестнадцать лет. Кожа увяла. В волосах показалась седина. Но Кассандра осталась прежней. Ее волосы сохранили тот же оттенок воронова крыла, какой был в момент, когда она надела амулет. Ни единого седого волоска.

Джансиз продолжала расчесывать ее. Кассандра ощущала, как пальцы подруги расправляют локоны — с теплой заботой, словно пальцы матери. Их отношения давно уже напоминали любовь матери и дочери.

— …и Мегал будет там, и Фрин из кухни, — продолжала Джансиз. — Да, я слышала, что и генерал Трагер тоже. Настоящий праздник, — Джансиз печально улыбнулась и перестала причесывать госпожу. — Хотела бы я посмотреть.

Кассандра повернулась к подруге. Ее глаза, белые, слепые, не утратили глубины. Сейчас в них было сожаление. Кассандра забрала у подруги щетку.

— Другие расскажут тебе обо всем, а ты передашь мне. Вот будет здорово, правда?

— Да, — кивнула Джансиз.

— А завтра праздник уже пройдет, и мы обе перестанем постоянно слышать о нем!

Джансиз рассмеялась.

— И у других останутся воспоминания. А у нас с тобой — ничего!

Звучало не смешно, но Джансиз всегда справлялась со слепотой при помощи черного юмора. Она так и не привыкла к ней за шестнадцать лет, но больше не проклинала Акилу за жестокость. Таков был странный извращенный дар, преподнесенный Акилой Кассандре, но она была благодарна и за это. Иногда она чувствовала стыд. Знать, что Джансиз ослепили ради нее — тяжелая ноша. И отплатить за такую жертву нечем…

— Мы попросим Фрина приготовить на сегодня особый ужин, пока он не умчался смотреть на затмение, — проговорила Кассандра. — Поедим пораньше и устроим собственный праздник.

— Но я смогу сходить туда, правда ведь, Касс?

— Конечно. Сходи и развлекись. Расскажешь мне обо всех проклятых чудесах, когда вернешься. А я буду ждать тебя.

Джансиз очаровательно улыбнулась. Она нащупала щетку в руке Кассандры и снова взялась за работу. Кассандра пыталась расслабиться. Ей было жарко, она чувствовала раздражение и хотела к людям — людям, которые видят. Как ей хотелось уничтожить бесчисленные слухи, сопровождавшие ее, и позволить всем в Коте увидеть свою королеву, доказать, что она не уродлива, а кожа ее не обезображена проказой. Она все еще прекрасна.

И в этом состоит ее проклятие.

«Я старая, — подумала Кассандра, изучая себя в зеркале. — Но старой не выгляжу».

Ей давно уже было неинтересно, бессмертна ли она. Это очевидно. Ничто не касалось ее. Ни возраст, ни рак. И уж, конечно, ни один мужчина до нее не дотрагивался. Акила стремился быть с ней, но не решался. Он попробовал это сделать однажды, надев плотную повязку на глаза, дабы не нарушить проклятие. Но результат получился сокрушительным. Акила никогда не был умелым любовником, даже с открытыми глазами. А с завязанными — стал не просто старым и нездоровым человеком; он был беспомощен, жадно ощупывая ее тело, причиняя боль и себе, и ей. Опозоренный и разъяренный, он был вынужден прекратить попытки. И никогда больше не приходил к ней в постель. Отныне он появлялся лишь в темноте, чтобы поговорить с ней, а иногда — чтобы почитать ей, и она слышала в его голосе изменения. Он становился все более больным и безумным, и его похоть никогда не удовлетворялась. Кассандра увидела себя в зеркале, и ей захотелось плюнуть в собственное отражение. Красота была наихудшим из зол.

Внутри нее нарастали ненависть и отчаяние. Джансиз спокойно расчесывала ее волосы. Кассандре захотелось закричать.

— Хватит!

Джансиз отпрянула назад.

— Что?

Кассандра схватила щетку и швырнула ее в зеркало, разбив его.

— Не могу больше выносить этого! — она вскочила с кресла и уставилась на Джансиз, прямо в белые невидящие глаза. — Эту чертову жару, это проклятое лунное затмение, эту поганую тюрьму! Я хочу выйти, Джансиз!

Джансиз спокойно улыбнулась.

— Ты разбила зеркало.

— К черту зеркало! — заявила Кассандра. Она повернулась и начала расхаживать по комнате, как всегда, когда была рассержена.

— Сядь, Касс. Успокойся, — попросила Джансиз.

Но Кассандра не хотела успокаиваться. У нее началась обычная вспышка гнева. Она чувствовала себя на грани. Бесконечные разговоры о лунном затмении сводили с ума.

— Я ненавижу это место. Не хочу больше оставаться здесь.

— Я знаю, — ответила Джансиз.

— Нет, ты не знаешь! Никто из вас не знает, каково мне. Вы все можете уходить и приходить, когда захотите, а я заперта в четырех стенах. Я хочу видеть лунное затмение, Джансиз. Все идут смотреть его. Даже ты пойдешь.

Джансиз низко склонила голову, и Кассандра ощутила приступ вины.

— О, Джансиз, прости меня. Как глупо с моей стороны…

— Все в порядке…

— Нет, — Кассандра подошла к подруге. — Прости меня. Но я стала ядовитой мегерой, сидя в заточении. Я ужасно хочу выйти наружу. Увидеть лунное затмение, как все остальные.

— Я тоже, — пошутила Джансиз.

Горечь поднялась внутри Кассандры.

— Так пойдем.

— Касс, брось говорить вздор, — усмехнулась Джансиз.

— Я знаю, что говорю. Пойдем и посмотрим на него сами.

— Кассандра, это невозможно.

— Да нет же, ты что, не понимаешь? Ты же сказала, что все идут смотреть на затмение. Замок опустеет. Мы посмотрим его в старом саду.

— Да, — дрожащим голосом произнесла Джансиз. — Но…

— Никаких возражений, — заявила Кассандра. — Я собираюсь сделать это. С тобой или без тебя.

Джансиз помолчала с минуту. Потом протянула руку и нащупала амулет, спрятанный под одеждой Кассандры.

— Если нарушишь проклятие, утратишь безопасность. Ты не боишься?

— Боюсь, — ответила королева. — Боюсь, что, если не посмотрю на лунное затмение, то потеряю остатки рассудка.