Евгений Шепельский - Имею топор – готов путешествовать!

– Это смерть, – просто ответила Виджи. – Если Фрей подберется к нам близко, он откроет вартекс за нашими спинами и вытащит тварей, которые нас уничтожат.

Насчет тварей я не стал уточнять. Виджи как-то сказала, что присные Вортигена способны призывать демонов, или то, что мы привыкли понимать под демонами – существ другого мира, который эльфы называли Агон. Короче, нам оставалось ехать вперед и молиться, чтобы мы успели пересечь Дул-Меркарин. Ну а на той стороне… Пока мы взбирались на перевал, я рассказал всем, что мы сделаем на той стороне, и распределил роли в пьесе. Возражений не последовало. Ну да, мы же не собирались никого убивать.

Мы продолжали двигаться. Я жевал чай, морщась от горечи. Минуло еще два часа.

– Фатик! – Отбросив полог, Виджи протянула мне на ладони три узких зеленых листа на вишневых черешках.

Листья арцеллы. Эльфийское, мать его, чудо. Я уже говорил вам, что ни разу его не пробовал.

– Съешьте это.

– Поможет?

– Это придаст вам сил.

Ну я и съел.

Никакого удовольствия: так, наверное, чувствуют себя коровы, пережевывая кисловатую траву.

Вместо прилива бодрости мне захотелось замычать.

Еще час беспрерывного движения… Кони начали сбиваться с шага.

Тут гном крикнул, что его осел больше не слушает шенкелей и вконец охренел. Я скрипнул зубами и остановил колымагу.

– Что значит "охренел"?

– Охромел, Фатик! Он охромел и не хочет идти.

– Болван! Так брось его и топай пешком!

– Жа-а-алка…

Мои ругательства упредила Крессинда, так нагнув бедного гнома, что тот захныкал и взмолился:

– Погодите, постойте, я с осликом попрощаюсь!

Я зарычал, спрыгнул с козел и двинулся к Олнику с намерением дать ему затрещину. Он поднял голову и уставился на меня квадратными глазами.

– Фатик! Ой мама!

– Что еще?

– У тебя лицо… в пятнах!

– Брось заливать.

– Мастер Фатик, он правду говорит, – прогудела Крессинда. – Ваша ро… лицо у вас пятнами пошло!

– У меня так было, когда я клубники перекушал, – заметил Олник, снимая с ишачонка пожитки. – А братец мой, Олник-первый, так он вообще весь побурел и задыхаться начал. Оказалось, правда, он вместе с клубникой пуговицу проглотил. Спасли. А то ведь думали – помрет.

Тут-то я и почувствовал, что мне отчаянно хочется почесаться сразу в нескольких местах.

Ах ты ж гребаный ты нахрен! Арцелла!

У меня, Фатика Мегарона Джарси по прозвищу Бешеный Топор, варвара, бывавшего в сотне переделок, легко пробивающего лбом кирпичную стену, возникла аллергия на волшебный лист эльфов!

С другой стороны, честное слово – бодрости она мне придала. Спать и хандрить, когда у тебя чешется там и тут, не получится, хоть ты тресни.

Покраснею и буду чесаться: гороскоп Альбо не солгал.

Так я и поехал вперед: красный и с зудящей кожей, иногда привставая на козлах, чтобы почесать задницу.

В отместку я выгнал эльфов из фургона: пусть искупают вину! Насчет арцеллы долго пояснять не пришлось, еще хорошо, что я не сорвался на крик. Сам виноват: сожрал то, что жрать не следовало. Но ушки Виджи мучительно покраснели. Ну… тоже хорошо. Надеюсь, ее вина искупит часть моих грехов – ну, хотя бы обман жителей Таргалы.

Эльфийка шла рядом с передком фургона. Принц топал с другой стороны, поглядывая в пропасть. Может, раздумывал, не сигануть ли.

Внезапно я заметил, что добрая фея плетет пальцами обеих рук, будто свивая заклятие. Но вот вопрос: будет ли от него толк против Фрея и дюжины магов? И против тех, кого призовет полудемон?

Она несколько раз оглянулась, окидывая меня сосредоточенным взглядом. Будто мерку снимала. Для костюма, или… Я выругался про себя. Она что-то задумала. Великая Торба, снова эта эльфийская загадочность и самоуправство. Я передал вожжи Альбо и спрыгнул на дорогу.

– Осмелюсь спросить, что вы хотите сделать?

Она покосилась на меня, безмолвно шевеля губами.

– Виджи!

Она промолчала, тонкие губы продолжали шевелиться.

– Добрая фея!

И это не сработало. Принц глянул на меня в пол оборота, и на его треугольном, вечно брюзгливом лице проступила усмешка.

И вдруг Виджи вздохнула, как маленькая девочка, нарядившая куклу. Этакое детское "Ой", полное скрытого удовольствия от проделанной работы.

– Фатик, мне нужна ваша помощь.

Гм? Откуда этот мягкий тон?

– Да?

– Подскажите мне самый непристойный человеческий оборот, которым мужчина может оскорбить мужчину.

Я мысленно спросил себя, не сошла ли эльфийская ведьма с ума.

– Самое непристойное, Виджи?

– Да.

– Вы уверены, что готовы его услышать?

– Говорите же, Фатик!

Ну я и сказал.

Она ахнула, приложив пальцы к губам. Потом на ее лице отразилось омерзение вселенского масштаба.

– Неужели ваши мужчины… – она не договорила.

Я пожал плечами: эльфы, эльфы, черт их дери! Да какие же у них порядки в этом Витриуме? И есть ли у них вообще секс?

– Ну, если кто-то согрешит подобным, он, считай, перестает быть мужчиной. – Я почесал в затылке. – За исключением тех случаев, когда оно врожденное, но это отдельный разговор. Ну а для нормальных мужчин – это оскорбление, конечно.

Она кивнула, будто заучивала урок. Как же много неприятных открытий доставил ей мир людишек!

– Я сплела вашего фантома, Фатик.

Я почувствовал себя дураком.

– Э-э… Моего – что?

– Двойника. Ваше полное магическое подобие. Он неотличим от вас, непрозрачен и умеет говорить вашим голосом. Сейчас я оставлю его здесь, посреди дороги. Он станет ловушкой для Фрея.

Я протяжно вздохнул.

– Он его прилюдно оскорбит?

– Разумеется. И попытается вызвать на поединок.

– А вы уверены, что наш приятель не раскусит трюк?

Она покачала головой.

– Люди не владеют магией фантома, это умеем только мы, эльфы. Ни смертоносец, ни маги Харашты не смогут отличить подделку от вас-Настоящего. Фрей подумает, что вы решили пожертвовать собой. Он очень хочет вас убить. Убить лично.

– Однажды он уже попытался и я ему навалял.

– Именно поэтому я надеюсь, что теперь он использует против вас заклятие. Что-то особенно сильное…

– Что мгновенно его обессилит.

Она кивнула.

– А воплощение фантома обессилит вас. – Настал мой черед качать головой. – Нет, Виджи. Я запрещаю вам это делать. Приберегите ваши силы до моста. Я, честно, не знаю, сколько там солдат. Возможно, вам придется нам помочь. Пока я буду заговаривать им зубы, вы… Помните, о чем я говорил утром?