Элизабет Бойе - Воин и чародей

Наконец Бергтор не мог уже дольше оттягивать минуту, когда будет найден нужный ключ. Он вставил ключ в замок и до упора продвинул его в прорезь — раздался щелчок, означавший, что замок открыт. Бьярнхард потянулся было к шкатулке, но Бергтор, не касаясь крышки, толкнул шкатулку через стол к Сигурду. Сигурд тотчас прикрыл шкатулку обеими ладонями и пристально, жестко поглядел на Бьярнхарда и Йотулла.

— В твоем рассказе, Бьярнхард, недостает одной подробности, — негромко проговорил он. — Как звали того злосчастного ярла, чей дом и семью ты так бессмысленно уничтожил?

Бьярнхард широко ухмыльнулся и в притворном удивлении отступил.

— Как, неужели ты еще не угадал? То был Хальвдан из Хравнборга, твой отец, которого ты убил своей же собственной рукой!

Все, кто был в комнате, застыли от изумления, а затем повернулись друг к другу, чтобы выразить в невнятных возгласах свое отношение к такой поразительной новости. В этот миг Сигурд рывком распахнул шкатулку, схватил ее содержимое и через всю комнату прыгнул к полке, на которую он прежде положил проклятый меч. Дыхание у него перехватило так сильно, что он едва не задохнулся, когда натягивал на руку черную перчатку, пару к той, которую Хальвдан носил за поясом и которой усмирял Йотулла и Гросс-Бьерна. Тотчас же он ощутил ее мощь, а когда схватился за меч Бьярнхарда, раздалось шипение, словно раскаленный металл швырнули в воду.

Со страшным, отчаянным криком, в котором слились все его многолетние мечты об отце и родовом имени, Сигурд прыгнул через стол и столкнулся с ледяной молнией Йотулла, которая рассыпалась в крошево, не причинив ему вреда, — так ломаются стрелы о стальной доспех. Ледяная молния ни на миг не задержала Сигурда; еще прыжок — и он оказался лицом к лицу с Йотуллом, безмерно изумленным Йотуллом, — последнее, что успел сказать колдун, было первое слово заклинания бегства, а последнее, что он видел, была вновь увидевшая свет перчатка Хальвдана на руке, которая сжимала меч, обагренный его кровью. Смертельно раненный, Йотулл рухнул, придавив собой Бьярнхарда.

Хромой ярл делал отчаянные попытки выбраться из-под обмякшего тела Йотулла прежде, чем Сигурд до него доберется. Доккальвы, оцепеневшие от неожиданности, ринулись было в бой, но кузнецы тотчас их остановили молотами и огнем. Сигурд едва не срубил Бьярнхарда, но тот успел скрыться за спинами своих доккальвов, которые проворно подхватили своего ярла и со всех ног бросились наутек от грозной перчатки и не менее грозного меча, который косил, как траву, всякого безумца, который осмеливался заступить дорогу Сигурду. Два-три отважных доккальва, которые пытались сражаться с обезумевшим от гнева Сигурдом, сумели все же задержать его настолько, чтобы дать Бьярнхарду и своим сотоварищам добежать до коней. Беглецы ускакали в ночь, потеряв немало воинов и свою всегдашнюю заносчивость.

Сигурд взял бы одного из мышастых жеребцов и помчался следом, однако Бергтор повелел запереть все наружные двери.

— Пускай себе трусы уносят ноги, Сигурд. Ты ведь и так знаешь, где отыскать Бьярнхарда, если он вдруг тебе понадобится. Нас слишком мало, чтобы нагнать их, и вдобавок они могли бы навредить тебе заклятием. Ну же, остынь — ты ведь заполучил Йотулла, пусть хоть это будет тебе каким-никаким, а утешением.

Сигурд соскользнул со спины мышастого жеребца, все еще сжимая меч, который не дважды и не трижды исполнил предназначенное ему количество убийств. Он побрел в кузню, где под слоем пепла все еще краснели раскаленные угли. Швырнув меч на угли, Сигурд сделал одному из подмастерьев знак стать к мехам. Затем он обернулся к озадаченному и ошеломленному Бергтору и проговорил:

— Нет мне утешения. Вот этим мечом я убил собственного отца.

Бергтор глядел на него с безграничной грустью, но не мог найти ни единого слова. Молчали и Рольф и Микла, от души сострадая ужасу положения, в котором оказался Сигурд.

— Расплавь этот меч, — приказал Сигурд напряженным, но ровным голосом.

— Позаботься о том, чтобы ни единая его частица не попала больше в руки смертных, или же злосчастье будет преследовать всякого, кто когда-нибудь захочет владеть этим клинком.

Бергтор сурово кивнул:

— Мне известна глубочайшая расселина, которая доходит до самых огней и расплавленного камня Муспелльхейма. Никто и никогда не сумеет поднять наверх металл, который я брошу в эту расселину.

Сигурд ответил безучастным кивком. Он не сводил глаз с перчатки, которая все еще облегала его руку, и вдруг ощутил в груди пустоту — это улетучились безмерный гнев и отчаяние. Теперь он испытывал совсем иной гнев, и тот касался его одного. Сигурд медленно стянул с руки перчатку и бросил ее на захламленную рабочую скамью Бергтора. Он так обессилел, что даже не стал смотреть, как выволакивают прочь убитых им врагов. Тяжело опустившись на низкий табурет, он вяло смотрел, как искусные руки Бергтора раскаляют и гнут проклятый меч, ударами молота сбивая его в бесформенную массу.

— Завтра я отнесу его к той самой расселине и избавлюсь от него окончательно, — проговорил Бергтор, который от жары обливался потом, но как будто даже повеселел. — Уф, ничто так не поднимает дух, как добрая работа! Я бы, пожалуй, чего-нибудь съел и выпил, а ты как, Рольф? Микла, Сигурд! Что вы на это скажете?

Рольф и Микла тотчас воодушевленно с ним согласились, но Сигурд покачал головой:

— Делайте, что хотите. Я бы просто посидел здесь, поглядел на угли в горне… а потом, пожалуй, можно и спать.

— И то верно, час поздний, — согласился Бергтор. — Я бы и сам не прочь посидеть немного возле горна. Я всегда считал, что лучше места для отдыха после дня работы не найти, — сидишь себе у наковальни и смотришь, как в сумраке краснеют угли. Прикажу-ка я кухарке приготовить нам ужин, и мы съедим его прямо здесь.

Сигурд лишь пожал плечами, даже не глянув на него. Рольф и Микла съели свой ужин, и мирное тепло от горна скоро положило конец их бессвязной болтовне, окончательно их убаюкав. Наконец и Бергтор тоже начал клевать носом. Он долго боролся с дремотой, но после сдался и отправился на покой.

Спал он крепко, и снились ему недобрые сны; проснулся он внезапно, ощутив знобящий холодок сквозняка. Бергтор вскинулся, громко фыркнув, и подозрительно огляделся, решив было, что ему просто что-то привиделось во сне. Затем он вскочил и принялся расталкивать Рольфа и Миклу.

— Поднимайтесь живо и выходите наружу! — приказал он и на всякий случай растолкал еще двоих подмастерьев. — Сигурд оставил здесь шкатулку и перчатку, а сам ушел.

Глава 18

Первое, что пришло в голову Сигурду, — отыскать Гросс-Бьерна и позволить ему завершить дело, ради которого его и сотворил Бьярнхард.