Е. Кочешкова - Шут. 3 книга

Шут даже улыбнулся, представив себе, как эти двое мерялись бы характерами. Но они бы сошлись… да. Виртуоз всегда уважал талантливых и легких на подъем творческих людей. Особенно, если те не требовали слишком высокой платы и раззолоченных нарядов.

— Патрик… — Элея тронула его за плечо. — Милый… посмотри на меня.

Шут остановился, чувствуя, как кружится голова. Плато, по которому они шли, тянулось далеко на запад. Именно туда стремился Май, безошибочным определив направление. Шут посмотрел на Элею, улыбка все еще играла у него на губах, вот только ноги почти не держали.

— Любимый мой… — она вдруг прижалась к нему, положив пальцы Шуту на грудь, и замерла. А Шут с удивлением понял, что мадам Сирень все же была права… он подрос. Еще больше вытянулся со дня той последней примерки. Элея уже не казалась выше, ее глаза теперь были на одном уровне со взором Шута… — Патрик, скажи мне, ты в порядке? Я ведь вижу… ты выглядишь так, будто еще шаг — и упадешь… Если ты остановил наших врагов, значит можно не спешить, ведь так? Давай не будем бежать. Давай ты отдохнешь немного, а, Пат? — она так трогательно вглядывалась в его лицо…

— Не стоит, звездочка моя, — Шут взял ее ладони в свои и легонько стиснул. — Нельзя сейчас останавливаться. Если я сяду — уже не смогу подняться, пока не просплю три дня подряд, — он улыбнулся ей, надеясь, что шутка развеселит принцессу, но это вышло немного жалобно… Она только вздохнула, сердито качнув головой. Рыжевато-золотистые локоны снова выбились из аккуратной некогда косы, которую не было времени переплести… — Не гневайся на меня, моя королева, — Шут поднес озябшую ладошку к губам и оставил невесомый поцелуй. — Ты конечно же права, но я не хотел бы и впрямь уснуть прямо здесь. А это непременно случится.

Элея со вздохом отвела глаза. Огорченно покачала головой.

— Я люблю тебя! — шепнул ей Шут и, не выпуская тонких пальчиков из руки, зашагал туда, где оживленно, едва ли не подпрыгивая от радости, виднелась кудрявая шевелюра скрипача.

— Смотрите! — воскликнул Май, когда они уже отошли от башни на значительное расстояние. — Ворон!

И в самом деле, над горным плато беззвучно, не шевеля крыльями, парила большая черная птица.

— Это от Кайзы! — обрадовалась Элея.

— Точно! — подтвердил Май. — И, похоже, он указывает нам дорогу!

А Шут ничего сказать не успел, потому что в голове его тотчас зазвучал знакомый голос:

"Зумана! — глаза видели ворона, но ощущение было таково, словно сам шаман прячется за силуэтом черной птицы. У Шута пуще прежнего закружилась голова. — Зумана… Ты выбрался. Ты смог. Я знал. Теперь иди за вороном. Он выведет вас, поможет спуститься вниз с горы. Следуй за ним. И держись! Держись!"

Наверное, Кайза уже почувствовал, что с Шутом не все в порядке… Конечно, ведь у того даже ответить сил не было…

8

Шут плохо запомнил дорогу вниз. Длинна она была или коротка — он не смог бы сказать наверняка, ибо шел в почти в полусне, то и дело приваливаясь к плечу Мая. Скрипач очень быстро сообразил, что сам его друг точно не доберется до леса, и цепко ухватил Шута за пояс. Так они и ковыляли в обнимку до самого подножия горы…

А внизу ждал шаман с лошадьми. Шут увидел его издалека и не удержал улыбку.

— Кайза… — прошептал он, чувствуя, как теплеет на сердце.

Потом были крепкие объятия, Кайза говорил что-то о том, какой Шут молодец, расспрашивал о чем-то… Отвечал в основном Май, да еще иногда Элея. А сам Шут как залез на спину кобылы, так почти сразу и провалился сначала в дрему, а затем — в глубокий сон без видений.

Когда он проснулся, то первое, что увидел над собой — обычную бревенчатую крышу. По закопченной балке ползла муха.

"Совсем потеплело…" — подумал Шут и часто заморгал, стряхивая сон.

Невдалеке, за стеной приглушенно звучали голоса. Шут отбросил одеяло и сел. В небольшой комнате, где его оставили спать, кроме широкой лежанки имелся еще грубо сколоченный шкаф и пара широких скамей. Было сумеречно (свет проникал только из щели под дверью), и сильно пахло козьей шерстью. Но не холодно — комнату согревала печь, верней задняя ее часть, выступающая из стены. Чихнув, Шут выбрался из постели и зашарил ногами в поисках сапог. На нашел. Тогда он свесился головой вниз и осмотрел дощатый пол под кроватью. Сапог не было.

Шут вздохнул и босиком направился к двери. Благо хоть одежда его не исчезла — вся осталась на нем. Местная постель не предполагала чистеньких кружевных пеньюаров и ночных сорочек, она была застелена каким-то линялым тряпьем в заплатах. И тоже пахла козами. Впрочем, все это ничуть не помешало Шуту прекрасно отоспаться. И хоть не три дня, но уж до позднего вечера точно, если судить по темноте, царившей за промасленной кожей в крестовине окна.

А чего бы и не спать? Чувство тревоги Шута не мучило, воспоминания, хвала богам, тоже отступили… Равно, как и ненависть пополам с гневом. Теперь Шут думал только о том, чтобы поскорей увидеть своих друзей, выпить с ними по чарке вина, коль оно найдется. Да еще заглянуть в отхожее место… а то за целый день ненужной жидкости изрядно скопилось.

Слегка кривоватая дверь в сучках и трещинах отворилась в другую комнату — попросторней и значительно светлей.

— Пат! — Элея первой заметила его появление и немедленно поднялась со своего места за широким дощатым столом.

— Ага, — Шут улыбнулся, шагнул ей навстречу, — это я… Долго спал, да?

— Долго, — Элея уткнулась носом ему в шею. — Мой Патрик… Ты пахнешь козами, — и рассмеялась тихонько. — Как и все мы, — оставив Шуту невесомый поцелуй, она увлекла его за руку к столу. — Вот, знакомься, Пат, это господин Тарта. Хозяин дома.

Из-за стола выбрался грузноватый большой человек в сильно поношенной одежде, но с удивительно приятным лицом, которое не портила даже черная повязка через правый глаз.

— Добро пожаловать в мою лачугу, — добродушно пробасил он, отвешивая Шуту глубокий поклон. — Только вовсе я не господин… отродясь к господам отношения не имел. Я так… сапожник просто, — и улыбнулся чуть смущенно. — Вот и ваши обутки немного подлатал. А то каблуки совсем попортилися, ваша милость.

В руках он действительно держал один из сапогов Шута.

— Вот здорово! — Шут бросил взгляд на свои босые ноги, потом оглядел сильно потрепанный дублет… — Но я тоже не очень-то привык, чтоб ко мне "вашей милостью" обращались. А скажите, добрый хозяин, где тут у вас… э…

— Дак во дворе! — Тарта с пониманием кивнул на дверь, ведущую, по всей видимости, на означенный двор. — Сейчас я вам второй сапог дам!