Дмитрий Петров - Силь

— Только вот на характере принца эта война отразилась самым пагубным образом.

— Он видел столько горя и боли, что его душа огрубела, и сердце обратилось в камень? Он оказался неспособен дарить тепло и ласку? — Миралисса не смогла удержаться от распирающих её предположений.

Седовласый гном покачал головой:

— Наоборот.

— Тогда постоянная смертельная опасность, переживаемая им во младенчестве, вызывает в нём безотчётный страх перед силой? Он трус?

Гном отрицательно мотнул головой:

— Всё не так. Всё куда хуже.

— Хуже? — непонимающе развела руками Миралисса.

— Хуже. Его просто очень плохо воспитали. Некому было этим заниматься. Все, кто мог держать оружие, все кто смел, благороден и прям — ушли защищать Родину от орков. Даже Король, его отец, видел сына не более дюжины раз — и то мельком. Так что воспитанием принца он не занимался. А воспитывали его те гномы, что остались — лучшие-то были на войне… — Гном тяжело вздохнул. — А эти горе-воспитатели ему во всём потакали, исполняли любую его прихоть. Вот и вырос принц до крайности… избалованным. Считающим себя центром мироздания. И ни в грош не ставящим всех остальных. И поэтому о каком бы то ни было уважении с его стороны к будущей супруге и речи не было — он и задолго до свадьбы обращался с нею как… с вещью. С вещью, предназначенной для удовлетворения его потребностей — судя по слухам, весьма порочных.

— Понимаю, — уверенно кивнула Миралисса. — Грахель не мог допустить, чтобы судьба его любимой оказалась навсегда связанной со столь ужасным субъектом.

— Ты неплохо успела его изучить, — довольно улыбнулся гном. — Совершенно верно. Грахель так просто не сдаётся — за что я его искренне уважаю. Так что он придумал план — смелый, рискованный, но имеющий все шансы на успех.

— И в чём он заключался? — Миралисса даже приплясывала от нетерпения.

— У нас есть обычай, — начал гном свой рассказ, начисто игнорируя смешки присутствующих. — Претендент на руку принцессы должен отстоять своё право на брак с ней в поединке, причём вызов ему может бросить любой желающий. Так повелось издавна, когда обычно на руку принцессы было несколько претендентов. Поединок ясно давал понять, кто из них достойнейший.

— В таком случае я не вижу никаких трудностей, — пожала плечами Миралисса. — Грахелю и нужно-то было всего-навсего вызваться участвовать в поединке — и победить. Уж если он победил гнома из клана Воинов…

— Победить принца — намного сложнее. Против принцев обычно рискуют выходить только представители нашего клана, да и то не все, а лишь самые смелые и отчаянные.

— Неужели принцы столь сильны и могучи?

— Даже более чем. Чтобы не подвергать политические выгоды от брака случайному риску, принцу разрешено пользоваться поддержкой магии. Лучшие маги земли наполняют его на время поединка первозданной мощью камня. Эта сила… это нечто невообразимое. У обычного воина — нет ни единого, даже теоретического шанса на победу.

— Но опытный маг мог бы…

— Маги не выходят драться в поединках — они этому не учились и не умеют этого. Совместить в себе Воина и Мага — это очень, очень непросто. Они настолько разные… они по-разному мыслят! Если Воин — это ярость, натиск и мгновенная реакция, то Маг — это тщательное и скрупулезное обдумывание, точность, неторопливость… Совместить в себе эти качества удаётся считанным единицам. Лично я за всю свою долгую жизнь видел всего лишь трёх гномов, которым это удалось. И одного из них ты видишь перед собой — только Воин и Маг в одном лице может возглавить клан Воинов. Вторым был мой учитель, которого я потом сменил на посту главы нашего клана. Он сумел разглядеть во мне алмаз способностей, и помог мне его огранить, превратив в сверкающий бриллиант. Я долго искал молодого гнома, способного меня заменить, и вот только во время этого поединка, наконец, нашёл…

— А кто же третий?

— Грахель, — сурово ответил гном. — В нём пробудился Дар Воина… Стремление сберечь любовь его пробудило. Любовь делает чудеса, она способна вдохновить на самые невероятные свершения…

— Ещё как, — негромко прошептала Миралисса и залилась румянцем. Она вспомнила поединок Дона с Эллом — невероятная скорость, туманные контуры, серебристые молнии клинков… Бой на пределе возможностей… даже нет, за их пределами! И всё ради любви — ради любви к ней. И наверняка там это было очень похоже…

Поединок шёл как обычно — гномы наскакивали на принца, скалою возвышающегося в центре каменного круга. Наскакивали — и, словно камни из-под молота, отлетали за пределы круга, что считалось поражением. Сначала они атаковали принца по одному, потом по двое-трое… Бесполезно. Принц стоял, как скала. Вот, разминая могучие плечи, сквозь магический полог просочился внук главы клана Воинов. Он шагнул в круг — и показался хилым и низкорослым кустарником около могучего валуна. Сцепка рук, всё усиливающееся давление… Внук побагровел лицом, хватая открытым ртом воздух, тугие клубы его мышц были напряжены до предела — но сила рук принца, по которым змеились серебристые молнии магии, одолевала его силу. Принц нахмурился — он определённо не ожидал, что кто-то сумеет оказать ему заметное сопротивление. Злая усмешка появилась на его лице — и сухожилия внука захрустели.

Тем не менее, будь это обычный бой, внук легко бы справился с принцем — пара ударов в уязвимые точки заставили бы того рухнуть на пол и никогда больше не подняться. Но наносить удары в ходе Священного Поединка считалось бесчестьем. Приходилось полагаться в основном на силу и ещё немного — на ловкость.

Именно ловкость и использовал внук, неожиданным движением вырвавшись из захвата и взяв в свою очередь руку принца в захват. Тот не успел быстро опомниться и отреагировать, а опытный воин уже начал проводить свой коронный приём — бросок через бедро. Обычно после такого броска соперник кубарем катился за пределы круга. Однако принц не был обычным противником — его ноги оплела сеть молний, не давая им оторваться от земли. Хотя с места они всё же сдвинулись — и внук, упираясь сильными ногами в хрустящую и раскалывающуюся под его шагами каменную плиту, потащил соперника туда — к краю круга.

Но успел он сделать в этом направлении лишь три шага. На четвёртом сильный удар в спину заставил воина отпустить принца и рухнуть наземь. Внук тут же вскочил, и тяжёлый удар ноги принца пришёлся в пустоту. Но разъярённый принц останавливаться на этом не собирался. Растерянно уклоняясь от тяжёлого свистящего удара рукой, внук никак не мог решить, как ему действовать дальше. Следует ли ему уподобиться противнику, наносящему бесчестные удары — или проиграть?