Ян Сигел - Заклинатель драконов

У нас мало времени, — сказал он, и голос его был так удивителен, так противоестественен, ведь исходил изо рта, из гортани, которая не была продолжением легких. Фрукт с вечного Древа не приспособлен к миру Времени. Эта голова на свежем воздухе очень скоро сгниет. — Мы должны сейчас же двинуться, иначе будет поздно. Ты знаешь, где найти трусливого потомка моего рода?

Нет, — ответила Ферн, — но я разыщу. — Она отвела от него взгляд, все еще потрясенная непреходящим ужасом, и начала надевать джинсы.

Старик, — заметила голова, — тот, с которым ты здесь разговаривала, — он напоминает мне одного знакомого, хотя это было давным–давно.

Он там, в этом прошлом, бывал.

А что скажешь о гоблине? Говорят, что они бывают хитрыми врагами и предают друзей. Они могут ударить тебя в спину серебряной булавкой и предать тебя за горшок с похлебкой.

Полагаю, что так, — равнодушно ответила Ферн и внезапно прямо посмотрела на него. — А что говорят о Заклинателе драконов, который обманул доверие тех, кого он любил, — клятвопреступнике, который продал свою душу и жульничал при этой сделке, — о говорящем яблоке, которое стащили с Древа Жизни и Смерти?

Говорят, что должен был быть бесстрашным тот, кто сорвал этот фрукт. В тебе, Фернанда, есть таинственная прочность, будто в куске шелка прячется кусочек стали. Только благодаря этому я смог довериться тебе, но это доверие скоро иссякнет, если мы сейчас же не отправимся в путь.

Ты не особенно заслуживаешь доверия, — возразила Ферн, — но я никогда не сомневалась в тебе. — Она подняла мешок, который совсем порвался, и сунула его в гардероб, откуда достала небольшую сумку из плотной ковровой ткани, с ремнем через плечо. — Уверена, что у Персея не было таких проблем.

Я принес тибе кл'чи, — раздался рядом голос. Возник Брэйдачин, волоча не только ключи, но и древнюю пику, весившую раза в два больше, чем он сам. Он остановил взгляд на голове.

А это для чего? — спросила Ферн.

Я думал, это может понад'биться.

Все спят?

Ага. Я спел им п'рочку к'лыбельных, к'торые они любят. Если ты сама не будишь ш'меть, они д'лгонько поспят.

Молодец, — поблагодарила Ферн. — Спасибо. Мог бы ты сказать Рэггинбоуну, куда я поехала? Скажи ему, что прошу у него прощения. Я должна была бы оставить ему записку, но у меня нет времени.

Я думаю, он и так все х'рошо знает. А что это здеся у тибя? Связалась нешто с диавольским к'лдавством? Не должно тебе з'ниматься некроман–сией…

Я знаю, что делаю, — сказала Ферн. — Так я думаю. — Она подняла голову и осторожно положила ее в новую сумку, на этот раз уже не вздрагивая, хотя, может быть, лишь потому, что за ней следил Брэйдачин. — Если я не вернусь, скажи им… ох, не обращай внимания. Не хочу их волновать.

Ты д'лжна сама им поведать, — сказал Брэйдачин, — а я пойду с т'бой.

Ты не можешь этого сделать, — опешив, сказала Ферн. — Ты —- домашний гоблин.

—Я тебе п'надоблюсь. Ты как с'бираешься п'рникнуть в м'зей п'среди ночи? Там есть стражи. А ты не мастер взламывать з'мки, хоть у тибя и ест Дар.

А ты можешь войти, не будучи приглашенным?

Это жа не дом. Там не р'ботаит закон. Не боись, дет'чка. Я пойду с т'бой. Я не стр'шуся неприятностей. У миня есть пика. Это военная пика Мак–Краке–нов. Когда сын его сына пил м'локо или пр'нимал ежедневную в'нну, я д'ржал эту пику. Ни один ч'ло–век не устоит пред этой пикой.

Пика казалась слишком тяжелой и слишком длинной для гоблина, но Ферн воздержалась от комментариев.

А это? — сказала она, коснувшись мешка, висевшего у нее на боку.

Ага, — сказал, помолчав, Брэйдачин. — Я боюся этой главы. Я в'бще боюся всего ч'рного. Но…

Но?

Я пойду с т'бой.

Ферн больше не возражала. Они потихоньку спустились в холл, там она зажгла настольную лампочку, чтобы посмотреть телефонную книгу, нашла там два адреса и вышла к машине. Брэйдачин и его древнее оружие исчезли где–то за спиной. Ферн поискала карту, Робин, хорошо выученный дочерью, всегда ездил по карте.

—Я не очень хорошо знаю эти места, — сказала Ферн Брэйдачину. — Сможешь показывать дорогу? — Ей ответило хрюканье. Она повернула ключ зажигания, и машина вернулась к жизни. Когда они выехали на прямую дорогу, Ферн добавила скорости, — и они помчались на юго–восток.

В полночь они были уже в пригороде Йорка. Тусклое свечение городских огней отражалось в низких облаках. В деревне облака имеют форму и глубину, подсвечены луной или плывут, прикрывая звезды, разорванными лентами с просветами. Но здесь они были бесформенными, громадными и мрачными. С помощью карты нашли нужную улицу. Ферн очень аккуратно поставила машину, что было непросто, потому что она не привыкла к таким большим автомобилям. Брэйдачин исчез с заднего сиденья, не отворяя двери, Ферн вышла более обычным способом. В этой части города стояла странная, удушающая тишина, будто бы низкие облака прижали воздух к земле, заглушив все шумы. Стук шагов, всплеск смеха, внезапный крик доносились с таким звуком, будто все это происходило в огромной длинной комнате, а не на улице. Музей был таким же старым домом, как и окружающие дома, чтобы отличить его, на дверь повесили табличку. Здание было безобразно тяжеловесной безобразностью поздневикторианских сооружений, в стены его глубоко въелась грязь, окна не были занавешены, выглядели весьма неприветливо. В высокой стене обнаружились ворота, над которыми нависали какие–то темные кусты. Ферн легко открыла замок и вошла в запущенный сад, окутанный тенями растений. Пахло сыростью, прелыми прошлогодними листьями, не убранными с дорожки, новой порослью вперемешку с многолетниками. Это напомнило ей о Древе, и при этом воспоминании в ней что–то изменилось, хотя и не испугало. Она вошла сюда, как самый обычный человек, который старается не шуметь, но внезапно все ее тело стало более гибким, осторожным, как тело дикого животного; все чувства обострились, глаза улавливали каждый атом света. Она видела все сломанные веточки, все трещинки в покрытии дорожки. Обойдя здание сзади, она подошла к окну и влезла в него, попав в пустой офис. Там открыла дверь и выглянула в коридор. Она почувствовала, что Брэйдачин. материализовался рядом с ней.

Полагаю, здесь никого нет.

Ни души. Я никого не н'шел, т'лько книги, много книг и п'ргаменты и р'кописи. Они все под стр'жей. Лучи света п'ресекаются коло них, будто эти кн'жицы такие д'рогие, наподобие золота. Я мог бы тибе их д'стать, но только погодя.

У нас на это нет времени, — сказала Ферн, — да это и не нужно. — Она обернулась к саду, почувствовав, как по спине пробежали мурашки. Там в кустах было что–то дикое, какой–то черный клубок, это была не просто густая тень, у нее не было определенной формы, она была неподвижна, но Ферн на мгновение увидела глаза: узкие глаза без белков. Что–то следило за ней из–за камня.