Елена Хаецкая - ОЗЕРО ТУМАНОВ

Ив, не вставая с колен, повторил свою просьбу насчет Эрри и добавил:

— Я хочу также пожертвовать обители коня, на котором сражался мой брат. Это прекрасное животное, настоящий рыцарский конь.

Монах шевельнул бровями:

— Я слышал, англичане бились пешими.

— Да, это так, — быстро поправился Ив, — я хотел сказать, что желаю подарить обители боевого скакуна моего брата. Разумеется, мой брат бился пешим, — зачем-то прибавил он.

Он встал, вернулся к лошадке с белыми чулочками и бережно снял с седла завернутое в плащ тело.

— Положите его отдельно, сын мой, — сказал монах, хватая лошадь под уздцы. — Мы сделаем все, как вы просите.

Неожиданно усталость одолела сира Ива. Он остался в монастыре, решив передохнуть здесь хотя бы до вечера. На него опять перестали обращать внимание. Ив уселся в тени, привалившись к одной из колонн внутреннего дворика, и некоторое время старался ни о чем не думать.

Но затем мысли его возобновили движение, и особенно настойчивой была одна: аббатство превратило смерть в младшую сестру арифметики. Столько-то графов, столько-то баронов, столько-то тяжеловооруженных воинов. И даже павшее в битве мужичье сосчитано и разложено в ожидании погребения.

И постепенно Иву начало казаться, что он и сам не то мертв, не то сосчитан, не то, наоборот, явился сюда для того, чтобы убивать и считать, и в конце концов отвращение взяло верх над всеми прочими чувствами.

Зайдя на краткое время в церковь, где также кипела суета в ожидании большой мессы, сир Ив поспешил покинуть аббатство. Ему следовало отыскать Единорога и поскорее уехать из Креси. Король Англии победил — теперь король Англии может обойтись без Ива де Керморвана.

Ив медленно побрел обратно, в долину. Один раз из леса донесся мгновенный шум стычки — звон оружия, крики, ржание коней, — но почти сразу все стихло. Ив даже не повернул головы.

Дорога между деревней Креси и аббатством была теперь так же густо заселена, как и река Сомма несколько дней назад. Люди сновали по ней взад-вперед, тела погибших находились повсюду. Земля смердела. То и дело вскидывался и принимался удирать перепуганный конь. Катили телеги, нагруженные ранеными, которые хрипло стонали и вскрикивали на всех ухабах.

Ив беспрепятственно шел сквозь всю эту суету. Ни один человек не остановил молодого сира де Керморвана, как будто того и не существовало на свете.

Один раз мимо пронеслась нарядная кавалькада — пять или шесть смеющихся молодых рыцарей из свиты принца Уэльского. Следом ехал мрачный граф Уорвик.

Завидев Ива, Уорвик остановился.

— Вы печальны, друг мой, — заговорил он с бретонцем.

— Я потерял брата, — сказал Ив.

— Разве вы были с братом? — удивился граф Уорвик.

— Человек, которого я выдавал за моего оруженосца, — пояснил Ив. — На самом деле это мой старший брат. От рождения он был слабоумным, вот его и надумали сделать оруженосцем, чтобы он не опозорил семью. У бретонцев так принято. Вследствие своего слабоумия, вчера он закрыл собою меня, приняв на свою глупую голову удар, которому надлежало рассечь меня пополам. Я отвез его тело в аббатство. Надеюсь, его похоронят так, как я просил.

— Какая удивительная история! — проговорил граф Уорвик, не зная, верить ли подобным бредням.

— О, вам следует побывать в Бретани, граф! — непринужденно молвил Ив де Керморван. — Надеюсь, впрочем, как-нибудь принять вас у меня в замке. Вам понравится. Я познакомлю вас с моим наставником — его зовут Эсперанс, и вы узнаете много такого, о чем ни в Англии, ни даже в Уэльсе и слыхом не слыхивали!

Ив возвращался в Бретань тем же путем, что и добирался до Креси. Кампания короля Эдуарда во Франции была на этот год закончена. Уорвик, правда, предлагал Иву остаться при особе принца Уэльского, суля молодому бретонцу недурную карьеру. Многое роднило Ива с принцем, особенно — общий день посвящения в рыцари и великая битва, которую они выиграли; но Ив решительно отказался.

— Я владею замком, а это означает, что и замок, в определенной степени, владеет мной, — ответил Ив де Керморван. — К тому же, на родине у меня осталось важное дело.

— Не смею задерживать, — вздохнул граф Уорвик. — Впрочем, мой совет был от сердца, да и сам по себе он весьма неплох.

— Охотно верю. — И сир Ив расцеловался с графом совершенно по-родственному, после чего отправился в обратный путь.

Он без труда нашел переправу через Сомму и дождался отлива. Странно было Иву идти опять через эту реку, на сей раз в одиночку, в полном безмолвии. Он сам себе казался призраком, погруженным в царство мертвых. Но чем дальше заходил он в реку, тем ощутимее становилась для Ива та преграда, что ложилась сейчас между ним и Креси, и он знал: ступив на противоположный берег, он войдет в царство живых. Там, на берегу Креси, остались Эрри, и слепой король Богемии, и тысячи французских конников, и англичан, и простолюдинов. Где-то там, на безмолвных полях среди бледных цветов, бродит и гнедой конь, оставшийся без седока.

А Ив и Единорог скоро войдут в повседневный мир, населенный обычными живыми людьми, и отыщут дорогу к дому — в Бретань.

На середине реки лес и заболоченная равнина показались Иву особенно пустынными. Должно быть, именно здесь таилось отчаяние, гибельное для слабой души. Эта пустота затягивала, как трясина, и душа сдавалась и погибала в ней раньше, чем смерть пресекала дыхание.

Брод был растоптан, так что в самых глубоких местах Единорог принимался плыть, к счастью, недолго. Затем начал приближаться берег живых, и к Иву вернулась надежда.

Он проделал в этот день около тридцати миль, прежде чем позволил себе отдохнуть. Ему хотелось оставить Сомму как можно дальше позади.

Припасы и деньги подходили к концу, и Ив всерьез начал задумываться над тем, чтобы начать охоту, когда до него донесся колокольный трезвон и громкое призывное пенье труб.

— Ради Бога, — сказал Ив, — ты слышишь это, Эрри? Похоже, где-то поблизости есть город, а в том городе — праздник.

Он обернулся, чтобы увидеть, как улыбнется тот, к кому он обращался, и услышать, как он ответит что-нибудь невпопад, вроде: «Должно быть, выпивкой там угощают на всех перекрестках».

Но за его плечом была пустота, потому что Эрри остался на берегу Креси. И тогда, впервые за все это время (а прошло уже несколько дней), Ив заплакал по Эрри по-настоящему.

Название городка Ив так и не узнал; понял только, что немного сбился с пути и идет обратно в Бретань не берегом моря, как прежде, а южнее. Это обстоятельство обладало одним важным преимуществом: реки, которых множество было на пути Ива, в верхнем течении гораздо более узки.