Антон Орлов - Гостеприимный край кошмаров

Аудитория выглядела не шибко довольной. У большинства физиономии вымученные, словно им то ли стул неудобный достался, то ли приспичило в туалет и никакой мочи терпеть. Несмотря на это, Лерку внимательно слушали, делали пометки в блокнотах и просили припомнить подробности. Ага, пожалуйста! Она принималась в деталях расписывать, как выглядели гонявшиеся за ней дохлые медузники или черное чудище с хоботом, как она упрашивала вампирчика показать клыки, даже нарочно шею подставляла, а тот ей лапшу на уши вешал, якобы он не вампир. Ага, так и поверила! У самого потрясающие изумрудные глаза и волосы чуть не до пояса, кем он еще может быть, если не вампиром?

Кое-кто из несчастных слушателей потихоньку ретировался, с преувеличенно озабоченным видом поглядывая на часы – мол, и рады бы остаться, да нас ждут, ничего не попишешь, а те, кто досидел-таки до конца, остро нуждались или в чашке кофе, или в рюмке чего-нибудь покрепче. Лерка довела до ручки три консилиума – медицинский, магический и смешанный. Нет, она не веселилась, ее исподтишка грыз страх: что, если среди них находятся те, кто убил Ниру?

Решила, что ни полслова лишнего им не скажет. Пусть лучше пресловутое «худшее зло» считает ее клинической идиоткой.

Именно к такому выводу заинтересованные лица и пришли, поскольку Лерку вскоре оставили в покое.

На второй день после обеда ее выписали, как и было обещано. Дойдешь до перекрестка, сядешь на восемнадцатый трамвай – и до конечной «Дромадерские холмы».

Необъятный пыльный солярий, птицы, собаки, копошащиеся на карнизах перекидники, шум городского транспорта, выцветшие в летнем пекле палатки с газировкой и мороженым, толпы народа – и у всех есть тени. Страх постепенно уходил. Он был двойной, этот страх: Лерка опасалась снова провалиться в манящий омут Отхори, из которого так трудно выбраться, а также привлечь к себе пристальный интерес «худшего зла». Кажется, пронесло. И с тем, и с другим. Сколько ни напрягала память, никак не удавалось вспомнить имя главной кесейской колдуньи, бывшей охранницы Проводника, имя, которое было в том рассыпавшемся на лепестки письме. От него остался только слабый тающий отзвук, и сейчас Лерка даже не могла бы сказать, с какой буквы оно начинается. А что касается второго страха, куда более сильного, – он прятался за первым. Те, кто с ней беседовал, видели, что «пострадавшая напугана», естественная при таких обстоятельствах реакция, и невдомек им было, что Лерка боится их. Точнее, тех Высших, кто сотворил такой ужас с Нирансой, наверняка они пришли и сидят вместе с врачами и волшебниками, притворяясь обыкновенными людьми. Да она бы глаза им выцарапала… Но это из области героических намерений. Ей было страшно до льдины в животе (она же не забыла, как выглядела Нира в момент своей смерти) и хотелось забиться куда-нибудь подальше от этой сверхчеловеческой мрази. Вроде бы удалось их одурачить. То, что Лерка отыграла, вполне соответствовало здешним представлениям о типичной бестолковой «туристке» с Земли Изначальной.

Через это она прорвалась. Теперь надо вычислить Проводника и сказать ему кое-что важное. Дневная личность ничего не поймет, зато ночная потом все вспомнит и примет к сведению.

Стеклянное «Изобилие» казалось издали сверкающим миражом, а тускло-желтые, как пески пустыни под голубым небом, многоэтажки Дромадерских холмов высились над ним, словно старая-престарая крепость.

За время растянувшегося почти на неделю зачарованного сна Лерка осунулась и похудела. Юбка с пришитыми по бокам золотыми галунами, та самая, в которой она была в Эоловых Чертогах, болталась на ней, сползая на бедра. Зато можно будет есть все, что угодно, не переживая по поводу талии.

Из Никесов ей первым попался навстречу Берт.

– Лера, с выздоровлением и с возвращением!

Бодрое остроносое лицо, лучезарная улыбка.

– Берт, можно задать тебе пару странных вопросов?

Они подались в сторону, пропуская грузчика с коробкой хозяйственного мыла.

– Хорошо, задавай, только я тороплюсь.

– Тебе по ночам что-нибудь снится?

– Если днем столько беготни и полезных занятий, на сны и другую ерунду ничего не остается, – в его голосе появились учительские нотки, словно Бертран наставлял юных менеджеров. – Нет, Валерия, я не вижу снов, чего и тебе желаю.

Уже интересно.

– А как ты относишься к своему будильнику?

– О, будильник – это великое изобретение, он помогает нам вовремя вставать и везде успевать! – снова засиял улыбкой, словно рекламирует этот самый будильник на презентации.

– И еще скажи…

– Это уже третий вопрос!

– Все равно, как ты себя чувствовал вчера утром?

Он сник и вздохнул.

– Отвратительно. На меня перекидник с потолка свалился, прямо на лицо, а я спросонья решил, что это медузник. Ричард, балбес, давай хохотать… Ты же знаешь, медузники, нападая на спящих, чаще всего присасываются к лицу, поэтому человек может умереть от удушья, даже если потеря крови не критическая. Брр, гадость…

– Ты о чем-нибудь мечтаешь?

– Лера, мечты – это глупости, которые приходят в голову, если там нет серьезной основы. У меня есть план личных достижений на год вперед, это мой путь к успеху. Если хочешь, я и тебя научу, как такой план составить, можем сегодня вечером сесть минут на пятнадцать… А сейчас извини, я должен ребят проинструктировать, как предлагать покупателям новые оригинальные зубочистки. Мы все за тебя рады!

Пятьдесят на пятьдесят. Ничего общего с Проводником, но тот ведь говорил, что его «ночное «я» и «дневное «я» – две совершенно разные личности.

В кафельном закутке с умывальниками Лерка наткнулась на Глорию. Можно не приставать с расспросами, та вне подозрений: сны ей снятся, да еще какие – сногсшибательно оформленные витрины, рекламные акции, хороводы слоганов, Глория гостит по ночам в продвинутом менеджерском раю, который ни в одной точке не граничит с призрачными землями Отхори.

– Как дела у сестренок? С ними все в порядке?

– Они сейчас на фасовке. Переодевайся и тоже приходи, там рук не хватает.

Если Проводник – кто-то из Никесов, в драке с гарпиями он пострадал не настолько серьезно, чтобы заболеть наяву. И то хорошо.

Переоделась в джинсы и футболку. Поглядела в зеркало: лицо бледное и до сих пор немного опухшее. Ничего, пройдет. С фингалом было хуже.

Фасовали сахар-песок. И Лидия, и Марианна заулыбались, увидев Лерку.

– Лидочная плакала, когда тебя увезли на «Скорой», – бойко сообщила Марианна. – Там не узнали, кто тебя заколдовал?

– Если и узнали, мне не сказали. Тайна следствия. Объяснили только, что я заснула случайно, эти чары были направлены не на меня, а на Нутвера – того почетного гостя, которого мне навязали сопровождать на празднике.