Марьяна Сурикова - Практика жизни

— А что дальше?

— А дальше девочка росла, становилась старше. Юная девушка, постоянно заключенная в рамки условностей, могла сбегать из наложенных на нее ограничений и запретов только в мечтах. Как любая неопытная и наивная душа, она грезила о сказочной любви, и я решил превратить сказку в реальность.

Вот теперь я совсем разнервничалась. Очень неприятно было слушать про другую женщину, хотя было понятно, что Адриан это делал не для себя.

— Мне удалось устроить все так, чтобы во время ежегодного праздника на центральной площади, когда приезжают представители разных королевств, принцесса сбежала от своих служанок и отправилась бродить по городу одна. В переулке на нее напали бандиты, но девушку спас таинственный незнакомец.

— Ты?

— Клэрин.

— Как он мог… Ах, снова личина?

— Да. Цель была достигнута, но незнакомец не назвал своего имени, однако обещал, что вернется и будет просить руки девушки, когда наступит пора.

— Очень романтично.

— Бесспорно.

«Кто бы для меня устроил нечто подобное», — с досадой подумала я.

— Покушение или спасение? Кажется, у тебя было немало происшествий, я даже похищение организовал.

— Не читай мои мысли, когда я этого не желаю!

— А ты желаешь. — Адриан почти смеялся. — Ты так громко возмущаешься про себя, что я уже ощутил собственную вину.

Я снова опустила голову, подавив досадливый вздох.

— Летта, я слышу только то, что ты позволяешь услышать, и никогда нарочно не лезу в твою голову. Не злись. Ты ведь хотела узнать об этой истории?

— Я не злюсь, — ответила, принимая на себя беззаботный вид. Просто меня ревность замучила, на редкость противное чувство! — Значит, они встретились, как Клэрин и обещал?

— Он приехал до возвращения посольства и, прикрываясь преподаванием в виерской академии, несколько раз встречался с принцессой. Стоит сказать, что они и правда понравились друг другу.

— А как же король согласился на этот брак?

— Дочь призналась ему, что Клэрин спас ее однажды, а принц поведал, кто он такой.

— Гениально, а главное, просто. Как только ты все успевал? Наблюдал за принцессой, боролся за права виеров, преподавал в академии? Потом еще согласился на предложение Зора… поражаюсь тебе.

— Не стоит.

Адриан вдруг поднялся, подошел ко мне со спины, а я замерла, ощущая его близость так остро, словно он уже прикасался ко мне.

— Это была не жизнь, Летта, — он ласково провел пальцами по моей шее, отчего по телу сразу побежали мурашки, — только ее подобие. Бесконечная борьба, достижение высоких идеалов, притворство и масса личин. Я хотел добиться большего для других, но своей жизни никогда не имел. — Он присел на корточки, прижимаясь щекой к моему плечу, намотал на палец локон и поцеловал. — И я смертельно устал от этого.

Я замерла и почти не дышала, внимательно вслушиваясь в его речь, боясь пропустить хоть слово.

— Так странно сознавать, что ты принимаешь меня таким, какой я есть, и даже с чудовищным даром, приносящим лишь вред.

Он встал на колени и развернул кресло, чтобы я оказалась сидящей к нему лицом. Положил ладони на подлокотники поверх моих рук и посмотрел в глаза долгим испытующим взором.

— Летта, для нас с тобой не придумано решений. Ни в одной книге нет ответа, придется искать его самому. И это тяжелее всего.

— Почему? — Мой голос упал до шепота.

— Потому что ты для меня как научное пособие. Приходится учиться с твоей помощью, через боль, через полную магическую опустошенность, и хуже ничего нельзя придумать.

— Адриан, ты любишь меня?

— Если мою одержимость можно приравнять к любви, Летта, тогда — безумно люблю.

— Что ты хочешь сказать? Не любил бы, не будь я избранницей?

— Нет. Хочу сказать, что это чувство сложно описать одним словом. Ты идеальна для меня во всех отношениях. Вспомни, как болела твоя метка раньше.

— Я помню.

— Я понял отчего. Ты была совсем другая в то время, а когда стала меняться, раскрывать себя настоящую, все больше и больше становиться той женщиной, которую я мог бы полюбить, тогда боль уменьшилась, пока метка не исчезла вовсе после нашей ночи. Ты во всем мне подходишь: духовно, физически. Даже мыслим мы схоже.

— А ты смог бы вновь уйти?

— Физически я мог бы, но теперь не представляю, как жить вдали.

Я улыбнулась, а самой хотелось смеяться. Значит, любит столь же сильно, как и я его. И напрасно боялась, что он испытывает только физическое влечение. Я ему нужна, и он мне доверяет. Рассказал обо всех своих тайнах, ничего не утаив.

— Как теперь быть? — Я протянула к нему руки, вплела пальцы в густые волосы, а он поднял на меня взгляд, полный мучительного сожаления:

— Учиться быть вместе. Я понял, что удерживает меня на самом краю. Эта любовь к тебе, она стала частью меня, впиталась в кровь, в мышцы, в кожу, стала столь же сильной, как и дар, данный от рождения. Когда я теряю тебя, ощущаю боль, резкую, сильную, она вырывает из наслаждения и возвращает в реальность, и тогда я останавливаюсь. Мне нужно научиться управлять своим даром, чтобы не забирать твою энергию, но пропускать через себя, возвращая часть обратно в твое тело. Пока не знаю, как справлюсь с этой задачей, но других вариантов нет.

Я соскользнула с кресла прямо к нему в объятия и прижалась крепко-крепко.

— Я готова, — шепнула ему на ухо, а он повернул голову и поймал мои губы, растопив невероятным жарким поцелуем.

Потянувшись навстречу, стала лихорадочно расстегивать пуговицы его рубашки, пока не дотронулась ладонями до обнаженной горячей кожи и напрягшихся мускулов. Гладила их, чувствуя сладкую дрожь от этих ласк, наслаждаясь каждым прикосновением.

Адриан освободил меня от одежды очень быстро, всего несколько мгновений, и он уже нависал надо мной, а я лежала на пушистом ковре, устилавшем пол спальни, и выгибалась на встречу, подставляя его поцелуям свое тело. Счастье, нежность, страсть переполняли меня. Я перестала быть собой, снова став его частью и отзываясь на каждое касание так, как этого желал он. Чувствовала его и отвечала, двигалась в его ритме, послушно, жарко, неистово. Прижималась еще ближе, закрывая глаза от наслаждения, пока не перестала существовать вовсе, растворившись в чувстве безграничного счастья.

Глава 27

ПО ЗАСЛУГАМ

Жизнь моя разделилась надвое. Я по-прежнему ходила на лекции, выполняла задания, готовила доклады, встречалась с девчонками, помогала Памеле с организацией вечеров и приемов, и казалось, оставалась прежней старательной студенткой, милой подругой и ответственным декоратором. Но каждые две недели в один-единственный вечер превращалась в одержимую страстной любовью и безумным влечением женщину, старательно скрывая ото всех, что со мной происходит.