Кофе готов, миледи

– Ну же, мой хороший, не бойтесь, я только посмотрю.

– Ай! – воскликнул доверчивый чертенок, едва зеркальце легонько стукнулось на верхнему клычку, и попытался закрыть рот, но кто бы ему дал.

Еще несколько манипуляций и мы услышали вердикт:

– И впрямь ребенок. У вашего малыша запущенный кариес бокового резца. К счастью, зубки еще молочные, а потому можно без проблем удалить. И вырастет новый красивый зуб. У клятов же вырастают коренные зубы? ­– озадачено спросил лекарь.

– Нет! – заверещал чертенок. – Не вырастают, никогда не вырастают! Его нельзя удалять, а то больше вообще ничего не вырастет! Я не дамся!

Целитель беспомощно посмотрел на меня, а я прикрыла глаза. Мы уже научились разбираться, где он честно пытался врать, и сейчас что-то мне подсказывало, что малыш просто боялся. Удивительно, что строение зубов людей и клятов оказалось так похоже, не смотря на то, что все зубы чертика были похожи на остренькие клычки. Только откуда кариес?

– Ты же понимаешь, что рано или поздно он выпадет сам? – я с трудом подбирала слова. – Только или он может перед этим серьезно поболеть и доставить тебе дискомфорт, или мы его сейчас аккуратно уберем и на его месте появится крепкий и здоровый зуб.

Тихие всхлипы отвлекли меня от проникновенной речи. Я перевела взгляд на утирающую глаза Миру и еле слышно вздохнула. Не один ребенок, так другой обязательно расстроится, расплачется, огорчится, а мне утешай.

– Это я виновата, – уже в голос залилась слезами служанка. – Мне его так жалко! Это моя вина.

– Ты-то тут причем?

– Я его сладким кормила! – заголосила девчонка. Ясень мгновенно закрыл уши руками и скривился так, будто у него разом заболела вся челюсть. Да ёлки-палки!

– Леди Маргарет, к вам гость, – громогласно донеслось с порога. Мы замерли, глядя на выросшего будто из под земли дворецкого. Кто не закрыл дверь?! Первым отреагировал мой помощник, кинувшийся прикрывать лекаря и пациента собой, но оказалось поздно.

– Прошу прощения, леди. Моя вина, – сказал он, прицельно фиксируя прищур на маленьком черном тельце. – Я разберусь.

– Нет! – воскликнула я до того, как белоснежные перчатки оказались стянуты с рук. – Не смейте его трогать, Феликс, это приказ! Проводите меня к гостю немедленно. Господин лекарь, начинайте лечение. Ясень, Мира, убеждение и удержание пациента на вас.

Дворецкий коротко поклонился, не сводя взгляда с оробевшего клятика, и развернулся, увлекая меня в коридор. На вопрос, что за гость пожаловал, лишь неопределенно дернул плечами, продолжая задумчиво молчать.

– Надеюсь, вы понимаете, что присутствие в моей комнате клята – это секрет, господин дворецкий?

– Разумеется, госпожа графиня. Но вы уверены, что для вас это безопасно?

– Абсолютно, – отрезала я.

– Тогда прошу вас, гость дожидается в малой гостиной.

Обратно к себе я возвращалась в приподнятом настроении. Да что там, я было готова буквально перепрыгивать через ступеньки, лишь бы поскорее остаться наедине с верными людьми. Забежав в кабинет, я плотно захлопнула дверь и вопросительно посмотрела на присутствующих.

– Дело сделано, леди, – вытер руки о бумажное полотенце Фредерик.

– Ну, что скажешь? – обратилась я к чертенку, сжимающему лапку в кулачок.

– Это кафое-то ифтефательство над тефными клятами! – убежденно сказал ребенок, разглядывая крошечный почерневший зубик. – Люди офень фестокие фуфества.

– А сколько лет уважаемому пациенту? – поинтересовался лекарь, пряча в саквояж миниатюрные щипцы.

– Немнофко.

– Немножко – это сколько?

– Шушуть.

– Понятно, – сдался целитель. – Леди, настоятельно рекомендую ополаскивание ротовой полости отварами ромашки и шалфея. Скоро все затянется, но ближайшие два дня возможно поболит. Если боль станет невыносимой, используйте это, – в мою руку лег коричневый камешек, который лекарь велел растереть и залить водой, выпив это, как обезболивающий порошок.

При ближайшем рассмотрении камешек оказался плотно спрессованным травяным шариком. Я спрятала его в большую шкатулку вместе с тем, что бережно несла в руках, и проводила Фредерика на выход.

– Я взял на себя смелость заодно осмотреть вашу служанку. Что ж, беременность протекает хорошо, отклонений в развитии плода не увидел, как и изменений в состоянии матери. Вы отлично заботитесь о слугах, леди. Но вот вами я недоволен.

– Почему же? – удивилась я.

– После травмы вы ни разу не обратились ко мне за профилактическим осмотром, хотя прекрасно знаете, как важно вовремя предоставлять сведения о своем самочувствии семейному целителю.

– Да я прекрасно себя чувствовала, – оправдывалась я. – Единственное, что меня беспокоило – это запрет на нормальную еду несколько дней. Вот тут да, моральное самочувствие от травы и пресной курицы значительно ухудшалось.

– Честно говоря, я до конца сомневался в вашем сотрясении. Однако виконт Роберт так искренне настаивал на том, что удар был сильным и вам стоит поберечь желудок от возможной тошноты, что пришлось уступить.

– Так это виконт распорядился на счет моей еды?!

– Получается так, сударыня, – развел руками мужчина. – Я, конечно, прописал это в рекомендациях, однако до сих пор считаю, что давить дворянским авторитетом на семейного врача – дурной тон.

Попрощавшись с лекарем, который теперь по праву может носить звание чертового доктора, я вернулась к детям.

– Что за гость? – полюбопытствовал Ясень, разглядывающий в окно смесь снега и дождя, размывающей промерзшую землю. Зима на юге – мерзкое зрелище.

Я аккуратно вынула из шкатулки два бархатных мешочка, украшенных золотой перевязью, и продемонстрировала помощникам. Первый мешочек перекочевал на стол, а из второго я со всеми предосторожностями достала сморщенную коричневую горошину.

– И ради чего мы ждали столько времени? – с несвойственным ей скепсисом спросила Мира. Я поскребла ягоду и содрала каскару.