Козырь Рейха. Дилогия (СИ) - Романов Герман Иванович

– Королевский флот в силах решить многое и без помощи армии! Но эту проблему мне хотелось бы обсудить сейчас с вами, сэр…

Младший флагман Крейсерской Эскадры

контр‑адмирал граф фон Лангсдорф

Берлин

– Что касается, несомненно, заслуженных вами, граф, наград…

Лангсдорф молчал, внимательно глядя на поднявшегося с кресла кайзера – Вильгельм повелительным жестом запретил старому гросс‑адмиралу и ему вставать, ибо этикет не позволяет сидеть подданным при стоящем монархе. Но в такой вот приватной обстановке можно было поступится строгими правилами – все же все они военные и должны повиноваться отданному главнокомандующим приказу, пусть и молчаливому.

– Награждение экипажа «Адмирала графа Шпее» полностью подтверждаем – моряки заслужили свои Железные кресты! Пусть сражение и произошло в ином для нас будущем, однако та наша громкая победа над Королевским флотом при Ла‑Плате и Фолклендах самым должным образом отмечена будет. Правда, в совокупности с другими славными вашими деяниями в боях при тех же островах и в океане. Но, вы сами прекрасно понимаете, объявлять о прошлых  ваших заслугах не будем! Такое совершенно не в наших интересах, к тому же абсолютно невероятно. А потому все будет сохранено в строжайшей тайне, как того требует от ваших моряков данная ими клятва!

Кайзер сделал театральную паузу – объяснений Лангсдорфу не требовалось. Гросс‑адмирал самолично принял присягу на верность императору и рейху от экипажей «Фатерланда» и «Альтмарка» – лишь дюжина офицеров с поседевшими висками и два десятка заслуженных боцманматов, давно разменявших пятый десяток, не говорили ее торжественные слова, стояли молча рядом с ним, ибо уже раз приносили ее в той своей жизни.

– Я награждаю вас, господин контр‑адмирал, вновь учрежденным Рыцарским Железным крестом! Вернее, подтверждаю, что эту высокую награду вы заслужили! На ней как видите, еще дубовые листья!

Лангсдорф сглотнул ком в горле и проворно поднялся с кресла, встав перед кайзером – под жестким властным взглядом водянистых глаз монарха он снова почувствовал себя кадетом на первом высочайшем смотре. Вильгельм подошел к столу и открыл резную шкатулку – правой рукою он извлек орден, и адмирал обомлел, разглядев награду.

Черный крест с белой окантовкой, чуть больше привычного Железного креста, на принятой в Третьем рейхе ленточке – с красной продольной полосой. На нем еще дубовые листья, сделанные в точности, как на рисунке. Ганс передал его утром адъютанту кайзера. Вместе с кустарно изготовленном еще в прошлом

времени орденском знаке. Единственное, что его отличало от изначального образца – отсутствие свастики в центре креста, замененной на императорскую монограмму в виде буквы W. Да на луче были выбиты цифры прошедшего года – 1914.

«А ведь решение о введении Рыцарского креста было принято заблаговременно еще в декабре. Это из того послания, что привез кайзеру молодой Шпее. А вот о дубовых листьях, мечах и бриллиантах, как дополнительных наградах я рассказал только одному Тирпицу – никто в моем экипаже знать о том просто не может. Решение их ввести Гитлер принял в 1940 году, после моего самоубийства  – но знаю это благодаря второй памяти, полученной от профессора Ландау. Интересно дела закручиваются!»

Лангсдорф молчал, пока подошедший к нему из‑за спины старый гросс‑адмирал, сразу пришедший на помощь императору, завязывал на его шее кончики ленты.

– Полученные от меня ранее  Железные кресты также ваша заслуженная награда – повторное награждение здесь совершенно недопустимо, вы их и так заслужили, как и ваши офицеры. А посему дополнительно к Рыцарскому Железному кресту с дубовыми листьями, что даны за «абордаж» в бухте Ломас, награждаю вас, господин контр‑адмирал граф фон Лангсдорф, за громкую победу над британским флотом при Фолклендах, как германский император и прусский король орденом «Пур ле Мерите»!

Из шкатулки появился крест с золотыми орлами между лучами – заветная для каждого офицера германской армии высшая военная награда, которая давалась только за отличие в сражении.

У Лангсдорфа бешено заколотилось сердце – получить «голубого Макса», минуя предварительное награждение крестами прусского Дома Гогенцоллернов – немыслимое, невероятное отличие. Кайзер при помощи Тирпица снова закинул ленту ордена на шею и сам поправил его ладонью, расположив чуть ниже рыцарского креста. Адмирал мгновенно оценил этот символический жест – введенный Рыцарский крест стал общеимперской наградой, более важной по статуту, чем высший прусский военный орден. Мысль тут же была подкреплена негромко сказанными словами, что в тиши кабинета прозвучали особенно весомо.

– Надеюсь, что в самом скором времени на вашем голубом кресте будут три золотых дубовых листа!

Лангсдорф моментально напрягся – повторное награждение «Максом» отмечалось именно так. Намек кайзера означал только одно – «Фатерланду» предстоял выход в море. Что же, он давно мечтал принять деятельное участие в повторном бою при Доггер‑банке. Ведь теперь там не будет напрасной гибели злосчастного «Блюхера», который сейчас, изрыгая черный дым из своих двух труб, шел на Фолкленды, на долгожданную встречу с эскадрой адмирала рейхсграфа фон Шпее.

– Теперь нам следует поговорить об одном немаловажном моменте, – кайзер сам подвел Лангсдорфа к ближнему креслу, легким надавливанием на плечо усадил свежеиспеченного кавалера с двумя крестами на шее. И вернулся к столу.

– Молодой граф Лангсдорф погиб в море, а вы, адмирал, на его роль совершенно не подходите, хотя им самим и являетесь. Я выразил вашим родителям личное соболезнование, как и родственникам других неожиданно  погибших кадетов, которые служат у вас на «Фатерланде». Поэтому ваше появление в прежнем  облике совершенно недопустимо. Прошу правильно меня понять, мой дорогой граф.

– Ваше императорское величество, я, как все мои офицеры, полностью полагаюсь на ваше решение, – Лангсдорф наклонил голову, ожидая услышать волю монарха, тягостную для него.

– Никто из ваших офицеров не будет лишен дворянства, более того, все получат достойные для юнкера поместья. Вам я дарую графство Регенсбах – оно в моем Доме, вымороченное давно. Тем более, по крови и роду связано с Лангсдорфами, потому вы можете пользоваться двойным его названием. Так что, ваше сиятельство, после возвращения из запланированного похода, можете вступить во владение. Все необходимые грамоты вам вскоре передадут. Офицеры и моряки вашего отряда получат новые документы, как только они будут подготовлены. К вернувшимся в рейх подданным не станут задавать ненужные вопросы – соответствующий указ я подписал – и они могут начать жизнь с чистого листа. Что касается прежних времен  – гросс‑адмирал устроит так, что дальнейшая служба будет проходить с учетом всех полученных ими ранее отличий и заслуг. Они могут свободно выбрать любые земли империи для поселения, им после окончания войны будет оказана вся надлежащая помощь. А теперь о главном…

Кайзер сделал паузу, вновь поднявшись с кресла – в голове Лангсдорфа прозвучали ехидные слова, этот голос был узнаваем, тот самый, что прозвучал в мозгу после прибытия броненосца на рейд Монтевидео в столь далеком и совершенно другом времени.

«Плюшек от начальства вы немало получили, ваше сиятельство, другие могут просто завидовать, причем молча, глотая слюнки. Но сейчас для вас, господин контр‑адмирал, начнется самый удивительный момент – раздача слонов и материализация духов!»

Лангсдорф как‑то непроизвольно тряхнул головой от беззвучно сказанных ему слов, стараясь прогнать их – и действительно, голос моментально пропал, словно его и не было. Хорошо, что кайзер в этот момент смотрел на гросс‑адмирала Тирпица и не заметил такой несколько странной реакции на свои слова. Но когда император снова повернулся к Лангсдорфу, тот уже собрал волю и успел взять себя в руки.

– Так вот, адмирал! С вашей помощью мы должны изменить ход этой неблагополучной для рейха войны. И дело не только в ценности вашего корабля, хотя его значение огромно, а в ваших людях, на чьи знания все очень надеются! Мы должны победить любой ценой, иначе то будущее, о котором вы нам поведали, будет гибельно для Германии!