Павел Шумил - Этот мир придуман не нами

— Рабыня слушает. Рабыня просит простить ее.

— Залезь на что-нибудь как можно выше! Мне нужен твой ошейник!

«Прибамбасы» — с ходу понимаю мысль Стаса, бью пятками по бокам скакуна и направляю его к забору. Вскакиваю ногами на седло и прыгаю грудью на доску, проходящую по верхней кромке забора. Больно! А если встать на нее? Доска шатается. Три быстрых шага вперед, до столба. Теперь можно стоять одной ногой на заборе, другой на столбе. Только вниз смотреть не надо!

— Умница, Миу! Если можешь, голову подними!

Бах — бах — бах — бах — бах! — размеренно грохочет огнестрел в руках Марты. Летят стрелы. Падают фигурки на крышах. Но их так много!

— Линда, отдай ствол Марте! У нее патронов нет, — голос Стаса.

Откуда-то появляется Линда и бросает огнестрел вверх. Марта парит на байке выше самого высокого сарфаха. Выпускает из рук свой огнестрел и ловит тот, что бросила Линда.

Фигурки стражников прыгают с трехэтажного дома на крышу двухэтажного. Бах — ба-бах. Одна фигурка переламывается в воздухе. Два воина выбегают из дверей дома и спешат через сад к воротам. Один замечает меня, останавливается, перезаряжает арбалет, целится в меня. В ужасе машу перед собой раскрытыми ладошками. Показываю, что оружия у меня нет. Но кому нужен свидетель?

Бах — одна из досок забора разлетается щепой. Бах — кровавыми брызгами разлетается голова воина. Ба-бах! еще одна доска разлетается в щепки, и второй воин, бежавший к воротам, падает.

Кричит запретные слова Петр. Бах — бах — бах — бах! — грохочет огнестрел в руках Марты где-то за моей спиной. Из дверей дома выбегают еще три воина.

— Вот они! — кричу я.

— Вижу, милая, — доносит ошейник напряженный голос Стаса.

Ба-бах, ба-бах, ба-бах — летят щепки из досок забора и три тела корчатся на земле.

— Цели из первоначального списка закончились, — говорит Стас спустя несколько вздохов. — Линда, дай Марте ствол Петра. Я подключил его к ИПБ. Перезаряди пустые. Миу, подежурь пока, у тебя идеальная позиция.

— Можно, я сяду на забор?

— Можно.

— А что с хозяином?

— Черт!!! Линда, замени Марту! Мухтар, помоги Марте!

Я села верхом на забор и огляделась. Как начался бой, большинство господ спешились, прижались к заборам, прикрылись телами скакунов от случайных стрел. Все наши скакуны и три-четыре из сине-голубого клана лежат, утыканные стрелами. Пристрелили их только из-за того, что закрывали обзор стрелкам с правой стороны улицы.

Мухтар оттаскивает скакуна, придавившего хозяина. Петр все еще лежит на моем отце и ругается. Марта склонилась над хозяином.

— Стас! Машину срочно! И готовь операционную.

— Понял. Вы в автономе.

Линда поднимает байк выше трехэтажного дома. И кружит как хищная птица. Я сижу на заборе. Прибегают стражники экскорта Владыки.

— Там раненые убийцы, — кричу я им, показывая за забор. Меня узнают, четверо стражников вышибают калитку, осматривают тела во дворе.

— Один еще живой, но отходит, — докладывают своему римму.

— Допросить!

С другой стороны забора поднимается Петр, помогает подняться отцу. Отец стряхивает пыль с одежды, Петр ругается и с треском материи вырывает застрявий в штанах арбалетный болт. Крови нет, но он хромает.

Опускается летающая машина. Петр бросается к ней, открывает все дверцы, опускает спинки сидений. Потом они с Мухтаром заносят в машину хозяина, в заднюю дверцу. Марта им помогает. Все трое садятся в машину и улетают.

— Господин Стас, что делать бестолковой рабыне? — скулю я.

— Охраняй Владыку. Вместе с Линдой.

Откуда-то сверху опускается байк Линды и зависает рядом со мной.

— Садись, — приказывает Линда. Перелезаю с забора на байк. Линда резко дергает машину и приземляется рядом со стражниками, окружившими отца.

— Владыка, твой скакун убит. Садись за моей спиной. Мне приказано доставить тебя домой.

— Раз приказано, — усмехается отец. — Такую девушку нельзя подводить.

Я соскакиваю с байка, уступая папе место, склоняюсь в поклоне, положив ладошки на плечи. Но резкий окрик прерывает.

— Миу, прикрой Владыке спину. Быстро!

Кое-как размещаюсь на кончике сиденья, охватываю отца за талию и оглядываюсь. Стражники уже стаскивают трупы в одно место и укладывают в ряд вдоль забора.

— Готовы? Полетели! — байк вертикально идет вверх. Так быстро, что закладывает уши.

— Триста метров. Теперь ни одна стрела не достанет, — кричит Линда и посылает машину вперед. Кажется, несколько вздохов — и мы уже снижаемся у ступеней парадного входа Дворца. Стражники берут на караул. Здесь, во Дворце еще не знают о бойне на городской улице.

— Владыка, прости, но мой римм тяжело ранен, я должна быть рядом с ним.

— Если так — поторопись.

— Миу, ты остаешься или летишь со мной?

— Если хозяин ранен, место рабыни у его ложа, — жалобно смотрю на отца.

— Правильно, дочь, — тихо говорит он, чтоб не услышали слуги. — Лети к нему.

Взлетаем, летим очень быстро. Линда ругается нехорошими словами, что генератор греется, что грохнемся посреди пустыни, но скорость не снижает.

Садимся у крыльца, бежим к страшной комнате. У двери топчется Петр.

— Линда, под душ, белый халат и туда, — приказывает он. — Миу, отдыхай.

И садится на корточки, спиной к стене. Сажусь рядом.

— Хозяин сильно ранен?

— Стрела вошла в рукав бронежилета, порвала в клочья трицепс, пробила ребра, верхушку легкого и опять пробила ребра. Хорошо, что второе легкое не задето, а то бы не довезли. Но правое легкое он может потерять. А пока клон выращивают, пока подсаживают… Опять же, правая рука… В общем, нескоро он сможет в баскетбол играть.

Я поняла только одно. Хозяин жить будет, но досталось ему сильно. Он получил стрелу, предназначенную моему папе. Спас уже второй раз. А я была рядом — и даже не догадалась прикрыть папу своим телом. Мухтар и Петр догадались, а я — нет.

Врачевали хозяина долго. Три или четыре стражи. Я вся извелась, а Петр сидел как скала. Только один раз предложил мне сходить перекусить. Наконец, дверь открылась и вышла Марта. За ней — Стас и Мухтар.

— Как он? — спросил Петр.

— Живой. Будет жить. Можете взглянуть, но близко не подходите и ничего не трогайте.

— Сейчас отдохнем, а через два часа — разбор полетов, предупредил Стас.

Я вслед за Петром вошла в страшную комнату. Половина была отгорожена голубой полупрозрачной занавеской. Там на кровати лежал хозяин, а рядом в кресле сидела Линда с планшеткой на коленях. Лицо хозяина закрывала маска, от которой отходили два толстых белых шланга. Линда криво улыбнулась мне и подмигнула. Я хотела подойти к ней, но Петр удержал, не дал пройти за занавеску.