Лорел Гамильтон - Гамильтон

- Моя версия ardeur’a иногда исполняет заветные желания, - прошептала я в совершенный изгиб ушной раковины, склонившись к его щеке. - А чего больше всего хочешь ты, Донован Рис?

Он повернулся ко мне, и я заметила, что его глаза все еще тускло-серые.

- Не быть королем.

Он перевернул меня так, что теперь он смотрел сверху. Тело его был плотно прижато к моему, они еще не соединились, но ощущение его напряженного члена, зажатого между нашими телами, заставило меня застонать. Донован навис надо мной, прижимаясь сильнее. Он обнял меня руками, и мое лицо оказалось прижато к его груди. Мне наверняка будет тяжело дышать, если он будет сверху. Он, кажется, и сам это понял, потому что приподнялся и подвинулся так, чтобы наши лица оказались напротив.

- Можешь ли ты дать мне то, чего я больше всего желаю, Анита?

- Не знаю, - прошептала я.

- А ты попытайся.

- Это может сработать не совсем так, как ты рассчитываешь. - Я пыталась еще соображать сквозь дурманивший мозги ardeur, сквозь ощущение его тела на своем, теплый запах его кожи. У ardeur’a, судя по всему, есть собственное сознание, и желания он исполняет весьма своеобразно. Я могла только смутно догадываться, что может произойти, попытайся его желание исполниться.

- Дай мне то, чего я хочу, Анита, - повторил Донован, приподнимаясь повыше.

- Я не настолько хорошо контролирую ardeur, Донован.

Теперь он опирался о кровать руками, и нижняя часть его тела сильнее вдавливала мою в матрас. Я тихонько простонала.

- Я сделал тебе больно? - забеспокоился он.

Мне пришлось отрыть глаза и ответить.

- Не больно, нет.

Что-то в моем тоне и рассеянном взгляде заставило его улыбнуться.

- Не больно, нет, - повторил он с улыбкой. Его глаза стали синее, чем я когда-либо у него видела, словно за это мгновение что-то прогнало из них туманную серость.

Я осознала, что его просьба заставила меня слегка присмирить ardeur. Она меня напугала, поскольку ardeur - сила самостоятельная. Она сама решала и делала такое, о чем я имела весьма слабое представление. Будь Жан-Клод в сознании, я попросила бы его совета. Хорошо хоть, у меня вообще есть знакомые, у которых можно спрашивать о таких вещах.

Хотя спрашивать было бы немножко неловко. Одной из причин, по которым Реквием и Лондон были допущены в палату, было то, что с ardeur’ом они знакомы уже не первое столетие. Да, они познали его с перспективы жертв, но тем не менее, узнали его настолько хорошо, насколько мне это еще только предстоит.

Я ладонью оттолкнула Донована, мне нужно было больше воздуха. Да, времени мало, но чересчур торопиться ни к чему. В том смысле, что если Донован умрет, он перестанет быть королем. Иногда ardeur понимает желания слишком уж буквально. Но я не учла того факта, что легкий пушок на его груди был не волосками, а пухом. Едва мои пальцы коснулись теплой шелковистой поросли, как все вопросы тут же вылетели из головы. Руки обвили его тело, такое горячее на ощупь, словно температура поднялась.

- Твоя кожа такая горячая.

- Я же говорил, ты лишила меня контроля. - Говоря это, он изогнул шею, наклоняясь для поцелуя. Я чувствовала, как бьется его сердце под моей ладонью. Чувствовала так, словно могла взять его в руку - засунуть ее в грудную клетку и схватить сердце, погладить его. Меня немедленно взволновала вся текущая в его теле кровь. Я ее слышала, чувствовала, словно теплые ленточки, извивавшиеся под кожей. Запах - горячий, сладкий, с металлическим привкусом. Я закрыла глаза, чтобы не видеть его лицо, когда он меня поцелует, но проблема была вовсе не в человеческой части меня. Закрыв глаза, я не избавилась от ощущений, веса, запаха его кожи и того, что лежит так близко под ее поверхностью.

Донован поцеловал меня. Он делал это впервые, но мне было все равно. Я отпрянула от его мягких губ и стала целовать линию его челюсти. Спустилась к шее. Он, казалось, принял это за прелюдию, потому что устроился между моих ног поудобнее. Я приглашающе раздвинула ноги, но рукой придерживала его шею, не давая ей ускользнуть от моих губ. Его волосы оказались мягче всего, к чему я когда-либо прикасалась, но в тот момент меня это не заботило. Я чуяла запах того, что мне хотелось, словно запах конфетки прямо под его кожей.

Донован дернулся в моей хватке. Голос его был слегка напряжен.

- Анита, мне нужен угол поудобнее.

Руку я с его шеи, покрытой легким пушком, я не убрала, мне оставалось всего пара поцелуев, чтобы добраться туда, куда меня так тянуло. Теперь я чувствовала, что он двигается вдоль меня, но не совсем попадая, куда положено. В другой раз меня бы это отвлекло от всего остального, но не сегодня. Почти машинально я двинула бедрами, подстраиваясь под него. Донован вошел в меня, и вот это уже меня отвлекло. Глаза распахнулись, из горла вырвался вскрик, и тело податливо выгнулось под ним. Но шею его я так и не отпустила. Прижавшись щекой к его лицу, я приподняла бедра, чтобы он мог двигаться во мне, и от силы его тела закричала.

- Пусти шею, Анита, дай на тебя взглянуть.

- Нет, - прошептала я, - пока нет.

Он снова попытался освободиться из моей хватки, но тогда я обхватила его второй рукой за спину. Держа его в таком положении, я продолжала целовать бьющуюся жилку на его шее. Она трепетала под моими губами, словно живая. Словно птичка, пойманная в клетку плоти. Я освобожу ее. Я позволю ей пролиться в мой рот, и… Тут безумие на мгновение отпустило меня, всего на один стук сердце, а потом сила Жан-Клода прошла через меня, окатив волной его голода - обоих его видов - и сомнений больше не осталось. Оставалось только прижаться к шее Донована, пока он двигался во мне, вминая в кровать.

Кусая его, я старалась сделать это поаккуратнее, но хотелось мне совсем другого. Почувствовав его плоть во рту, между зубов, я принялась медленно покусывать ее, с каждым разом все сильнее, и мне это чертовски понравилось. Но вскоре мне захотелось укусить сильнее, вобрать в рот побольше его плоти. Трепещущий жар его пульса, словно напуганная бабочка, бился у меня во тру, и это казалось лаской, призывающей, умоляющей выпустить на свободу танцующую искорку жизни.

Донован приподнял меня с кровати, обхватив меня руками, и уселся на колени. Это движение застало меня врасплох, и я расцепила зубы. Голос Донована звучал нетвердо.

- Поаккуратней с зубами, Анита.

Он стоял на коленях на узкой кровати, держа меня в руках, но член его уже не был во мне. Мои ноги обхватили его за талию. Наверное, я сделала это рефлекторно. Понятно, он прервал половой акт, стараясь не позволить мне себя съесть.

На его шее красовались отчетливые следы моих зубов, похожие на красновато-синие синяки на белом совершенстве кожи. Кровь струилась вниз по плечу и спине, из царапин от моих ногтей. В голове вертелось множество вещей, но вслух я сказала только то, что меня несказанно удивило.