Дэннис Фун - Вольный странник

— Если меня здесь камнями не забьют, с твоего позволения я хотел бы пройтись и немного осмотреться.

— Конечно, ты волен здесь ходить, где тебе вздумается, Лампи Без Лесных Клещей.

По его улыбке стало ясно, что Лампи, как обычно, надеялся осмотреться, выяснить, что здесь к чему, а если люди Киры окажутся на нее похожи, то наконец найти себе достойную пару.

Взгляд Роуна уперся в нишу в каменной стене, где теперь лежали два черепа.

— Они и вправду принадлежат твоей матери и ее убийце?

— Я никогда никому еще не давала оснований заподозрить меня во лжи, — ответила Кира.

Роун повторил слова, которые она сказала ему почти два года назад:

— В тот день, когда ты убьешь убийц своих родителей, боль, которая тебя терзала все это время, начнет ослабевать.

Кира печально улыбнулась.

— Ты, видно, принял мой совет близко к сердцу.

— Я отчасти несу ответственность за гибель Святого, но смертельный удар нанес ему не я.

— Да? Как же он тогда погиб?

— Он смертельно ранил мою подругу Лелбит и собирался убить меня. Перед смертью она проткнула ему горло стрелой.

— Он почти не страдал. Ну что ж, он умер в бою, как подобает воину.

— Он страдает теперь. Кира сильно побледнела.

— Он стал чем-то вроде зомби? Ты видел его?

— Лишь мельком.

— Что он тебе сказал? — Ее взгляд выражал напряженное ожидание.

Роуну стало не по себе.

— Я… мне пришлось покинуть то место.

Явно разочарованная, Кира склонила голову к стене и вздохнула.

— Кира, это было ужасно, я просто не смог этого вынести. Потом долго приходил в себя. Но я хочу туда вернуться, я должен это сделать.

— Ты уверен?

— Мне сказали, что ты, наверное, сможешь мне в этом помочь.

Какое-то время Кира внимательно смотрела на Роуна.

— Ты сохранил тот перстень, который тебе дал Святой?

Роун засунул руку в карман и нащупал в нем другой маленький потайной кармашек, где хранил перстень с изображением барсука.

— Святой сказал мне, что оно символизирует возрождение.

— Так считал его первый владелец.

— Кто им был?

Кира улыбнулась.

— Твой прадед.

СТАРЫЙ ДРУГ СЕМЬИ

КОГДА РАССЕЕТСЯ НАД ОЗЕРОМ ТУМАН

И ПРАВЕДНОЕ ОБЛАКОМ ОКУТАЕТ,

БУДЬ НАЧЕКУ, ПОСКОЛЬКУ ТУТ И ТАМ

ВРАГОВ УБИТЫХ ПРИЗРАКИ В НЕМ МЕСТЬ ГОТОВЯТ ЛЮТУЮ.

ТАМ ПРИВИДЕНИЙ ТЫСЯЧИ,

В СЕРДЦАХ У НИХ ОТЧАЯНЬЕ, ГЛАЗА ПЫЛАЮТ МЕСТЬЮ

ЗА СМРАД, ГДЕ НЕПРИКАЯННО

ОНИ ГНИЮТ ВСЕ ВМЕСТЕ.

Человек-птица снял с лица маску с длинным клювом и улыбнулся.

— Я очень рад наконец встретиться с тобой, Наша Стоув. Меня зовут Ворон, и я всегда остаюсь твоим преданным слугой.

Его редкие рыжеватые волосы нечесаными жирными патлами спадали на плечи, лицо покрывали гноившиеся красные прыщи.

— Ты не очень хорошо выглядишь, моя дорогая. Уж не захворала ли?

Жди. Ничего ему не говори.

Ты думаешь, я настолько тупая?

— У нас, к сожалению, нет с собой врача. Может быть, хочешь водички попить?

Когда фургон рывком тронулся с места, он чуть не упал, потеряв равновесие, и ухватился за ящик. Ворон нашел там пустую кружку, потом вынул из дорожной сумки бурдюк с водой. Откручивая крышечку, он какое-то время таращил на девочку глаза, потом налил ей в кружку немного воды.

Было ясно, что и фургон, и его содержимое были Ворону хорошо знакомы. Стоув медленно отхлебывала воду, не сводя глаз с этого мерзкого человека, хотя он держался от нее на почтительном расстоянии. Это же надо! Она могла выглядеть нездоровой, ослабленной, но было ясно, что всяких историй о ней он слышал предостаточно. Дураком его назвать было никак нельзя.

— Владыки очень обеспокоены. Весь Город переведен на военное положение, там такой шорох стоит, что мало не покажется. Сверху спустили слух, что тебя похитили. Не посчитай за дерзость, но то, что я вижу собственными глазами, больше похоже на бегство, или я не прав?

Стоув молчала, внимательно следя за каждым его жестом.

— О бегстве мне известно многое, причем не только понаслышке. Конечно, я могу заблуждаться, даже преступать границы дозволенного. Если это так, приношу тебе заранее самые искренние извинения. Что бы ты ни пожелала, Наша Стоув, будет для меня указанием к исполнению. Если, например, ты захочешь безопасно и беспрепятственно вернуться в Город, я буду счастлив помочь тебе исполнить это желание.

Преисполненный усердия, Ворон склонился в поклоне, ожидая ее приказания. Как Стоув и предполагала, ее молчание стало для этого злорадного мерзавца ясным ответом на его вопрос.

— Ну что ж, все понятно. В таком случае я буду счастлив приказать отряду охраны сопровождать тебя до удобного безопасного убежища. Дарий, правда, назначил за твое возвращение высокую награду. Ты, конечно, и сама об этом догадываешься. Представить себе не могу, что придется идти против его воли. Но ты ведь, как бы то ни было, не только его Стоув, но и Наша Стоув, и поскольку известно, как сильно ты облегчаешь страдания многих страждущих, ты сама имеешь право на выбор.

В конце концов Стоув решила ему ответить:

— С чего ты взял, что я могу тебе доверять?

— Ты спрашиваешь, почему я подвергаю себя такому сильному риску, если возвращение тебя в Город принесет мне расположение Дария? — Ворон открыл фляжку, прикрепленную к его поясу, и отхлебнул большой глоток. — Наша Стоув, ты задаешь мне этот вопрос лишь потому, что не знаешь, чем я тебе обязан. Я целый год провел в подземных застенках Дария лишь потому, что якшался с одним святым, который скрывал от Дария нашего общего друга. Этот друг… точнее говоря, твой брат, попал в очень печальный переплет и совсем не хотел, чтобы кое-кто узнал о том, где он находился. Как же я мог кому-то об этом сообщить? Но после того, как Роун скрылся и о его жизни у братьев стало известно, меня, понимаешь ли… меня наказали. Вот видишь! Мне там на долю выпало такое… У многих людей от страха волосы встали бы дыбом. Поверь мне на слово — пережить такие пытки могут очень немногие. Для поддержания духа нужна вера. И во тьме заточения ты была для меня путеводной звездой.

Ворон склонил голову, как будто это могло убедить ее в искренности его слов.

Дурак! Я врала людям, которые были гораздо умнее тебя.

— Итак, — продолжил Ворон, смиренно глядя на Стоув, — если тебе нужна моя помощь, рассчитывай на меня. Считай меня своим слугой и другом.

— Куда ты собираешься меня отвезти?

— В одно селение, большое и удобное для жизни, где я смогу сделать так, чтобы тебя никто не узнал. А пока осмелюсь тебе предложить немного фруктов. — Порывшись в сумке, он с нарочитой значительностью вынул оттуда два ярко-желтых яблока и кисть красновато-коричневого винограда. — Прекрасные плоды! Я очень люблю свежие фрукты. Здешние фермеры необычайно щедры. Кушай.