Роман Смеклоф - Тридцать один

Я дергался, но руки вросли в поверхность гриба.

Оливье достал черный платок и набросил на голема. По темному материалу побежали россыпи искр. Евлампий дико вскрикнул и перестал двигаться.

– Он мне надоел. – прохрипел дядя и приставил мне к горлу саблю. – Не будешь повторять, отрежу башку. – предупредил он.

Я всхлипнул.

– Мы становимся неразделимы! Его жизнь, моя жизнь. Его дух, мой дух! Неразделимы навсегда! Его дух и тело!

Я повторил.

– Нас разделяет одно слово. Когда учитель позовет агнца, я стану агнцем, а он станет мною.

Я повторил все до последнего слова.

– Видишь! – обрадовался дядя. – Ничего сложного! А ты боялся!

– Что вы сделали? – с трудом выговаривая слова, из-за бившей меня дрожи, спросил я.

– Сущую ерунду. – проговорил Оливье. – Забрал твое тело! Я хранитель вкуса, крысеныш! Я бессмертный дух! Ты уничтожил мою репутацию. Я не смогу готовить даже жалкий суп в моряцком притоне. Ты осквернил мою оболочку и за это, я заберу твою!

– А как же я? Мой дух? – завизжал я.

– Тебя больше не будет! – пожал он плечами. – Ты виноват в том, что я не могу заниматься своим ремеслом. Я говорил тебе, что за все придется платить и ты заплатишь. – он спрятал саблю в ножны и равнодушно посмотрел на меня. – Не расстраивайся, твое тело послужит на благо тридцати миров.

Я снова всхлипнул.

– Да прекрати, хоть сейчас будь мужиком! – брезгливо бросил дядя. – Все изменится к лучшему. Никаких трансформаций и страданий! Будет хорошо. Вот так! Вот и славно! Побудь пока здесь, подумай о жизни, а мне нужно пойти отдохнуть. – он хлопнул меня по плечу. – Завтра ответственный день.

Стащив с голема платок, Оливье запихал его в бездонную сумку и пошел к выходу из хранилища.

Я склонился над грибом, прижавшись лбом к рукам.

Что же делать? Как выкрутиться? Я загнал себя в ловушку из которой нет выхода? Нет, нельзя сдаваться. Я вымотался и напуган, поэтому в голову лезут самые черные мысли.

Разогнувшись, я уперся ногами в основание гриба и потянул. Бесполезно. Руки намертво застряли, в ставшей твердой, поверхности объединяющего камня.

Свадебные ритуалы, да? Он объединил меня с Оливье. Каким-то непостижимым образом, мы стали одним целом.

– Что со мной? – простонал Евлампий.

Я посмотрел на голема. Тот обескуражено вертел каменной башкой.

– Не знаю. – пробормотал я. – Он накрыл тебя черной тряпкой.

– Что с тобой? – закричал Евлампий. – Жутко смердит черной магией!

Я снова склонился над грибом. Точно! Чернее некуда. У меня отнимут тело. А куда денется моя душа?

– Что случилось, когда он накрыл меня саваном поглотителя? – не дождавшись ответа, спросил голем.

– Мы дочитали заклятье и он сказал, что отберет мое тело, а я исчезну. Ему достаточно сказать одно слово, и я умру! А может еще хуже. Он сказал, что я виноват в проклятье Дарвина. Я испортил его репутацию и не достоин жизни!

– Ужас! – воскликнул Евлампий. – Так вот зачем понадобилось завещание. После отравления короля от него отвернутся все клиенты. Ему запрещено готовить! Поэтому он решил стать тобой!

– Мне плевать, почему он решил забрать мое тело! Без разницы! – не выдержав закричал я. – Ты понимаешь, что я исчезну?

– Да, да. Понимаю. – согласился голем.

– Как же, понимаешь. – прошептал я. – У тебя собственной-то жизни нет.

Прижавшись лбом к рукам, я постарался выбросить лишнее из головы, но сосредоточиться не получалось. Что же делать? Как остаться в живых?

– Как? – пробормотал я.

– Я думаю. – ответил Евлампий.

Думай-думай. Нам только и остается, что думать.

Мы напряженно молчали.

Прижавшись к своей руке, я долго смотрел на темные полки у стены. Книги покрывал толстый слой грязи и пыли. Углы раскрытых шкафов затянуло бахромой старой паутины.

Я повернулся, чтобы изменить положение рук. Мышцы начинали болеть.

Пол тоже покрывала пыль с отпечатками сапог. Я печально вздохнул. Скоро от меня останутся только следы в грязи. Сглотнув подступивший к горлу ком, я вспомнил о символе свободы. Валяется где-то здесь, среди никому не нужного мусора. Брошенный и забытый. Такой же, как я.

Почему я? Я не хочу умирать. Я еще так молод. Я снова вздохнул и перевел взгляд обратно к книжным полкам. Шкафы стояли на странных ножках в виде уродливых, скрюченных карликов. Дерево потрескалось от старости, сделав маленьких человечков особенно отвратительными. Я закрыл глаза.

Голем прав, Оливье все предусмотрел. Из-за несчастного случая с королем Дарвином его авторитет превратился в пыль. Он обвил меня и решил стать мной. Только, я не виноват! Что я мог сделать? Голем, с его принципиальностью, напугал фею, я не мог ничего предпринять. Вспомнив про Людмилу, я расстроился еще больше. Трудно представить, что с ней сотворили верные подданные короля Дарвина. Она же ни в чем не виновата! Как и я! От нас ничего не зависело! Мы жертвы обстоятельств!

Я еще раз перевернулся, стараясь удобнее расположить зажатые руки. Глаза открылись сами собой. Книжные полки заканчивались у потолка, упираясь в позеленевшие балки. Я потянул носом. Пахло затхлой сыростью и еще чем-то неуловимо знакомым.

– Выхода нет? – горько спросил я.

– Выход всегда есть! – бодро, но не слишком уверенно проговорил голем. – Мы его опередим. Не дадим ему сказать то слово.

– Как? – потребовал я.

– Есть один способ. – задумчиво проговорил Евлампий.

– Какой? – не выдержал я.

– Ты убьешь Оливье!

– Убью? – закричал я, повернувшись к голему и склонив в его сторону голову.

– Согласен, это незаконно. – начал оправдываться Евлампий. – Аморально и преследуется законами любого мира. Но у тебя есть смягчающее обстоятельство. Он использовал черную магию, а если он не входит в круг чернокнижников это строжайше запрещено!

– Он сказал, что он хранитель вкуса. Что может быть запрещено бессмертному духу? – возразил я.

– Тем более! – не согласился со мной голем. – Хранители вне закона! Они ужасны! Неужели ты не слышал, что творили хранители до того, как маги их победили?

Я покачал головой. Сейчас меня меньше всего интересовало, что содеяли пресловутые хранители.

– Я не смогу его убить. – вяло сказал я.

– Ты же оборотень!

– И что? Я не могу! – совсем расстроился я.

Опустившись на колени, я закрыл глаза.

– Тебя никто не осудит! – еще раз попытался голем.

– Я не могу.

– Тогда, он убьет тебя. – обреченно проговорил Евлампий. – Правда, Люсьен. Я так привык к тебе. Ты стал мне младшим братом.

Я сглотнул.

– Пожалуйста, обдумай все еще раз. – жалобно попросил голем. – Поверь, если бы я знал другой способ…– он тяжело втянул воздух. – Но я не знаю.