Людмила Минич - Ступени в вечность

«Нельзя надеяться на твою твердость…»

— Почему? — со слезами в голосе воскликнула Маритха. — И какую твердость? Да никогда я такою, как он, не стану! Думать даже жутко! А если речь про дверь эту проклятую… Да я ему сроду никакие двери открывать не стану!

— Успокойся, успокойся, Маритха! — увещевал Раванга. — Никто в тебе не сомневается. Но нельзя стать выше самого себя. Приходится признать…

Его волшебный голос на мгновение стал безжизненным. Таким же, как сотни других голосов. Маритха тяжело вздохнула. Она расстроила его. Очень-очень сильно расстроила. Удручила. Но чем?

— Он мне еще одну тайну открыл, — поспешила девушка поделиться. — Мало просто дверь ту открыть. Надо от сердца. А кто ж ему от сердца помогать будет? Не про меня это.

— А это уж совсем нехорошо, что с каждым разом он все больше тебе открывается, — не обрадовался Раванга ее новости.

А что тут нехорошего? Боится почему-то Великий Раванга, Маритхе правды не открывает. Почему?

— А почему ты мне правду не откроешь? Что ему от меня нужно? Я бы хоть знала… Какие уж теперь тут Ведатели, в запретных землях. Кто пытать будет?

— Не время, еще не время.

— А когда будет время?

— Может, и никогда. Разве ты не обещала верить?

— Я-то обещала… Но и мне, помнится, кое-что было обещано, — обиделась Маритха. — Что со мной на Ту Сторону отправишься, защищать будешь, в обиду не дашь. А послал Тангара! И еще тобой говорено, что обоз этот до Латиштры гладко дойдет, без проволочек. А он, вон что… совсем пропал. И что ни день, то жуть какая-то вокруг. Я с перепугу чуть было до смерти не замерзла! Как только ума на такое хватило, до сих пор понять не могу… Спасибо, хоть сгинуть не дали. И еще все время загадками говоришь! Как тут верить?

— Потому и просил, что правды открыть не могу. — Его голос вновь превратился в самый обыкновенный, ничем не примечательный, и тут же набрал былую силу. — Однако вижу, что просил слишком многого. И времени у нас еще меньше.

Она снова его удручила. И, если что, он опять ей скажет: «Не кори себя». Вот и не стоит убиваться. Как тут ему угодишь? Нелегко, видно, Великому, но ей-то еще краше. Хорошо хоть, жива осталась.

— Спасибо, что Нить мою оборвать не позволил, — от сердца поблагодарила Маритха. — До смерти буду благодарна. А что какую-то малость себе забрал, так то… А что за глоты такие, что чуть все не съели? — вдруг вспомнила девушка. — Они откуда взялись?

— Они везде, — отозвался из темноты Раванга. — Их много. Хороший Ведатель может увидеть их или почувствовать. Кое-кого из них.

Маритха тут же воззрилась во тьму.

— Не бойся, глотам не найти к тебе дорогу. Только к силе твоей Нити. Они с ней из одного мира.

— Незримого… — прошептала Маритха.

— Да, незримого. И потому ничего тебе не сделают, не бойся. Они везде, и в то же время для тебя их нет.

— А для тебя? — жадно спросила Маритха.

И тут же тьма прорвалась буроватыми пятнами легкого сумрака, почти целиком выступила стена справа от девушки и небольшие движущиеся комочки на ней. Мохнатые шары, увитые какими-то шнурами. Ох, Бессмертные! Один тут же раскинул длиннющие шнуры в стороны и побежал вниз по стене, цепляясь за что-то невидимое Маритхе. Сжался, опять стал больше, даже раздулся, потом совсем раздулся… опять опал. И снова пошел увеличиваться в размерах. Другие тоже запульсировали, принялись по очереди раскидывать жгуты по, сторонам. Ох, да вот же еще один, почти у нее под ногами. Что-то упало прямо перед нею со свода. Маритха завизжала и вскочила. Это же к ней они ринулись!

Вокруг опять стояла плотная густая темнота, и ее рука была в надежной ладони Великого Раванги.

— Тише, Маритха. Успокойся. Никто тебя не тронет.

— Какая гадость, Бессмертные! Какая гадость! — повторяла она, подскакивая. — Мерзость!

— Сядь. Садись же! Никто не причинит тебе вреда.

Девушка медлила.

— Там же этих, мохнатых, полно…

— Там никого больше нет. Чем долгие речи держать, лучше один раз показать, чтобы ты своими глазами увидела. Теперь вокруг привычный тебе мир и голый камень. Их нет.

— Ты говорил: когда незримое видишь, оно приближается. Что хочешь может сделать.

— Не совсем так. Когда ты видишь незримый мир, он становится вещественным, осязаемым. Ты понимаешь? Но не все в нем может причинить тебе вред. Вот эти несимпатичные… существа на самом деле безобидны. Ничем тебе не угрожали.

— То-то они на меня накинулись!

— Ты испугалась. Вот они и кинулись на страх, предчувствуя поживу. От тебя самой им мало толку. Но есть и такие… существа, от которых стоит держаться подальше.

— Это те, что за нашими телами охотятся? — прошептала Маритха.

— Эти… Нет, я говорил не о них. Они опасны только для того, кто даст повод залезть в свое тело. Кто надолго оставляет его… в беспорядке. Есть твари похуже. И посильнее.

Маритха вспомнила, как Такхур, не видя ничего вокруг, сражался с тварью из незримого. Должно быть, из тех.

— Я теперь всю ночь трястись буду, — пролепетала она.

— В этом нет нужды. Я останусь с тобой, и никто не потревожит твой сон. Утром появится Тангар, тогда и расстанемся. Встретимся в Латиштре.

— Ты уходишь? — обреченно спросила Маритха. — Опять? Я думала, теперь-то все наладится…

— Вы будете не одни. До Латиштры путь не такой далекий. Трудный, если пешком идти, а не на тарпе добираться, но это даже хорошо. Поверь, еще до поселка ты поймешь, почему я так поступил. Вы можете смело идти. Здешние твари до вас не доберутся.

— А время? Ты говорил, у нас его мало?

— На дорогу до Латиштры хватит.

Великий был неумолим. Может, потом она и поймет его, и даже возблагодарит, а сейчас… Пускай им не страшны горакхи да местные твари… Тут и без того полно подарков. А холод? А голод? А вода, где воду достать? На Тангара положиться?

— Слушайся Тангара, он много знает о здешних землях.

— Я уж и так… только на него и надеюсь.

— Вот и хорошо. А теперь спи. Нужно до завтра силы восстановить.

Хорошо, она заснет, вот только…

— А правда, что эти скалы, которые ходуном ходят — это как ворота в запретные земли? И кто их проходит, того пускают, а нет — так нет?

Он ответил не сразу:

— Не совсем так. Но можно и так сказать.

— Это что, так Бессмертные сделали? А зачем они в свои земли народ пускают, раз они запретные? Тогда никого бы не пускали.

— Ты хочешь объять слишком много, Маритха. Не для тебя это.

— Все остальное тоже не для меня было.

— Это было необходимо.

— Ну хорошо. — Она устроилась на Тангаровом арчахе.

Некоторое время было тихо.