Михаил Орлов - Хозяин

Видно было далеко. Кругом сколько хватал глаз лежали засеянные разными культурами поля, квадраты которых различались между собой различными оттенками серебра, а левее, на дикой траве, паслись те невообразимые животные, которые, как уже знал Лука, были потомками земных домашних животных, стихийно принявшие здесь устойчивые, но такие устрашающие формы. Сверху же они казались тем, чем в общем-то и были: лошадьми, коровами, козами и прочей мирной скотиной.

– Все это наше, – задумчиво сказал рыжий Марат.

И странно было слышать в голосе гиганта нежные нотки.

– До нашего прибытия сюда здесь была пустыня, – продолжил он. – Пустыня, живая ткань и ожидание. Ожидание закончилось, нас встретили, и нас не стало. Зато теперь есть всё.

– А все эти летающие, ползающие и кусающиеся твари? – удивленно и весело поинтересовался Лок. – Это откуда?

– Мы, кому первым удалось прибыть сюда, привезли с собой всех земных представителей диких и домашних животных, включая и мелких, вроде насекомых. А также имеющиеся коллекции семян. Всех и всё, что было на корабле, – пояснил Марат. – Планета переварила всех нас, сделала бессмертными, и она же стала нашим домом. Благословенным домом. Разве вы не чувствуете, как здесь хорошо?

Лука снова огляделся и снова удивился: и в самом деле, какая ночь! Розовым огнем до сих пор горит на закате тонкая полоска зари, в воздухе та дивная свежесть и ясность, что бывает лишь вдали от каменных городов в такие вот ночи в лесу, в степи; в тишине свежо и сладостно поют в листве и небе какие-то ночные птицы, впереди спокойно лежат бескрайние поля, а сбоку блестит сквозь ветки поверхность реки… Все здесь было совершенно необыкновенно при всей своей простоте, такое древнее, что казалось совершенно чуждым всему живому, людям и в то же время было почему-то так знакомо, близко, родственно…

– Да, – согласился Лука, – я вас понимаю. Но одного я никак понять не могу. Нам объяснили, что это вы так и не пожелали связываться с кораблем. Нет, кто-то ответил на вызов, но заявил, что здесь рай, как вы только что подтвердили, и вы порываете со всеми, что вам больше ничего не надо и о других думать не хотите. В общем, что-то в этом роде.

Генерал Людвиг повернул страшную маску к Луке и горько засмеялся. Сквозь медвежьи клыки на лице смех звучал глухо и хрипло, словно рычание зверя. Серебряный свет видимого только ночью светила блестел на клыках и в глазах маски, и вдруг Лука понял, что глаза зверя, да и сама голова, прикрывшая лицо вождя лесных, живые. И маска была не маской, а частью головы, как и бледное и тоже живое лицо бога войны.

– Эх, парень! Сейчас-то мы все хорошо-отлично знаем – это Хозяин не желает нарушить равновесие в своей тюрьме. Он тешится собственной Властью, а псы-пилигримы помогают держать всех в узде. Рыскают повсюду, ищут, вынюхивают, а как кого найдут – несчастный случай, либо военный конфликт, либо какой мелкий катаклизм. И нет беспокойного человека. А если не удается якобы случайно уничтожить, покупают райской жизнью в Назарете, чтобы отравился сладким ядом власти. Если же и это не срабатывает, отсылают сюда, на Артемиду. И ему хорошо, и без него хорошо.

Губернатор Марат вмешался, добавляя свое наболевшее, ему снова вторил генерал Людвиг: «Власть уничтожает умных и сильных, лишает людей силы и сознания своей доблести», «Хозяин старается погасить чувство чести у чиновников», «И у вождей», «И у всех подданных», «И хочет сделать всех врагами всех», «И всех перессорить и стравить…»

Лука думал, что они напоминают ему людей, попавшихся на обман по своему недомыслию, из-за того, что когда-то были скоры в делах и медлительны в размышлениях. Как и он сам. И они полны мстительной ненависти к тому, кто победил их, оставшись неотмщенным. Сейчас все наперебой изливали горечь побежденных, потому что тот, кто унизил их, был далеко и был недосягаем.

– Неужели он так могуществен? – удивился Лука. – Но почему?

– Потому что он везде и нигде, – ответила за всех Лайма. – Потому что Хозяин может быть в любом теле. Он может находиться сейчас и у лесных, и в Риме, и у рыцарей, и в Назарете. Даже здесь, на Артемиде. Извини, Лука, но он может быть и в тебе.

Лука изумленно повернулся к ней… Нет, он только хотел повернуться к ней, как вдруг почувствовал, что кто-то схватил его за руки и вывернул назад с такой силой, что пришлось наклониться. Он боялся, что суставы, не выдержав, сломаются, боль пронзила его насквозь. И он забыл, что может освободиться, просто растворив собственные суставы.

Он обо всем забыл, настолько все совершаемое казалось нереальным. Лука повернул голову и встретился с глазами Лаймы. Смертная мука была в глазах Лаймы, когда она говорила:

– Извини, Лука, но мы уверены, что Хозяин – это ты. И мы не можем допустить, чтобы ты вернулся на Землю. Без тебя мы сумеем уничтожить пилигримов и переселить всех сюда, на Артемиду. А потом мы вернем тебя.

Лайма отступила на шаг. В небе, сгустившемся прямо над ними, коротко блеснуло ослепительно голубым. После вспышки все ослепли на мгновение. Стоявший рядом генерал Людвиг занял место Лаймы и быстро взмахнул кривым коротким мечом, похожим на серп жнецов. И пока этот смертоносный клинок шел вниз, чтобы, коснувшись его шеи, пройти насквозь, не заметив преграды, Лука успел представить, как его отрубленную голову будут хранить в каком-то маломощном куске здешнего желе – бессмертную и беспомощную… Будут хранить, пока не наступит победа и эра всеобщей свободы не придет на Артемиду. Тогда можно будет торжественно освободить возможного Хозяина, то есть его, Луку, может, и случайно попавшего под подозрение как замаскированный диктатор. Под подозрения, которые ни проверить, ни подтвердить пока нельзя…

Меч опускался, хотя и не так быстро, как ему мнилось. А затем, в самый последний момент, загремел, загрохотал камнепад, словно небо отдавало ему последнюю честь…

Меч коснулся шеи.

И ничего.

Стоял на проселочной дороге, над ним опрокинулась чаша синего безоблачного неба, в центре которого сияло – золотое и ласковое – солнце.

Он узнал этот мир. Это была та самая планета, которую он уже посещал в своих или чужих снах. Вернее, все-таки в своих. Ведь личность неведомого ему капитана межгалактической безопасности Николая Громова, подарившего ему свое умение путешествовать среди звезд и времени, уже стала частью его самого.

Лука, сделав было шаг, остановился, пораженный. И в самом деле он уже не ощущал внутри себя привычное присутствие чужака. Тот исчез, растворившись в нем, одарив его тайными знаниями, благодаря которым Лука так просто смог пересечь невообразимое расстояние, разделяющее их миры. И вдруг без всякого усилия в голове его вспыхнула формула перехода, он ясно видел, как можно мгновенно вернуться назад на Артемиду – и снова сюда. Формула, структурно похожая чем-то на незнакомую звездную систему, вспыхнув последний раз, исчезла, оставшись в ячейках его обновленной памяти. А Лука продолжил свой путь.