Карина Линова - Потерянный бог

Имел ли он право злиться? Какая разница? Все равно, эмоции не зависят от разума.

Она унизила его. Дарен был беззащитен. Одно неловкое движение — и безумная девчонка располосовала бы ему горло. Он никого в жизни так не боялся, кроме, возможно, отца. Не боялся, потому что никто прежде не пытался его убить.

Как он мог так в ней ошибиться? Еще час назад Дарен побился бы об заклад на все свое будущее состояние, что Иласэ Аллеманд не способна на подобную дикость. Всем известны ее пацифистские наклонности! Она уверена, что убивать — плохо!

Может быть, все это время она притворялась? Все эти годы? — Дарен остановился, задумавшись. И никто этого не разглядел? За все то время, что она провела в Ордене? Никто из ее друзей и наставников? Немыслимо.

«Следи за тихими, кто молча стоит в стороне», — сказал ему однажды Амадей, — «никто не знает, о чем они думают».

Что ж, сейчас Дарен знал, что тихоня Иласэ думала об убийстве.

Должно быть, у каждого человека наступает момент излома. Все и так было неважно, а уж он постарался сделать ситуацию и вовсе отвратительной. Вряд ли Дарен имел право винить ее за такую реакцию, хотя и очень хотел это сделать.

Ну и что теперь? Он должен понять и принять все случившееся, как заслуженное наказание? Если он попробует сейчас что-то сделать, Иласэ сорвется с катушек полностью. Так что, никак не ответить ей за случившееся? Разве у него нет права отомстить?

Месть — такой была его первая мысль. Никому не позволено заставлять его чувствовать себя слабым и беспомощным. Никому не позволено так с ним обращаться!

Проклятье, он ведь ничего ей, на самом-то деле, не сделал! Так в чем дело? Да, у нее есть право злиться, но не убивать же его!

Нет, больше всего ее интересовал набег на южную границу.

Дарен вспомнил безликий ужас в ее глазах и странное оцепенение, когда он заявил о своем участии в том побоище. Юноша сглотнул, чувствуя легкий стыд. Сам он не знал никого из присутствовавших там, для него они все являлись безликими ствурами, но для Иласэ могли быть чем-то большим…

Дарен вновь посмотрел на деревья, чуть ли не рыча от нетерпения.

Проклятье, да где ж она? Ей уже давно пора вернуться!..

Он замер.

Не может быть… Она бы никогда…

Великая Бездна, какой он дурак!

Иласэ не вернется!

Она бросила его!

Эта ствура!

Не задерживаясь больше, Дарен кинулся в лес. Чтобы найти девчонку, ему потребовалось несколько часов. Дарен примерно знал, куда указывал компас, и умел читать следы, однако и так, при всех его особых способностях, поиск оказался не из легких. Счастье еще, что юноше повезло с местностью: равнина, покрытая редким лесом, кое-где с пятнами заболоченых низин, не была создана для пряток.

Эта полуболото кишело жизнью, причем водились там и такие существа, сказки о которых в детстве читала ему Кларисса. Например, над первым, встретившимся ему по дороге, ручьем проносилось огромное количество стрекоз, а их с визгом и воплями ловили крохотные феи — малышки размером едва с его ладонь, с зелеными и красными волосами и белоснежными зубками. Остроту этих зубок Дарен испытал на своей собственной руке, когда из баловства попытался схватить одну такую кроху.

Дарен прошел мимо плотины, построенной целым семейством бобров. Увидев юношу, животные повыскакивали из воды и выстроились в ряд, как маленькое войско, глядя на него с вполне человеческим любопытством в круглых черных глазках. Так же вели себя и олени, пришедшие на водопой: поводили острыми ушами, но ничуть не боялись, словно никогда прежде не видели человека.

Несколько раз вдалеке начинали заливаться лягушки, и каждый раз от этого, вполне невинного звука, Дарен вздрагивал. К счастью, все попадавшиеся ему амфибии оказались вполне нормальными существами, и не пытались запугать или загипнотизировать его странными словами. Даже огромная толстая красная жаба, ловившая длинным липким языком зазевавшихся фей, только задумчиво подмигнула ему, прервав на мгновение свое вкусное занятие.

И где-то здесь была Иласэ, неутомимо шедшая вперед. Уже приближался вечер, когда Дарен нашел ее, присевшую отдохнуть на пригорке под невысоким деревом, грызшую какой-то фрукт.

— Эй! — крикнул ей Дарен, — Иласэ!

Она испуганно привстала, глядя на него с выражением растерянности и ужаса, но тут же взгляд ее изменился, стал холодным. Девушка расслабилась, снова села на место, зажав руке недоеденный, напоминающий яблоко, плод.

Дарен подбежал ближе и прислонился к ее дереву, переводя дыхание:

— Куда ты пропала? — спросил он, глядя на нее сердито, хотя в душе от облегчения был готов рассмеяться.

Всю дорогу Дарен пытался решить, что ей сказать, разрываясь между желанием искренне извиниться и наорать на нее. В конце концов он мысленно построил десятиминутную идеальную речь, но сейчас все заготовки вылетели из головы.

— Не могу поверить, что ты меня бросила! — заявил он, возвращаясь к привычному надменному тону. — Или ты сошла с ума? Проклятая спятившая ству…, - выражение лица Иласэ заставило его оборвать предложение.

Сперва Иласэ ничего не говорила, только смотрела на него особым отстраненным взглядом ученого, и Дарен растерянно молчал, пытаясь не нервничать.

Потом Иласэ слегка подкинула недоеденное яблоко в руке, выражение ее глаз стало пугающим.

— В чем… — начал было говорить Дарен.

— Не могу поверить, — резко перебила его девушка, — ты как один из тех никчемных псов, к шеям которых привязывают камень и бросают с моста, только чтоб по возвращении найти их у своего порога.

Дарен моргнул:

— Ты… Великая Бездна, ты действительно пыталась меня бросить!

Он полагал, что Иласэ оставила его в приступе злости, но отказывался даже думать, что действие это с ее стороны было целенаправленным. Если бы он потерял ее, то без кинжала, без компаса, без знания окружающего мира был бы обречен. Это то же самое убийство, только растянутое во времени.

— Не представляю, как ты сумел меня выследить, — продолжила говорить Иласэ тем же спокойным, слегка раздраженным тоном. Потом пожала плечами:

— Ну да ладно, это не имеет значения.

— Что не имеет значения? — проговорил Дарен растерянно, наблюдая, как она поднимается, аккуратно заворачивает фрукты в полу плаща. Девушка казалась спокойной, но теперь за этим спокойствием он ощущал напряжение.

— Уйди! — это прозвучало все так же ровно и холодно.

Он уставился на нее:

— Иласэ…

Она швырнула в него недоеденным яблоком, оно отскочило от его плеча:

— Убирайся с дороги, и убирайся из моей жизни! — плавным движением Иласэ вынула лезвие, и оно засветилось, просыпаясь. Дарен отшатнулся, против воли вспомнив ощущение холодного металла на собственной коже.