Гарри Тертлдав - Лис и империя

— Если вы друзья, то не обидитесь, что мы вас не впускаем, ибо поймете, что нами движет, — крикнула одна из таких баронесс со стены своей крепости. — Если же вы враги, выдающие себя за друзей, что ж, в таком случае убирайтесь ко всем чертям.

Джерин не стал настаивать. Во-первых, ему бы пришлось осадить эту крепость, чтобы проникнуть внутрь, раз уж женщина отказалась опустить подъемный мост. Во-вторых, ее слова были совершенно разумны.

Вэн тоже так посчитал:

— Клянусь богами, если бы Фанд заправляла крепостью, она бы ответила именно так.

— Ты, скорей всего, прав. — Джерин поднял одну бровь. — Возможно, Маева унаследовала воинственность от обоих родителей.

— Да, может быть. — Вэн запоздало осекся и бросил на Лиса уничтожающий взгляд. — А ты, возможно, разговариваешь двумя ртами.

— Может, и так, когда в этом есть необходимость, но не сейчас, — сказал Джерин. — Я все время вдалбливал тебе это.

Вэн проворчал что-то, так и оставшееся в недрах его могучей груди. Может, это был просто звук, выражавший недовольство, а может, одно из иноземных ругательств, которых он поднахватался во время своих долгих странствий. Как бы там ни было, великан сменил тему:

— А что за дорога ведет в Айкос с юга?

— Я сам никогда по ней не ездил, поэтому не могу точно сказать, — ответил Лис. — Но я слышал, что по ней добираться до Айкоса проще, чем трястись по проселку, ответвляющемуся от Элабонского тракта, ибо эта дорога не пролегает через жуткий диковинный лес, каким обросли там холмы.

— Я нисколько не расстроюсь, если не сунусь в этот лес… нет уж, большое спасибо, — сказал Вэн с содроганием. — В нем обитают существа, которые считают, что людям совершенно незачем разъезжать по их владениям. Да помогут боги тому, кто решит там побродить под деревьями или окажется настолько глуп, чтобы под ними заночевать.

— Ты прав, — подтвердил Лис. — Я бы не стал делать ни того, ни другого.

— Судя по вашему описанию, это очень занятное место, — произнес Дагреф, который никогда не бывал в том лесу.

Вэн рассмеялся. Джерин тоже, хотя его смех был пронизан не столько весельем, сколько благоговением, смешанным с трепетом.

— Многие места с безопасного расстояния кажутся людям занятными, — заметил он. — Но потом понимаешь, что посещать их гораздо менее интересно, чем слушать о них.

— Вы оба ведь проезжали через тот лес, — сказал Дагреф. — Вы делали это не раз и всегда из него выезжали, иначе вас не было бы сейчас здесь… на безопасном от него расстоянии.

— Логично, — мрачно согласился Джерин. — Но то, что я там прокатился разок или два, вовсе не означает, что мне не терпится повторить этот опыт. В отличие от некоторых моих знакомых, меня никогда не влекли приключения ради самих приключений. Ведь главным в любом приключении является то, что кто-то пытается с тобой разделаться, а мне, как правило, это не по душе.

— О, мне тоже не по душе, когда кто-нибудь или что-нибудь пытается со мной разделаться, — сказал Вэн. — Но это нетрудно предотвратить, если разделаться с этим кем-нибудь или чем-нибудь первым. Лучшего способа, на мой взгляд, не имеется.

Джерин покачал головой.

— Лучше вообще не оказываться в таком месте, где кто-либо или что-либо подстерегает тебя.

— Длинная скучная жизнь, — подытожил Вэн, фыркнув.

— Мне кажется, это спорный вопрос, учитывая, что у нас на хвосте одна имперская армия, а другая гонит Араджиса, вернее, мы думаем, что она еще его гонит, — возразил Дагреф.

— Длинная скучная жизнь, — повторил Вэн. — Ничего не делать, только спать с женщинами или сидеть за столом, попивая эль.

Он сделал паузу, словно прислушиваясь к собственным словам. Затем ткнул Джерина локтем в бок, едва не столкнув его с колесницы.

— Что ж, бывает и хуже.

Владения Лучника вплотную подходили к долине, в которой располагались городок Айкос и храм прозорливого Байтона. Даже такой человек, как Араджис, не был столь самонадеянным, чтобы заявить свои права на святые места.

Стражники храма патрулировали дорогу, ведущую в Айкос с юга. Проселок же, шедший на запад к Элабонскому тракту, ничуть их не волновал. Странный лес, его обступавший, и еще более странные существа, обитавшие в нем, несли там караул более бдительно, чем на это были способны самые лучшие караульные из мира людей, пусть даже вооруженные бронзовыми мечами и защищенные кожаными и бронзовыми доспехами. Однако здесь, на пыльных, голых подступах к городку, патрульные были необходимы.

Один из них узнал Джерина.

— Лорд король! — воскликнул он, искренне удивившись. — Почему вы едете в Айкос по этой дороге? — Миг спустя он сформулировал вопрос по-другому: — Как получилось, что вы едете в Айкос по этой дороге?

— Видимо, это как-то связано с тем, что за мной гонится армия молодцов, обыкновенно обитающих по ту сторону Хай Керс, — ответил Лис, отчего стражи храма пришли в ужас, разразившись серией испуганных возгласов. Байтон, возможно (и даже вероятней всего), уже знал о происходящем, но, видимо, ничего не удосужился им сообщить. — Мы с Араджисом заключили союз, о чем вы, быть может, слышали, поэтому я и оказался в предгорьях.

— Мы слышали, что вы с ним объединились, но не поняли, против кого. Слухов было множество, и все разные, — отвечал солдат.

— Против империи. Хотя мы о ней здесь и забыли, она, к несчастью, никогда не забывала о нас, — сказал Джерин. — Имперские войска потеснили Араджиса и продолжают теснить его где-то западней этих мест. Как, по-твоему, бог-прозорливец отнесется к тому, что его опять запихнут в пантеон элабонских богов?

— Если империя попытается сделать нечто подобное, беды не миновать, — убежденно ответил стражник.

Сам он выглядел как коренной элабонец, но некоторые из его товарищей явно относились к тому народу, что населял северные земли еще до того, как Элабонская империя впервые пересекла Хай Керс пару столетий назад. О том говорили их худощавость, широкие скулы и изящно заостренные подбородки. Силэтр, служившая раньше Сивиллой Байтона в Айкосе, тоже принадлежала к этому племени и была с ними схожа.

Один из этих малых спросил:

— А почему вы едете в Айкос, лорд король?

Он говорил по-элабонски довольно бегло, но с примесью полушипящего пришепетывания, свойственного языку коренных жителей севера, на каком они и до сих пор изъяснялись между собой.

— Отчасти потому, что я отступаю, — признался Джерин, — но также и потому, что хочу услышать, что скажет мне прозорливец, если, конечно, у лорда Байтона есть что мне сказать.

Стражник, говоривший с ним ранее, заявил: