Дмитрий Дашко - Враг всего сущего

— Ах ты тварь! — закричала Жозефина и спустила тетиву лука. Стрела летела очень быстро, но недостаточно быстро, чтобы поразить свирепое чудовище.

Орк был вооружен. В одной руке он держал кривой ятаган — излюбленное оружие орков, в другой — лимбу. Так орки называли метательный снаряд в виде диска диаметром сантиметров в двадцать с остро заточенными зубцами по краям. Чудовищу хватило доли секунды, чтобы уклониться от стрелы и сделать практически неуловимое движение. Лимба, стремительно кружась в воздухе, подлетела к эльфийке, и вернулась к хозяину.

Я не сразу понял, что произошло. Первым впечатлением было, что орк хотел просто запугать, запустив снаряд, который не причинил никому вреда. О, как я жестоко ошибался! Орк не пугал — он убивал! Голова эльфийки запрокинулась и свалилась в траву. Из обезглавленного туловища вырвался кровавый фонтан и устремился вверх, эльфийка покачнулась и упала.

— А-а-а! — завопил перепуганный насмерть Карлик и принялся стрелять. Он успел сделать только два выстрела — оба в «молоко», как ятаган орка развалил его на половинки.

Я остался в одиночестве. Призрак исчез, не было времени разглядеть куда именно. Да и что он мог сделать?

— Ну что, забавный червяк, страшно? — Орк находился на расстоянии вытянутой руки и улыбался зловещей улыбкой.

— А тебе? — спросил я, нажимая на курок пистолета, направленного ему в грудь.

Вместо выстрела послышался сухой щелчок. Осечка! Я снова нажал на курок, и снова осечка. Что за ерунда? Огнестрельное оружие не лишено недостатков, и осечки не являются редкостью, но почему это произошло именно сейчас?

Орк торжествующе ухмыльнулся.

Я выругался. Биться с орком на мечах — сущее безумие, но что оставалось делать? Орк превосходил силой, умел быстро двигаться, осталось выяснить, насколько хорошо владеет ятаганом. Вдруг мне повезло и эта тварь в детстве прогуливала уроки фехтования?

Я сделал выпад, но орк отбил его с легкостью. Да, мне попался достойный противник, способный порубить в капусту, не успев даже вспотеть.

— Только не бросай меч, червяк, — сказал орк. — Если бросишь, я убью тебя, но не сразу — ты будешь долго мучиться перед смертью. О, я умею тянуть из вас, червяки, все жилы. А потом, когда надоест пытать, я сделаю из тебя верного слугу — зомби. Хочешь стать зомби?

— Хочу только одного — сплясать на твоей могиле.

— Наивный дурачок! Тебе со мной не сладить.

— Я все же попытаюсь.

— Это мне по душе. Запомни, червяк — ты будешь жить, пока сражаешься. Ты же хочешь жить, червяк?

— Тебе хочется, чтобы я умер уставшим? — спросил я.

— А ты наглый, червяк, — хмыкнул орк. — Еще находишь в себе силы шутить.

— То ли еще будет, когда я надеру тебе задницу. Жаль только, ты не услышишь моих шуток.

— Ну и нахал!

Орк обрушил ятаган. Он пытался повторить тот же прием, что проделал с Карликом, — сделать из одного Сухаря двух, но я обладал достаточным опытом, чтобы не попасться на столь примитивный удар. Уловил нужный момент и отпрянул, затем попытался перейти в контратаку. Попытался — правильное слово. Сапог орка угодил в живот. Удар оказался такой силы, что на мгновение я решил: еще немного и задохнусь — орк словно выбил весь дух вон. Вдобавок я отлетел на добрый метр и оказался возле рассеченного на половинки Карлика. Вокруг уже начинали собираться стаи жужжащих мух, привлеченных запахом недавно пролитой крови.

— Вставай, червяк! Я хочу как следует размяться, — пробасил орк. — Давно так не веселился.

Очевидно, у нас разные понятия о веселье. Я привык веселиться совершенно иначе: в компании друзей, с бокалом хорошего вина или наедине с красивой девушкой в уютной располагающей обстановке. Это гораздо интересней, чем выпускать из кого-то кишки, пусть даже тип, с которым ты так поступаешь, глубоко тебе неприятен. Вспомнив о былых вечеринках, я заскрипел зубами от досады. Угораздило же меня сунуть длинный нос куда не следовало! А главное — что в итоге я со всего этого поимею? Клиента нет и не предвидится, по этому делу уж точно. Значит, я работаю сам на себя.

Орк стоял, ожидая, пока его жертва поднимется на ноги. Пока что ему нравилось делать из меня отбивную, но ведь когда-то должно и наскучить. Как только дитя вдоволь натешится, можно заказывать траурный марш. Одна мысль грела душу: я умру на кладбище, сэкономив на транспортных расходах.

Та половинка Карлика, что была ко мне ближе, не выпустила из руки пистолет. Было бы глупо им не воспользоваться. Не может быть, чтобы и оружие Джо дало осечку, иначе я окончательно разуверюсь в прогрессе.

Увидев направленный пистолет, орк засмеялся.

— Червяк, ты веришь, что сможешь убить меня из этой штуки? Ты глупее, чем я думал.

— Во всяком случае, попробую, — сообщил я, спуская курок.

Пуля ударила орка в грудь, он почти упал, но все же сумел устоять. Лишь глубокий рык вырвался из его утробы.

— Было больно, червяк, но ваши пули пустяк для орочьей шкуры. Видишь, просто крохотная дырочка. — Орк с гордостью продемонстрировал мне место, куда угодила пуля: там едва выступила капелька крови. — Она скоро заживет.

Я побледнел. Раз его не берет даже пуля, на что я могу надеяться, размахивая мечом? С таким же успехом можно вооружиться зубочисткой. Однако пистолет не был еще разряжен, и стоило попытаться еще разок.

— Не делайте поспешных выводов, мистер орк. У меня еще одна попытка. — Я прицелился орку в глаз и выстрелил.

Страшный рев подтвердил, что я не промахнулся. Пуля угодила аккурат в глазное яблоко чудовища.

На этот раз ему не удалось остаться на ногах. Орк был ранен, надеюсь, смертельно. Он лежал на спине и хрипел, как астматик. Каждую секунду страшные стоны вырывались из его горла. Ему было очень больно, однако эта тварь заслужила свои муки.

Я с опаской подобрался поближе к поверженному врагу.

Пуля прошла навылет, пробила орку глаз, разнесла мозг и вышла на затылке. Человек давно бы скончался на месте, но только не орк. Удивительно живучая тварь!

Он не мог ничего со мной сделать, однако все равно пытался приподняться на локтях и бросить лимбу, и каждый раз ему не удавалось. Толстая рука обессиленно скользила вниз, падала, но орк не сдавался, хотя стремительно угасал, как свеча на ветру.

Я встал над ним, поднял меч и рубанул по месту, к которому крепилась орочья голова (назвать его шеей язык не поворачивался). Отделить орочью башку от туловища удалось лишь с третьей попытки. Голова запрыгала, как мячик, и откатилась сантиметров на тридцать, а потом легла на землю правой щекой и больше не двигалась. Я не хотел на нее смотреть и отвернулся.