Роман Выговский - Игра без правил

На него сыпалась гремящая лавина ударов, только и успевал отходить. Под ногами грохотало, тряслось, стонало. Фарамонд заскочил обратно в просторный зал, где мог дать бой, и не отскакивать позорно от каждого взмаха секачом.

Волгар двинулся на него как скала, могучим ударом развалил узкие двери, ворвался следом. Великан рубился как дьявол, бешенство удесятерило и без того немалые силы. Фарамонд при всей безумной ярости и жажде мести ощутил подобие страха: впервые не мог и представить, как подберется к врагу!

Волгар помчался на него, с тяжелым грохотом, массивный, в красных глазах пляшут злые огоньки, казалось, несется целое стадо, храмовников, на закованных в железо могучих конях. Великана не измучил тяжкий бой, напротив — ярость поднимается и поднимается грозной волной, а вместе с ним и сила крови, сила ревущей бездны. Теперь великан непобедим, а он Фарамонд лишь ждет когда тот совершит ошибку, но наоборот, с каждым ударом секач проносится все ближе.

По спине струйками сбегал пот, на лбу также катились градом крупные капли, мышцы наливались тяжестью, движения уже не такие точные. А Волгар дерется все так же жестоко и умело, от него несет жаром и мощью, красно — бурая кожа вся блестит от пота, но великана бой лишь раззадоривает.

— Я наигрался с тобой, Фарамонд! — произнес Волгар свирепо, — теперь будет настоящий бой!

Фарамонд со злостью швырнул в великана меч, тот отмахнулся секачом, как от назойливой мухи, звонко ударила сталь о сталь, меч бессильно отлетел в сторону. Волгар с бешеной скоростью вращал секачом, из широкой глотки вырвался страшных рев, от которого с треском лопнули витражи в храме, осыпались вниз брызгами цветного стекла. Леонор, наблюдавшая за боем из — за ширмы, накрыла ладонями уши. Хариэль уже в который раз потянулся к ножнам, но маркиза остановила стальную руку, сказала тихо:

— Жди тут.

Мастер меча нахмурился, смотрел непонимающим взглядом: зачем колдунья желает гибели салранорцу? Разве они не одна команда? Почему не сотворит заклинание, не развалит пополам мерзкую тушу кузнеца?

Фарамонд взглянул на свой меч, весь в длинных царапинах, зазубринах, будто и не меч вовсе, а пила. Отбросил бесполезное оружие в сторону, подхватил с груди зарубленного храмовника тяжелый клеймор.

Он не стал ждать, пока налетит разъяренный как бык Волгар, сам шагнул по залитому кровью полу. В воздухе на мгновение повисла тишина, казалось все вокруг затаив дыхание, следит как массивный секач и такой же тяжелый меч замелькали в руках мастеров с легкостью шпаги.

Фарамонд прыгнул, безмолвие раскололось на тысячи осколков, стены задрожали от грохота и лязга тяжелой стали. Он вновь завертелся страшным вихрем, со скоростью удивившей даже его самого, двручный клеймор описал круг и тяжело опустился на плечо великана, тот взвыл страшно. Лезвие рассекло громадный бугор мышц, раздался треск, это лопнула кость, из широкой раны во все стороны брызнула горячая кровь, но Волгар даже не пошатнулся, могучим ударом кулака отбросил Фарамонда, к стене, тут же подхватил здоровой рукой оброненный секач и метнул. Загрохотало, осколки камня брызнули во все стороны как переполошенные жуки.

Фарамонд на миг замешкался, и едва не угодил под секач. От удара великана ребра на правой стороне промялись, торчали наружу белыми остриями, каждый вдох ножом колол грудь. Озлившись, он вскочил, кинулся на безоружного Волгара. Хариэль даже языком прицокнул когда увидел, как Фарамонд перехватив рукоять клеймора, перебросил меч на другую сторону и обрушил страшный удар на голый череп великана. Осколки костей и липкого серого брызнули во все стороны, на мгновение Фарамонд увидел изумленное, залитое кровью лицо великана. Казалось, тот хотел сказать что — то, но не успел, пошатнулся как срубленное под корень дерево. Тяжелое тело упало на колени, земля задрожала, размякшие мышцы колыхнулись могучей волной, изо рта на грудь хлынула рекой пузырящаяся кровь.

В красных глазах Волгара блеснули искорки злорадства, он умирал с ухмылкой на лице, будто знал что — то, чего он, Фарамонд, не знает, но что очень важно…

Фарамонд не выдержал насмешливого взгляда, размахнулся тяжелым клеймором от плеча и снес проклятому великану голову. Тот повалился на пол с грохотом, как рушащаяся стена замка, Фарамонд даже вздрогнул против воли.

Он посмотрел на распластанное тело громадного кузнеца, из срубленной шеи мощными толчками изливается кровь, пол уже весь залит ею, липкий, скользкий. Из толстого как у быка хребта, торчит белесый костный мозг. Кто мог подумать что ему, Фарамонду удастся одолеть такую громадину.

— Я победил! Слышишь, жрец, я зарубил твоего ручного свина! Я Фарамонд, последний салранорец! И я иду за тобой жрец!

Дышал тяжело, в груди противно булькало и покалывало, тяжелый кулак Волгара ничем не легче молота из кованого железа, а на нем лишь тонкая рубашка из шелка, да что там, и панцирь бы лопнул, не выдержал удара. От смерти спасала Сила, бегущая в его жилах.

— Жив? — спросил Хариэль с уважением в голосе.

— Меня не так просто убить, храмовник, — ответил Фарамонд мрачно.

— Я видел, ты действительно хитер и быстр как Дорадор! — произнес он восхищенно, — такого боя я не видел за всю долгую жизнь. Дордаор убивал быстро, а вы дрались целую вечность!

— Еще немного и он бы меня раздавил, — признался Фарамонд, — а малые арканы бессильны против тварей бездны, они для них как еда.

— Ты бесподобен, — сказала Леонор довольным голосом, — Сила играет в каждой клетке твоего тела. Дордаор так ненавидел колдунов, но и сам пользовался Силой, даже не зная. Он всегда думал, что это талант. Волгар — порождение бездны, под личиной грузного тяжеловеса скрывалась голодная и хитрая сущность. И ты одолел его, часть его силы и разума теперь твои навечно.

— Так вот почему он ухмылялся! — вырвалось у Фарамода. — Негодяй вошел в меня, он же демон, такие не подыхают! Ты уверена, что все именно так?

— Да, я видела темный дух зверя бездн, он коснулся тебя. Но без него мы не смогли бы взять око. Теперь верховный жрец нам не нужен, ты можешь убить его или оставить жить — тебе решать, — улыбнулась Леонор в ответ.

Фарамонд радостно щелкнул пальцами, широко раскинул руки, Леонор наклонилась к нему, они обнялись. Раненый, уставший, залитый вражьей кровью он ощутил, как от избытка чувств в глазах защипало, а взор затуманился, будто Волгар хлопнул тяжелой ладонью по макушке.

— Ты…, — произнес он хриплым голосом.

Леонор сладко зажмурилась, как кошка на солнце, положила красивую голову на плечо, что с того что все в крови и пыли. Она прижалась к нему всем телом, ощутила, как бьется по ту сторону грудной клетки могучее сердце, как пульсирует боль в сломанных ребрах.