Екатерина Оленева - Невеста для Мрака (СИ)

— Это жандармы, ваша милость.

— Что они делают?

— Сооружают виселицу.

— Кого и за какие грехи собираются вешать?

— Ведьм, ваше величество.

— Ведьм? — протянула я со всем доступным мне скептицизмом.

— Да, ваше величество.

— По дороге я наткнулась на трёх висельников в лесу. Тоже ведьмы?

— Во Фракптоне вот уже скоро год как творится ведьмовская чехорда. Настоящая бесовская война. Ведьмы творят бесчинства, направленные на то, чтобы разжигать в наших душах борьбу, склоняют нас к кровопролитию и к блуду.

Вот, оказывается, кто виноват в том, что мужчины не могут держать свой член в штанах, а кулаки подальше от чужого носа? А я-то по наивности думала, что они просто козлы и буяны, а они, — поди ж ты! — жертвы бесовской силы.

— Я вижу по вашей улыбке, ваша милость, вы мне не верите? Напрасно. Ведьмы — сильнейшее орудие Слепого Ткача в этом мире. Оружие, которое он использует против людей. Силы одной ведьмы достаточно, чтобы…

— Я знаю силу магии, святой отец. Суть в том, что, даже кто-то может что-то делать, это вовсе не значит, что станет. Улавливаете разницу? Немедленно прекратите этот балаган и развлекайте ваших прихожан как-нибудь иначе.

— А если я не послушаюсь, ваше величество?

Я окинула его уничтожающим взглядом (уничтожение, правда, пока было только морального толка).

— Я бы не советовала поступать столь опрометчиво. Если война начнётся, у вас нет шансов не то, чтобы на победу — на элементарную возможность остаться в живых.

Пресвятейший почти с ненавистью посмотрел на меня:

— Вы мне угрожаете, ваша величество?

— Мне? Угрожать вам?.. Кто вы такой? Один из малых сих? По доброте душевной я всего лишь даю вам совет, пресвятейший. А уж воспользоваться им или нет, дело ваше. Но сегодня я не позволю больше никого вешать. Закрывайте вашу охоту на ведьм, или я велю это сделать моей охране.

Сверкая глазами, Пресвятейший всё-таки был вынужден изображать почтение.

— Да, моя королева.

Не успела я сделать и несколько шагов как из толпы мне навстречу шагнула Марайя Фатая.

— Это было великолепно! — с сияющей улыбкой сообщила она. — Как вы поставили на место нашего святошу! В этих краях Слуги Света давно не знают укорота.

— Им пришло время с ним познакомиться. Марайя, — обернулась я к молодой женщине. — Сделайте мне одолжение? Я хотела бы поближе познакомиться с городом. Составьте компанию?

— С радостью, ваше величество.

Я сделала знак охране отстать от нас на несколько шагов.

— Вы хорошо устроились на новом месте? Всем довольны, ваше величество? Если будете в чем-либо испытывать недостаток, мы с мужем с радостью окажем любое содействие, — сказала Марайя. — В этом краю сложно выжить. То и дело идёт война. Без верных людей никуда. Даже магам. Даже таким, как ваша милость, — вскинула она на меня выразительные глаза. — Вы ведь учились в эдонийской академии магии, ваше величество?

— Училась. Но как маг лавров сыскать не успела. Меня выдали замуж и стала я величеством.

— Меня тоже, — вздохнула Марайя. — Правда, величия мне это не добавило, — с грустью закончила она.

— Давно вы замужем?

— Пять лет. С одной стороны, это немного, с другой — целая вечность.

Мы проходили мимо мрачного двухэтажного дома, крытого почерневшей от времени, успевшей обрасти мхом, черепицей. Из него раздался протяжный, дикий, пронзительный женский крик, заставивший нас с Мараей содрогнуться.

— Кто там так кричит? — шёпотом спросила я.

— Это больница. Не волнуйтесь, ваше величество, — поспешила успокоить меня спутница. — Кричит, наверное, роженица. Можем войти, если хотите. Убедитесь сами, что всё в порядке.

Марайя распахнула передо мной дверь.

Сдавленные крики, похожие на всхлипы раненного животного то и дело повторялись, пока я шла вслед за ней по коридору, заставленному кроватями (охрана, разумеется, осталась за дверью).

Вскоре мы могли лицезреть девушку в холщовой рубашке, корчащуюся в схватках.

— Всё хорошо, ты справишься, — успокаивала страдалицу другая, темноволосая девушка.

— Не могу! — мотала бедняжка головой. — Не могу! Он слишком большой.

— Конечно, сможешь, — уверено заявила темноволосая. — Я принимала детей и крупнее.

У акушерки был лицо сердечком и блестящие карие глаза. Миловидная. Хотя для такой работы, наверное, слишком молодая?

— Расслабься, смотри на меня, — зазвучал уверенный голос темноволосой девушки. — А теперь — тужься. Тужься как можно сильнее.

Я не хотела смотреть на это. Не хотела. Но меня словно парализовало.

Эта картина застыла перед моими глазами. Женщина, мечущаяся словно в агонии по кровати, кровь, стекающая по её бёдрам. Прилипшие к измученному, осунувшемуся личику, волосы.

— Уже почти… Ещё! Умница! — звучал одобряющий, мягкий голос.

Ребёнок плавно, как на салазках, скользнул в руки акушерки, и та ловко его подхватила — окровавленный, осклизлый комок плоти, отчаянно визжащий.

Я почувствовала дурноту и была вынуждена опереться на руку Марайи:

— Ваше Величество, вам нехорошо? — встревожилась она. — Ваша величество!

Меня усадили на табурет и дали выпить какое-то зелье, от которого голова сразу же прояснилась.

Я одобряюще улыбнулась, встретив встревоженный взгляд Марайи.

— Как непристойно начинается человеческая жизнь. И в то же время так естественно… лучше заранее знать, какой ценой она достаётся. Это акушерка… её лицо мне кажется знакомы? Она опытная?

— На её счету нет ни одной смерти матери или ребёнка, ваше величество.

— И многих она приняла?

— За три десятка перевалило.

— Кажется такой молодой…

— Она молода, но талантлива. Даже родовитые дамы часто предпочитают её, а не именитых докторов.

Когда мы с Мараей покинули больницу, время уже давно перевалило за полдень.

— Я не поблагодарила вас за великолепный ужин, миледи, — сказала я своей новой подруге на прощание.

— Приятно, что вы сочли его великолепным, ваша милость.

— Буду счастлива ответить гостеприимством на гостеприимство. Какие планы у вас на сегодняшний вечер?

— Никаких, — сверкнула улыбкой Марайя.

— Тогда жду вас сегодня к семи. Нисколько не огорчусь, если ваш муж, занятый делами, не сможет вас сопроводить.

— Признаться и я — тоже.

Мы обменялись улыбками и распрощались до вечера.

Глава 29

В тот вечер я с нетерпением ожидала визита Марайи, наверное, потому, что мне было скучно. Стоило красавице-блондинке перешагнуть порог, как комната заполнилась навязчивым ароматом цветочных духов.