Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 17

— Фауст? Вы имеете в виду себя?

— А кого же еще? Другого Фауста не существует.

— Это как сказать… В некотором отношении я тоже Фауст.

Фауст одарил Мака длинным пристальным взглядом, высокомерно откинул голову назад и рассмеялся.

— Это ты-то Фауст? Друг ты мой ситный, ты есть полная противоположность идее Фауста — жалкий беспринципный тип, птица до смешного низкого полета. Неотесанный мужлан, который смотрит в рот каждому, кто возьмется им командовать; ненадежный друг; невежа в вопросах истории, философии, политики, алхимии, физики, оптики, этики. И, разумеется, ничего не смыслишь в королеве всех наук — магии. — С безжалостной ухмылкой Фауст продолжал: — Да, Мак, ты на какое-то время, так сказать, влез в чужие туфли — как ребенок из баловства надевает башмаки своего отца и может даже сделать в них несколько шагов. Но теперь твое клоунское представление на подмостках истории, к счастью, завершилось. Приятель, в тебе нет ни грана от Фауста. Да что там, ты просто заурядное ничтожество, которое ничьего интереса не вызывает. Ты мельчайшая дробь рода человеческого, и ты нам осточертел, пора тебе убираться отсюда восвояси!

— Ой ли?.. — с яростью начал Мак, в груди которого все закипело от этих бессвязных оскорблений. Но ему не перед кем было излить поток возражений — Фауст сделал ловкий молниеносный жест левой рукой и исчез из комнаты.

— Ах, если бы я мог так вот перемещаться!.. — произнес Мак вслух. Уж очень ему было нудно и противно в этом зале ожидания — Чистилище было худшим из мест для человека с его темпераментом. Гнев Мака сменился жалостью к самому себе, и он продолжил: — Самое настоящее свинство — заставить меня тягаться с историческими знаменитостями, не говоря уже о духах и магах, которые переносятся куда хотят в мгновение ока, а я, простой смертный, ничем не выдающийся, только и умею, что ходить на своих двоих, и нет у меня ни семимильных сапог, ни ковра-самолета, ни волшебной палочки, и каждый шаг мне дается потом и кровью!..

— Кто у нас так распричитался? — прозвучал за его спиной сочный саркастический голос.

Мак повернулся как ошпаренный — он-то был уверен, что в доме никого больше нет.

Перед ним стоял Одиссей: высокий могучий осанистый мужчина, величавый в свеженакрахмаленной и отутюженной тунике. Поверх туники был наброшен плащ, спадавший столь живописными складками, что требовал ваятеля — запечатлеть на века. Черты лица Одиссея были чрезвычайно аристократичны, сам он был исполнен такого благородства, что Мак с его веснушчатой физиономией простолюдина и коротким толстым носом рядом с ним мог показаться заправской обезьяной. Сверх того, греческий герой был на голову выше Мака и сквозь медь его загара проступали бугры великолепно развитых мускулов.

— Здравствуйте, Одиссей, — сказал Мак. — Какими судьбами?

— Заглянул по дороге на Всеобщую ассамблею, где я, быть может, вставлю словечко от себя, прежде чем Ананке произнесет окончательный приговор. А вы что тут делаете?

— Жду Мефистофеля с наградами, которые он мне обещал.

— Думаете, разумно принимать дары от этого типа? Что касается меня, я бы ни обола не взял из рук нынешних злых духов. Эта шатия норовит сделать вас своим рабом, каждый их дар я бы уподобил своему изобретению — Троянскому коню. Лучше с ними не связываться. Впрочем, кому что нравится. Прощайте, старина Мак.

С этими словами Одиссей выпустил из своего кожаного мешка еще одного духа странствий — и был таков.

— Древние греки просто надутые индюки! — в сердцах воскликнул Мак, когда Одиссей исчез. — Их древние боги работали на них не покладая рук, вот они и успели наворочать так много. Да, в былые времена боги пеклись о людях. А вот мне, человеку новой эпохи, пришлось полагаться исключительно на свои силенки, на свой слабенький умишко, чтобы лавировать в разных эпохах и обстоятельствах, и зарабатывать мозоли на не Бог весть каких крепких ногах. Есть путешествия, которые просто непосильны для двуногих…

— Ерунда! — произнес кто-то за его спиной.

Мак уже не вздрогнул. Это не домик, а какой-то проходной двор. Очевидно, есть некий магический механизм, который превращает маленький особнячок в Чистилище в место остановки всех странствующих. И они непременно возникают у Мака за спиной!

Мак обернулся и увидел гнома Рогнира, который, в отличие от прежних посетителей, появился из дыры в полу.

— Нет, не ерунда! — возразил Мак. — Все тутошние перемещаются с помощью колдовства. Сказали одно словечко — и уже в том месте, куда хотели попасть. А мне надо шагать и шагать, и порой я даже не знаю, куда шагать…

— Бедняжечка, как тебе тяжко приходится, — насмешливо сказал Рогнир. — А я, по-твоему, на крыльях ветра летаю?

— Вы? Я как-то упустил из виду… И как же вы путешествуете?

— Старым добрым способом. Пешедралом. Вдобавок гномы не просто ходят, им приходится рыть туннели, чтобы попасть из одного места в другое! Попробуй-ка двигаться, разрывая землю перед собой, — как тебе это понравится?

— Не очень, — искренне признался Мак. — Верно, временами почва бывает весьма каменистой…

— Не временами, а практически всегда, — сказал Рогнир. — Для нас, гномов, это праздник, если доведется рыть туннель в обычной рыхлой почве. Каменистая почва и валуны это даже не худшее. Всего противнее рыть туннель в болотистой почве — необходимо укреплять его своды деревянными сваями, а стало быть, тащить их с собой по подземным проходам. А сваи, ясное дело, под землей не водятся, надо сперва срубить деревья, да и лес не повсюду встречается — порой приходится делать такие концы! Есть у нас лохматые маленькие пони, иногда используем их как гужевой транспорт, но чаще всего мы вынуждены полагаться исключительно на свои мускулы и вкалывать до седьмого пота.

— Я думаю, вам такая жизнь вот где.

— Опять-таки заблуждение, — спокойно возразил Рогнир. — Нам, гномам, такая жизнь вполне по вкусу.

Ведь мы не люди. Как-никак мы один из видов сверхъестественных существ — хотя мы народ скромный и этот факт стараемся не выпячивать. Мы запросто могли бы подать прошение высшим силам, чтобы нас наделили волшебными способностями. Но это не в нашем духе. Мы единственные существа во всей Вселенной, которые ничего ни у кого не клянчат, а живут с тем, что есть.

— А вас волнует, кто победит в противоборстве между силами Света и силами Тьмы?

— Не больше, чем прошлогодний снег. Нам от результата этого Турнира ни тепло ни холодно. Все эти споры насчет Добра и Зла — пустое сотрясение воздуха. В жизни гномов есть только одно хорошее: рыть туннели. И только одно плохое: рыть туннели. Мы не ждем, что явятся какие-то духи, чтобы рыть туннели вместо нас.