Галина Гончарова - Летняя практика

А я щурилась, жмурилась и ужасно хотела спать. Видимо, откат пошел.

Но когда в беседку зашел пепельно-серый от усталости Тёрн с телохранителями, беседа оборвалась. Бедолаг пустили за стол, налили по здоровущей кружке кадри и подсунули поближе тарелки.

Несколько минут раздавались только чавканье и хруст.

Потом я все-таки не выдержала:

— До чего договорились?

— До хороших вещей, — просто сказал Тёрн. — Через несколько дней мы все уезжаем в Элварион. Вместе с посольством сиренид. Я хочу, чтобы они жили и у нас. Или хотя бы гостили.

— Интересно, а им шоколад понравится? — задумалась я.

— Может, и понравится. Пока нам надо будет долго искать точки соприкосновения. — Элвар выглядел задумчивым. — Они ведь не такие, как мы. По-другому думают, действуют, живут. Для нас гройн — страшное чудовище. Для них — домашняя зверушка. Но хорошо уже то, что океаны теперь станут более безопасными. Нам морские глубины все равно не нужны. А им — сплошное удовольствие.

— А что еще решили, кроме как пустить их на проживание в море?

— Еще разбирались с пиратами и ренегатами.

— И до чего разобрались? — не отставал Лютик.

Тёрн несколько секунд помолчал, но потом покосился на принцев — и понял, Лери все равно все вытянет из Ирдана. А что знает она — будем знать и мы. И раскололся:

— Если по пунктам, пиратов отправят на общественно-принудительные работы. Будут восстанавливать все разрушенное. Да и рудники еще остались.

— Кстати, — прищелкнула пальцами Березка, — пока я не забыла! Гном Вердер — помните такого? — и все его шахтеры передают вам приветы и благодарности. Они все здоровы и благополучно выписаны вчера по домам.

— И замечательно. Все равно шахту надо будет восстанавливать, — припечатал Ирдан. — А лучше Вердера ее никто не знает.

— Вот-вот. Там и пираты пригодятся.

— А ренегаты? — мне стало интересно.

— Ренегатов отправляют завтра в Универ. Там проведут обряд «заточения магии». Не у всех. У нескольких. А тех, кто получше, возьмут учиться. Ваш директор сможет вправить им мозги, — пожал плечами Тёрн.

— А что насчет Буздюка?

Еще бы Эвин не спросил. У него к Буздюку такая нежная любоффф… из разряда «пасть порву, моргалы выколю, рога поотшибаю».

— А Буздюка завтра казнят. На главной пристани, — просто ответил Тёрн.

— Это как? — теперь стало интересно и мне.

— С особым цинизмом. Парализуют — и живьем скормят гройнам. Ваш Ведун сказал, что за Сансана с ним и не такое надо сделать.

Жалеть Буздюка не стал никто. Может, еще и глистов жалеть начать?! Существа-то одной породы!

— Надо будет сходить, — буркнул Эвин.

— Ну, приходи в королевскую ложу, — пригласил его Тардон.

— Зачем?

— А я там тоже буду присутствовать. Нашел-таки отец государственное дело, которым я займусь с удовольствием. С огромным удовольствием погляжу, как из Буздюка сделают шашлык.

— Лучше б ты с удовольствием экономикой занялся, — проворчал Ирдан.

Тар подмигнул ему:

— А на то у нас твоя невеста есть. Через какое-то время она всю экономику потянет. В качестве ревизора.

— Свою найди и нагружай, — огрызнулся Ирдан. — А у нас тут еще медовый круг предусмотрен.

Лери покраснела и улыбнулась. Вообще, как я заметила, ребята постепенно начинали симпатизировать друг другу. Глядишь, через пару кругов вообще споются — и будут у Тара хорошие помощники и советчики. Потому что слово «власть» вызывает и у Лери, и у Ирдана одинаковую реакцию. А именно: «Нет! Без меня! Не хочу! И не дождетесь!»

— Если хотите — приезжайте в Элварион, — пригласил их Тёрн. — Отдохнете у нас, расслабитесь…

— Мы подумаем, — решил Ирдан.

— Кстати, а те уроды, которые чуть меня не убили? — спохватился Тардон.

Тёрн зашипел сквозь клыки:

— А с ними очень плохо. Они умерли.

— Так это же хорошо! Туда им и дорога! — не поняла я.

— Плохо то, что они были элварскими полукровками, — это раз! Заклятыми на верность магией крови — это два. И сами убили себя. Это три. Нравится? — огрызнулся Тёрн.

Не нравилось. Решительно.

— А больше там таких не было?

— Нет. А корабль, на котором находился неизвестный маг, помощник Буздюка — или, скорее, это Буздюк был его помощником, потопили гройны. Теперь концов не найдешь. И даже след магии не считаешь.

Я вздохнула.

Плохо.

Кто же был этот загадочный (от слова — гад, гад и еще раз гад!) буздючий напарник? От Буздюка удалось добиться немногого. Он и сам точно не знал ни лица, ни имени. Да и зачем? Помогает — и прекрасно. Пару раз Буздюк пытался завести речь о более близком знакомстве. Но получал решительный отпор в комплексе с угрозой разрыва всяких отношений — и отвязывался.

Одним словом, у нас где-то бродит неизвестный враг.

— А еще Буздюк говорил, что этому типу нужен Элварион. И Садан собирался оказать помощь в нападении на мою страну, — добавил Тёрн. — Мало того, шахта была личной инициативой этого мага. Буздюк говорит, того аж трясло при упоминании твоего лично имени. Как ты думаешь, кому ты так насолила?

Думать? Да я все отлично знала. И Тёрн тоже догадывался.

И предположение у нас было одно на двоих.

— Вот-вот. Тот самый неизвестный.

— Поймать бы его… за хвост! И допросить! С продолжительными поисками пятого угла в подвалах КГБ.

— Поймаем. А пока будь поосторожнее.

Я пожала плечами. Я же боевой маг. Как тут будешь?

— Ребята, очнитесь, — помахал перед моим лицом рукой Лерг. — Вернитесь на землю.

— Устал я как собака от всех этих совещаний, — вздохнул элвар. — Сил моих больше нету. Ни на что. Я просто выключаюсь! Ребята, быть королем — это кошмар.

— Ничего. Вот наплодишь парочку отпрысков, коронуешь того, кто поумнее, — и возьмешь отпуск, — «утешила» я. Элвара явственно передернуло.

— Хоть ты-то не начинай? И так на меня давят, что надо жениться и размножаться.

— А ты не хочешь?

— Не хочу.

— Ну и ладно, — подмигнула я. — Споешь нам?

Тёрн на минуту задумался, а потом взял гитару у Эвина и пробежался пальцами по струнам:

— Что ж не спеть. Спою.

И уже только для меня:

— Хорошо, малыш. Сегодня ты имеешь право на капризы. А я выберу песню. Она очень старая и написана одним из предков нашего народа. Говорят, что он был влюблен в одну из Основателей Универа. И никак не мог решиться признаться. Вот и… Я тут приблизительно перевел на язык людей…

Струны жалобно застонали, запели, заплакали.Погасли свечи на столе, погасли свечи.Опять приблизился ко мне печальный вечер.Ему не надо говорить, совсем не надо.Я просто рядом быть хочу… с тобою рядом…Плывут в сирени небеса, плывут спокойно.И разве может быть сейчас кому-то больно,И разве кто-то может в этот вечер плакать,И разве можно в этот вечер чувства прятать?В бокалах плещется вино — пурпурным цветом,А за окном бушует яростное лето.И я люблю, тебя люблю, моя отрада,И быть всегда с тобой хочу, с тобою рядом.Уходит солнце на покой… уходит тихо.Мурлычут кошки на ковре, гоняя лихо…И нет дороги в этот дом любому горю,Ведь этот вечер навсегда теперь со мною…Люблю тебя, люблю навек, уходит лето…Бросает солнце на окно осколки света.Но не уходят никуда любовь и вера…Я верю в счастье на земле… я в счастье верю…Погасли свечи на столе, погасли свечи.Опять приблизился ко мне печальный вечер.Тебе не надо говорить, ведь это песня.Я рядом быть с тобой хочу… навечно вместе…

Я слушала старую песню — и потихоньку сама уплывала в сон. Все ведь так и было… Давно? Сейчас? Со мной? А, неважно…