Четыре всадника магопокалипсиса. Дилогия - Алексей Валерьевич Шмаков
Просто в тот момент, когда падал, кайзер использовал магию и выстрелил собственным телом, как из пушки, ломая на своём пути редкие чахлые деревца, пробивая хозяйственную постройку и угрожая ограде, которая сама была напитана магией.
— Госпожа будет довольна, когда получит запись, — произнёс Рихард.
В этот момент капитан Клаус стиснул кулаки в бессильной злобе. Он никак не мог повлиять ни на императора, ни на слугу наследницы Мартинсена.
* * *
— Как думаете, зачем Александр Михайлович вызвал нас к себе? Вы же ничего ещё не сделали? — спросил Гришка, выбирая, какую конфету съесть первой.
Сейчас мы находились в кабинете директора. Его самого пока не было, зато на столе стояла вазочка с шоколадными конфетами, которую и прибрал к рукам Воронов.
— Соскучился, наверное, — пожала плечами рыжая.
— А мне кажется, просто хочет лично поприветствовать своих лучших учеников. Всё же больше года не виделись, — сказала Мира.
— Точно нет. Меня бы тогда не позвали. Мы с Александром Михайловичем каждый учебный день виделись. Постоянно заглядывал в класс. И я вам об этом рассказывал.
— Ага. Ещё и спорить предлагал, зайдёт или не зайдёт. Помню, помню, — определившись с первой жертвой, буркнул Гришка.
— И вы все отказались.
— Правильно. Как мы сможем проверить? А чертить за тебя целый год магосхемы никто не хочет.
— Неужели думаете, что я могу вас обмануть? — деланно возмутился я.
— Врать не станешь, а вот недоговорить всей правды — запросто. Почему ты никому не сказал, что смог установить контакт с Даной?
Я удивлённо посмотрел на Ленку. А она откуда знает? Ладно бы Мира. Всё же они с черепахой стали очень близки.
Одной из основных задач заклинания, что ждало нас в подвале особняка Йозефа Мартинсена, было как раз закрепление связей между вторым всадником и его скакуном, которым стала хранительница озера. А все эти буйные плантации фруктов и последующее производство шнапса — побочные эффекты, на которые ушли излишки нашей магии.
В тот же момент я смог наладить ментальную связь с черепахой. Отлично слышал, понимал её и мог спокойно общаться. Правда, совсем недолго. Пока заклинание не вышло на полную мощность и полностью не закрыло сознание Даны. Теперь черепаха способна общаться исключительно с Мирой. Даже Екатерина Олеговна сильно удивилась, когда у неё ничего не вышло.
Но я думал, что об этом даже Мира не знает. А тут Шуйская.
— Не видел в этом смысла. Связь у нас была несколько минут, пока заклинание старых всадников не вышло на полную мощь, а затем Дана оказалась вне зоны доступа. Кстати, Мира, там Герхард с Василисой ещё не вернулись? Смогли найти ещё какие-нибудь записи Мартинсена? Благодаря им можно было бы избежать многих проблем в будущем.
— Не вернулись, а записей у него много всяких разных. Вот только я могу прочесть меньше половины. И там точно нет никаких предсказаний. Да и нет у второго всадника таких способностей.
— А как же тогда он смог узнать, что мы все окажемся на пороге его дома именно в тот день и даже точное время указал? — спросил Гришка.
Возле него уже лежала небольшая горка фантиков, которая продолжала расти. А в вазочке оставалось всего несколько конфет.
— Наша сильная сторона — разум. Именно благодаря ему Йозеф Мартинсена и смог спрогнозировать наше объединение у него дома. Чтобы узнать будущее, не обязательно быть пророком. Могу вас заверить, что все они кончали крайне плохо.
Ленка взвизгнула и подпрыгнула, заставив нас всех дёрнуться.
— Ты чего? — спросила Мира.
— Вспомнила, что оставила на территории особняка Мартинсена двух малюток, они же там теперь совсем одни. Могут испугаться и натворить чего-нибудь.
Мы с Мирой переглянулись, прекрасно помня, кого Ленка называет малютками и как они могут сражаться с оперативниками тайной канцелярии. Если такие испугаются и начнут вытворять, то могут пострадать люди.
— Можешь за них не переживать. С территории поместья они точно не смогут выбраться, а на ней им никто не причинит вреда. Правда, и помогать не станут. Просто не знают, как. Их же нужно кормить там? — успокоила рыжую Скворцова.
— Фухххх, — облегчённо выдохнула Шуйская. — Не, кормить не нужно. Они у меня на самообеспечении. Воду и питательные вещества добудут из почвы, а как магическая энергия закончится — залягут в спячку, и хрен их отличат от обычных растений. У нас таких заготовок по всему континенту столько насажено, что уже давно никто не знает, где и что есть.
Получается, что Шуйские вот таким образом могут подготовить для себя целую зелёную армию в любом месте. И никто ничего даже не поймёт, когда растительная армия бросится в бой. Никогда бы не подумал, что друиды могут быть настолько опасными противниками. И Ленка вот так спокойно нам об этом рассказывает. Об этом подумал не я один.
— Тебе ремня не всыпят, если узнают, что ты рассказываешь семейные тайны? — спросила Мира, а Гришка согласно закивал. Просто он только что засунул конфету в рот и пока не мог разговаривать.
— Не всыпят. Вы же никому не расскажете. Да и отец относится к вам как к родственникам. Так что информация осталась в семье. Да и не такая уж это и страшная тайна. В империи почти три десятка друидских родов. И каждый занимается посадкой подконтрольных только им растений. У нас даже некоторые города на сектора поделены.
— И Новая Слобода? — прожевав конфету, спросил Воронов.
— Не. В Новой Слободе нам разрешили только на территории поместья выращивать всё, что захотим. Это один из немногих городов, где аристократов уровняли в правах с простолюдинами. Не предусмотрено никаких преференций даже для сильнейших родов империи. Поэтому никто из высших слоёв общества не любит отправлять своих детей учиться в Новую Слободу.
— И зачем тогда здесь есть отдельные кварталы с особняками аристократов? Сидели бы в столице или где они там сидят и считали себя лучше остальных, — пожала плечами Мира.
— Затем, что никто не может отказать императору. Если он сказал отправлять детей учиться в Новую Слободу, так все и сделают. Отец говорит, что некоторые способности должны находиться под постоянным контролем со стороны государства.
— Как наши, — согласился я.
— Как ваши, — подтвердил Александр Михайлович.
Когда он вошёл в кабинет, каким образом мы его не заметили и, самое главное, как давно он слушает наш разговор, было совершенно непонятно.
— Здравствуйте, Александр Михайлович, — произнесли мы в один голос. Только Гришка немного выбивался, доедая последнюю конфету.
Бродский посмотрел на нас по очереди, затем покосился на гору фантиков у себя на столе и
