Талиесин - Стивен Рэй Лоухед
— И я. Хотя проголодался я знатно, так и чую запах жареного мяса, но все равно рад, что они ушли. Когда-нибудь еще их погоняем.
Эльфин растянулся у темного, заросшего мхом камня и закрыл глаза. Талиесин устроился рядом и хотел уже лечь, когда уголком глаза различил какое-то сияние.
В следующий миг Эльфин услышал всплеск и рывком сел. Талиесин был посреди ручья и спешил к дальнему берегу с криком: «Я его вижу! Скорее!». Собаки подвывали, опустив морды и поджав хвосты, у самого края воды.
— Талиесин! Погоди! — Эльфин схватил копье и кинулся вдогонку. — Погоди, сынок!
Он выбрался на берег в тот самый миг, как Талиесин нырнул в заросли бузины.
— Скорее! — донесся издалека взволнованный мальчишеский голос. — Я его вижу!
Эльфин прислушался. Было слышно, как мальчик ломится через кусты, потом все стихло. Отец ринулся следом.
Талиесин отыскался через час на круглой поляне внутри дубравы. Он с потерянным видом сидел на заросшем лишайником плоском камне, уронив руки на колени.
— Ты не поранился, сынок? — Вопрос Эльфина гулко раскатился среди древесных стволов.
— Я его видел. — Талиесин сипел от усталости. — Он привел меня сюда.
— Кого ты видел?
— Оленя. Это он меня сюда привел.
— Оленя? Ты уверен?
— Белого оленя. — В полумраке поляны глаза Талиесина блеснули, как две темные звезды. — Белее вершины Кадер Идриса… а рога! Огромные раскидистые рога, алые, что твой римский плащ, и хвост тоже алый. — Он с сомнением взглянул на отца. — Ты видел?
Эльфин медленно покачал головой.
— Нет. Где мне за тобой угнаться!
Он огляделся. Со всех сторон поляну обступили кряжистые дубы, их толстые корявые ветви свидетельствовали о древнем возрасте. По окружности поляны земля чуть понижалась — видимо, здесь когда-то проходил ров. Камень, на котором сидел Талиесин, располагался в центре замкнутого круга. Несмотря на то что сквозь нависшие ветви просвечивало небо, поляна оставалась сумрачной.
— Олень привел тебя сюда?
Талиесин кивнул.
— И здесь я увидел человека. — Он указал на то место, где ложбинка прерывалась, соединяя поляну с лесом. — Черного человека.
— Вот как? — Эльфин пристально взглянул на сына. — Какой он был?
— Высокий, очень высокий. — Талиесин закрыл глаза. — И очень мускулистый — ноги, будто пни, руки — дубовые ветви. Весь в черной шерсти, густой-прегустой, и вывалянный в листве и сучках. Лицо раскрашено белой глиной, только глаза черные, что два колодца, и вокруг них оставлены круги. Волосы склеены, зачесаны в гребень и утыканы веточками, а на голове — кожаная шапочка с оленьими рогами. В руке у него был посох, тоже с рогами, а под мышкой — кабанчик. А еще с ним был волк, огромный, желтоглазый, смотрел на меня из-под дубов, а в круг не вошел.
— Повелитель зверей, — прошептал Эльфин. — Цернунн!
— Цернунн, — подтвердил Талиесин. — «Я Рогатый», так он мне сказал.
— А еще?
— Он сказал: «Подними, что упало». И все.
— «Подними, что упало»? И больше ни слова?
— Что это значит? — недоумевал Талиесин.
Эльфин взглянул на камень под мальчиком.
— Камень стоял, а теперь лежит.
Талиесин провел рукою по камню.
— Как мы его поднимем?
— Да, дело нелегкое. — Эльфин потянул себя за ус и пошел вокруг поляны. Вскоре он вернулся с толстым ясеневым суком и подсунул его под край лежащей плиты. — Подкати-ка вон тот камень, — распорядился он, и они вдвоем налегли на рычаг.
Плита поддавалась медленно, однако, давя на рычаг и подвигая опору, они смогли приподнять ее настолько, чтобы ухватиться руками. После этого пошло чуть лучше. Раздевшись до пояса, отец и сын налегли на рычаг, кряхтя от натуги, и мало-помалу камень вставал все выше, пока наконец со стоном Эльфин последним могучим рывком не поставил его стоймя.
Они улыбнулись друг другу, отдуваясь, и посмотрели на камень. Замшелый, темный от долгого сна в земле, пахнущий сыростью, он стоял чуть наклонно, так что слабый свет падал на его исчерченную письменами поверхность. Талиесин подошел и положил руки на выбитые в камне знаки: затейливо переплетенные спирали и завитки в обрамлении двух змей, образующих подобие огромного яйца.
— Он очень старый? — спросил Талиесин.
— Очень, — кивнул Эльфин. Он взглянул на яму, оставшуюся от камня. — Теперь я вижу, отчего он упал.
Талиесин взглянул туда же и увидел, что плита лишь немного отстоит от длинного, желтого человеческого остова. Под тяжестью камня череп и грудная клетка расплющились, но остальные кости были целы. Приметив блеск, мальчик стал на колени и осторожно разгреб мягкую грязь. Под ней оказалась цепь из тоненьких звеньев, украшавшая некогда шею покойника. На цепи висел кусочек желтого янтаря с застывшей в нем мухой.
— Что ты нашел, сынок? — спросил Эльфин, опускаясь рядом на колени.
— Подвеску. И глянь! — Он указал на белую плечевую кость. — Еще и браслет!
Браслет был золотой, с сердоликом и тем же спиральным рисунком, что и на камне. На сердолике была вырезана фигурка, которую не удавалось рассмотреть, пока Эльфин не снял браслет с кости прежнего владельца. Он стер землю с процарапанного рисунка и показал камень Талиесину.
— Лесной владыка! — воскликнул тот и, взяв украшение в руку, провел пальцами по контурам увенчанной рогами головы.
Между ногами скелета валялись черепки от разбитого сосуда. Под одной лопаткой обнаружился длинный кремневый наконечник от копья, под черепом — бронзовый кинжал. Лезвие позеленело и рассыпалось, но гагатовая рукоять сохранилась, хотя вся пошла мелкими трещинками.
Талиесин нагнулся и взял кинжал, потом медленно взглянул на камень, но тот преобразился: углы заострились, узор смотрелся четко, словно был выбит только что. Ложбинка вокруг поляны тоже была четче и глубже. По внутреннему краю ровика стоял частокол, и на каждом четвертом колу догнивала голова жертвы — человека или зверя. Большинство голов высохли, почернели, кое-где просвечивали белые черепа. В воздухе пахло смертью.
Он повернулся к тому месту, где поляна соединялась с лесом, и увидел каменные колонны по обе стороны тропы. В каждой колонне было по углублению с человеческим черепом. На обоих черепах кто-то нарисовал по синему завитку.
Пока Талиесин смотрел, между колоннами показался человек в оленьей шубе до колен. На нем были оленьи сапоги, ноги обмотаны кроличьими шкурками. Лицо его, вымазанное синим, походило на маску, волосы были коротко подстрижены, только сзади оставлена длинная коса, подвязанная на затылке наподобие конского хвоста. Голову его венчала шапочка из сыромятной кожи, украшенная оленьими рогами. В одной руке он нес испачканный синим глиняный горшок, в другой — барабан.
Мальчик зачарованно смотрел, как шаман подошел к стоящему камню, поднял замусоленную палку и окунул ее в горшок с
