Тринадцать жертв (СИ) - "Lillita"

— Да, я понимаю. Я читала ту серую книгу.

— Я удивлён, она ведь довольно скучная. Но иначе о духах и не расскажешь.

— Не отрицаю, было непросто, зато полезно. Так я могла хоть чем-то помочь…

Смотря на Гленду, Мастер снова улыбнулся. На этот раз более открыто. Гленде было очень приятно наблюдать такую реакцию — верный признак того, что затея оказалась не напрасной. Они ещё немного поговорили, а перед уходом Гленда сказала, что постарается приходить каждый день, чтобы вести беседы за чашкой чая. Без какой-то особой цели. Просто чтобы хотя бы сейчас Мастер был не так одинок. Надежда ведь уходит последней.

Глава 33: Девушка из пекарни

Сложно заставить себя спать, когда ненужно и не хочется, однако бодрствование никак не давало отвлечься от реальности. Сюзанне редко удавалось уснуть, но она каждую ночь усыпляла Дикру — для такого у неё ещё хватало сил. Эта ночь отличалась от предыдущих. Дикру даже не пришлось усыплять — она ровно засопела почти сразу после того, как оказалась в кровати.

Уложив сестру, Сью поняла, что и сама очень хочет спать. Настолько сильно, что сон пришёл, как только она устроилась в своей кровати. До странного реалистичный сон, о котором Сюзанна знала лишь одно — он закончится только когда произойдёт определённое событие. Когда она что-то найдёт. Точнее, когда найдёт та, от чьего лица был сон, ведь сама Сью не имела над ним никакой власти. Ах, и ещё, хотя героиня сна определённо была кем-то другим, её тоже звали Сюзанной.

***

Прекрасное солнечное утро. Утро всегда прекрасное, если оно наступает. Сюзанна была на ногах спозаранку, ведь надо быть готовой к открытию пекарни. Сегодня её очередь стоять за прилавком, но в первых приготовлениях Сью всё равно принимала участие — уж очень сильно ей нравилось это дело. Их семейное дело.

Семья Сюзанны уже не одно поколение владела пекарней и имела хорошую репутацию, пусть и омрачённую слегка подозрительным отношением ко внешности, которая выделяла Сюзанну, её братьев и сестёр, отца, его мать и далее вглубь семейного древа. Все они были очень светлыми, особенно волосы — почти белые, но с яркими выразительными глазами. Ходил слух, что их род брал начало от самой священной птицы, да только не давало это семье никаких особых способностей. Лишь обострённую заботливость и доброту ко всему живому. И оптимизм. Впрочем, так думали окружающие, тогда как потомки птицы считали такой взгляд на мир настоящим даром. Видеть прекрасное во всём, ценить жизнь, несмотря ни на что, упорно сохранять веру в лучшее — это очень важное и очень ценное умение. Это именно то, что могла дать птица своим потомкам, что она хотела дать всему миру.

Сюзанна вышла в зал, чтобы отпереть двери. Для первых посетителей ещё было рановато, но только если говорить о людях. У двери уже выжидала кошка. Брюхатая и очень голодная. Она мяукнула и с громким урчанием начала отираться о ноги. Сюзанна улыбнулась и повела кошку к углу булочной, в руках у неё были мясные и рыбные обрезки и мисочка с водой.

— Кушай, моя хорошая, кушай, и у тебя родятся замечательные здоровые котята, — проворковала Сью, сидя на корточках рядом с кошкой и наблюдая за ней.

Кошка благодарно боднула ногу и продолжила есть. Сюзанна, поднимаясь, чуть не столкнулась с незаметно оказавшимся рядом мужчиной. По одежде было видно, что он не местный, странник. Серые волосы до плеч, но лицо не старое, хотя возраст по нему угадать было нельзя, золотистые глаза с вертикальными зрачками, голубой рог — очевидно, что незнакомец маг. Охота уже прошла, но к магам до сих пор относились с большим недоверием, что, впрочем, не распространялось на Сюзанну и её семью.

— Доброе утро, — приветливо поздоровалась Сью и между делом отряхнула юбку. — Столь раннее время, а вы уже в пути?

— Доброе утро, водяная лилия. Я шёл к вам — не хотелось своим видом смутить основных посетителей.

Незнакомец тоже улыбался и выглядел очень доброжелательным. И сразу располагал к себе. Смотря ему в глаза, Сюзанна чувствовала себя так, словно была давно с ним знакома, словно ей обязательно нужно поговорить со странником и рассказать то, что тревожило душу, но чем она не могла ни с кем поделиться.

— Ох, я надеюсь, вы не прождали долго. Я не ждала никого так рано, поэтому отвлеклась на кошку… — смущённо пробормотала Сью, возвращаясь в пекарню вместе с незнакомцем. Порыв ветра убрал волосы, которые отчасти прикрывали его лицо, тем самым обнажив свежую царапину. — Вы поранились! Пожалуйста, присядьте, я принесу мазь.

Странник в недоумении провёл рукой по щеке, на которую с тревогой смотрела Сюзанна, и удивился, заметив кровь. Он явно хотел возразить и сказать, что это мелочи и всё в порядке, но Сью уже успела усадить его за стол и убежать. Да, в пекарне также было небольшое кафе.

— Это не стоило такого беспокойства, — со смешком ответил он, когда царапина была промыта и намазана. — Но твоя забота очень трогает. Я наблюдал за тобой некоторое время, Сюзанна, и даже тех немногих дней хватило, чтобы понять: забота — одна из самых ярких твоих характеристик. Меня зовут Хенбетестир, как ты уже догадалась, я путник. Просто странствующий маг, который любит узнавать людей и их истории.

— Истории… — озадаченно повторила Сью. — Но в моей жизни не происходит ничего такого, о чём было бы интересно слушать. Я просто живу в этом городе со своей семьёй. Дома у нас всё спокойно, дело своё любим, дело любит нас. О хорошем и спокойном времени редко когда можно рассказать увлекательно. Боюсь, если вы хотели послушать меня, то я могу рассказать только о выпечке.

Хенбетестир внимательно смотрел на Сюзанну. Её мягкая улыбка несомненно была честной, она называла свою жизнь хорошей, потому что действительно так считала, а не из-за нежелания делиться с кем-то проблемами. Но от такого пристального взгляда точно не ускользнули детали. Синяки под глазами — последствия бессонных ночей возле кровати больной бабушки. Сюзанна оставалась следить за бабулей чаще других, чтобы остальные лучше высыпались. Шрам на лбу — память о дне, когда Сью бросилась закрывать собой друга-мага, которого начали забрасывать камнями слишком религиозные горожане. После того случая семье друга пришлось уехать из города, больше они не виделись, но Сюзанна искренне желала, чтобы на новом месте друга хорошо приняли. Ожоги на руках — напоминание, что надо лучше следить за детьми. Младшая сестра тогда хотела сама достать горячий противень, но он оказался слишком тяжёл для неё. Сюзанна кинулась на помощь, потому что противень мог упасть сестре на ноги, однако свои руки кое-как прикрыла полотенцем.

На Сью было ещё достаточно следов, свидетельствовавших о побочных эффектах заботы об окружающих. Она неловко поёжилась. Хенбетестир, кажется, итак многое о ней знал, но всё равно хотел что-то услышать. Сюзанна догадывалась, что именно. Ей не хватало решимости рассказать об этом.

— Вижу, тебе надо собраться с мыслями. Я вернусь вечером, к закрытию. Тогда и продолжим разговор, — сказал Хенбетестир, вставая.

Он ушёл слишком быстро, чтобы Сюзанна успела как-то отреагировать. Она выбежала на улицу, но там была только кошка, умывавшаяся после плотного завтрака. Сюзанна забрала мисочку и вернулась за прилавок. Скоро должны прийти первые посетители.

День выдался богатым на покупателей. Сюзанна была поглощена работой, в которую также входили беседы со словоохотливыми клиентами, и перевести дух смогла только когда её подменил брат. И даже в такой обстановке мыслями Сюзанна постоянно возвращалась к разговору с Хенбетестиром. В этом маге было что-то необычное, помимо того, насколько быстро он располагал к себе. Он словно смотрел в душу, заставляя достать из неё скрытое ото всех заветное желание. Желание, которое Сью, возможно, смогла бы исполнить сама, но вряд ли успеет. Те, в ком сильнее всего проявляла себя кровь птицы, часто умирали молодыми.

Всякий раз, когда звенел колокольчик над дверью, во взгляде Сюзанны мелькала искорка надежды. Даже зная, что тот, кого она ждёт, вряд ли объявится снова, Сью продолжала глупо и наивно верить в невозможное. Нет никакой надежды, что он объявится спустя четыре года. И всякий раз она подавляла разочарованный вздох, заменяя его приветливой улыбкой.