Шахта Шепчущих Глубин, Том II (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Вы исцелили себя на 17 114 единиц здоровья

Вы исцелили Маджестро на 11 050 единиц здоровья

— Останься здесь. Добей раненых, — не терпящим возражения голосом, бросил я.

Упав на пол, в полёте выскочил из стелса и сразу ушёл в кувырок, уклоняясь от самого резвого зомби. Сразу же скользнул в Сдвиг. Свежая партия клонов возникла вокруг меня, как привычный сердцу охранный караул. Двойку отправил прикрывать кенку. Остальные со мной выпрыгнули наружу.

Тут творилась форменная вакханалия. Сбившись в кучу остатки наёмников Дома Улаэль отбивались от окруживших их толпы мертвецов. Похоже, что перед атакой они успели разбить лагерь в одном из соседних административных зданий, и сейчас из последних сил сдерживали ораву зомби, лезущих в двери и окна.

Рассвет бородатых мертвецов, часть вторая, ремикс. Не иначе. Не хватало только какого-нибудь сумасшедшего сурвивалиста-выживальщика, который бы за годы до вспышки болезни скопил запас винтовок и консервов, а сейчас бы отводил душу, расстреливая гнилое ходячее мясо.

Держались наёмники до сих пор только потому, что к ним прибился Сорн, который на полную катушку использовал свой телекинез. Его самого видно не было за телами бойцов и мобов, а вот последствия его трудов можно было зацепить невооружённым взглядом. Он давил мертвяков невидимым прессом, отбрасывал и подкидывал вверх, взрывал псионические бомбы, которые отрывали конечности и головы.

Это я ухватил за секунду, а сам настырно искал глазами орчанку. Она нашлась на крыше нашего же корпуса. Видать не услышал я топот ног за шумом схватки. Фурия орудовала булавой, как заправский бэттер. Тухлые мозги и челюсти только так и летали. Зомби соорудили импровизированную горку и карабкались друг по другу наверх, где их уже ждала зелёная валькирия.

Ситуация явно выходила из-под её контроля. Количество свежеупокоенных трупов на этой площади давно перевалило за третий десяток, а орава мертвяков никак не желала кончаться. И лишь разглядев некоторых особо резвых живчиков — голые костяки без малейших следов мяса, я понял, что к чему. Некто поднял не просто убитых шахтёров и административный персонал, он дотянулся до самого захоронения, куда веками складировали перегоревших на работе невольников.

Готов поставить сто золотых против одного, это какая-то тупиковая вертикальная выработка, куда незатейливо и просто сбрасывали тела год за годом. Боюсь представить, сколько подходящего материала там накопилось для озорника-некроманта.

Орчанка вынуждена была сдавать назад, а это позволило нежити оттеснить её от края и завоевать себе плацдарм. И вот уже два-три тела за раз бросалось на неё, норовя провести липосакцию кустарным способом.

Скрипнув зубами, отделил ещё двоих клонов на помощь зелёной. Они немного проредят толпу, прежде чем растают. Меня ждала другая работа.

Движение в невидимости в толпе плотоядных умертвий заставляло нервишки шалить. Умом понимаешь, что вот этот весело скалящийся товарищ с раскуроченной грудной клеткой никак не может тебя почуять, но обезьяний мозг убедительно рекомендует держаться от него подальше.

Завхоз-самозванец нашёлся на втором этаже. Он стоял у широко распахнутого окна и с высоты сеял окончательную смерть. Его здоровье просело на 25 %. Из 210 тысяч осталось чуть больше 157 тысяч.

Заячий бег придал мне мощный импульс ускорения, а разум на автомате анализировал подходящие варианты. Бронебойная заточка успела откатиться. Это хорошо.

Адреналин заливает всё тело, разгоняя реакцию. Время стопорится.

Раз, и я отталкиваюсь от головы клыкастой полуразложившейся эльфийки, взмывая в воздух. Этот протухший трамплин позволяет мне набрать нужную высоту, лишь слегка скорректировав маршрут Левитацией.

Два, и последний клон крест-накрест пробивает ставню соседнего с Сорном окна. Очень уж не хочется лезть к нему в лобовую. Дверца падает вниз, оглушая какого-то подвернувшегося зомбака.

Три, и я влетаю в помещение в клубах пыли и деревянной стружки. Псионик не слышит меня, но прекрасно улавливает учинённой в двух метрах от него грохот. Как олимпийский фигурист, я скольжу ему навстречу. Эльф только начинает плавный разворот, выхватывая из-под одежды знакомую заточку. Слишком близко я от него, слишком быстро, чтобы хорошенько приложить меня своим мощным даром. Да и не видит он атакующего, лишь действует на автомате так, как его учили.

Четыре, и я перехватываю его выпад, устремлённый в пустоту. Используя меч, как рычаг, просунутый у него от подмышки до затылка, заламываю его руку. Сгибаю шарлатана в дугу, и он почти бьётся лицом о собственное колено.

Пять, и Эквиракс, усиленный Бронебойной заточкой и Ударом в спину, входит ему в почку, чтобы тут же вспорхнуть и по рукоять вонзиться в затылочную ямку Потрошением.

Вы нанесли 135 046 единиц урона (х45)

Вы нанесли 31 645 единиц урона (х13.75) (избыточный урон 9 165)

Лезвие выходит у него изо рта. Прекрасный стальной цветок, что внезапно решил расцвести в не самых дружелюбных условиях. Дроу валится на пол, как подкошенный. Отдача от окончания ускорения и потери стелса бьёт по чувствам, и время возвращает себе контроль.

Коснувшись Сорна, выгребаю, не глядя, всю добычу, а сам тут же скрываюсь в знакомых надёжных тенях. Очень уж привык я к их защите и начинаю чувствовать себя неуютно, когда приходится покинуть эту бесцветную обитель. Мощный прыжок отправил меня сквозь разбитое окно наружу и в полёте я успел зафиксировать изменившуюся картину боя.

Без поддержки псионика наёмники начали проигрывать. Мельком я заметил, как двуногие хищники валили бойцов, вырывая глотки, распарывая лица. Не могу не признать, что Дом Улаэль воспитал настоящих воинов. На моих глазах бритый налысо дроу отсёк две клыкастых головы широким скользящим движением и на противоходе добил кричащего раненого союзника, из которого тянул кишки какой-то скелет.

Я так и завис в воздухе, поддерживаемый Левитацией. Слишком захватила меня картинка боя.

Сзордрин сражался в первых рядах, не думая отсиживаться за спиной своих собратьев. Его длинный, но узкий, двуручный меч порхал, будто живущий собственной жизнью. Смертоносной мельницей сносил конечности и черепа. Все движения максимально эффективны, но чудовищно стремительны.

Предпоследнего бойца атаковали со спины, повалили и накинулись со всех сторон. Лысый попытался освободить его, но и сам подставился. Мёртвый дуэргар подсёк его сухожилие, заставляя сбиться с шага, а орк, лишённый нижней челюсти, вогнал руку по запястье воину в бок.

Покрытый шрамами главарь наёмников закричал. Отчаянно и яростно. Его движения стали ещё резче. Ещё злее. Он ускорился, усеивая пространство вокруг себя упокоенными телами. Клинок перерубил хребет, устремился назад, входя в чьё-то лицо, как в ножны. Прыгнул вбок, отрубая протянутую руку.

Сзордрин споткнулся. Его нога зацепилась за упавшего зомби, и воин пропустил удар. Изящная женская кисть распорола ему грудь. Рёбра треснули от удара. Кровь показалась на устах эльфа. Последним молниеносным движением он выхватил какой-то небольшой предмет из поясной сумки и крепко сжал.

— Достойная смерть, сама по себе награда, — прочитал я по его губам, прежде чем орда мертвецом погребла его в куче тел.

А следом раздался взрыв. Ударная волна, окутанная молниями, подхватила меня, как пушинку и швырнула, не считаясь с последствиями. Столкновения я не почувствовал, просто провалился во тьму.

Что-то влажное ходило по моему лицу. Я в водоеме? Влажное и шершавое. Меня целуют? Едва сформировавшаяся мысль о суровой зелёной амазонке рассыпалась, когда надо мной раздался скулёж.

Голова конкретно трещала. Со стоном отодвинув щенка, я занял сидячее положение.

— Очнулся? Наконец-то, — заметила Фурия, подступая ближе.

— Здорово тебя приложило, старина, — Маджестро помахал перед лицом рукой. — Сколько пальцев видишь?