Сергей Юрьев - Нашествие с севера

— Нет, Сольвей, я не могу… День был трудный. Нельзя. Сам я пойду… А если до утра не найдем, тогда и прикажу.

Сольвей посмотрела на него с какой-то грустью, а он начал торопливо натягивать сапоги, потом перекинул через плечо перевязь с мечом и кинжалом. Вскоре они уже шли по темной галерее, шли медленно, боясь наступить на спящих там жителей дальних селищ.

Им помог синий бархатный кафтан того мальчишки, которого ведунья видела с книжником. Первый же стражник, стоявший при выходе из галереи, сообщил им, что это — наряд подмастерьев цеха переписчиков и что проживают они, писари то есть, в Колокольной башне верхнего замка, над хранилищем свитков, только спят они, наверное, все, но если дело есть до них, то можно и разбудить, они люди маленькие… Мысленно Сольвей даже начала укорять себя за собственную бестолковость и за то, что побеспокоила наследника. Конечно же, узнав о хранилище, Ион не мог там не пропасть. Сейчас он, наверное, роется в древних списках, забыв обо всём на свете — и о недавней победе, и о своем лорде, и о пище, и о воде.

Они вышли на стену и пошли быстрее. Здесь уже было морозно, и спящих не попадалось. Многочисленные стражники-пальмерцы узнавали ведунью, владеющую тайной испепеляющего огня, и сына лорда, пришедшего им на помощь, — так что никто их не задерживал. До Колокольной башни, которая оказалась на противоположной стороне замка, они добрались довольно быстро, но стражник у входа, мальчишка лет пятнадцати, их остановил, предупредив, что путь до хранилища такой путаный, и сами они его не найдут, а будут только всю ночь блуждать. Он вызвался их проводить, как только сменщик придет… Им пришлось провести еще какое-то время в караульном каземате, крохотной комнатке, не больше трех локтей в длину и ширину. Зато здесь было тепло — кто-то в подвале топил огромную печь, и прямо за стенкой проходил изгиб длинного извилистого дымохода, который обогревал всю башню, а на крохотном столике лежали печеные яблоки, которыми юный стражник настойчиво советовал угоститься.

Время двигалось медленно, но в конце концов за дверью раздались сначала шаги, потом — голоса. Тот же мальчишка, но уже без тяжелой секиры, повел их по длинным узким извилистым коридорам, по крутым винтовым лестницами, уходящим в какую-то бездну. Изнутри Скальный замок казался еще более грандиозным, чем снаружи, и Сольвей в который раз удивлялась, как такому немногочисленному народу удалось его воздвигнуть. К тому же это огромное сооружение, высеченное большей частью из цельной гранитной скалы, было совершенно не похоже на замки лордов, сложенные из глыб песчаника. За этим скрывалась какая-то тайна… Может быть, Ион, копаясь в рукописях, что-нибудь нашел и об этом, а может, там найдутся рецепты каких-нибудь давно забытых снадобий…

Она и не заметила, как лабиринты каменных коридоров сменились лабиринтами многоярусных полок, на которых были аккуратно разложены внушительные свитки и тома разной толщины. Но разглядеть всё это было трудно, потому что из восковых светильников в хрустальных колбах был зажжен едва ли каждый десятый.

Зато вокруг Иона, сидящего за странным наклонным столом, их было расставлено не меньше дюжины. Старый книжник не сразу заметил пришедших. Юный стражник, увидев, что гости нашли то, что искали, молча поклонился и ушел, а Юм, на цыпочках подойдя поближе, протянул Иону печеное яблоко, прихваченное им в караулке.

— Учитель, мне сказали, что вы исчезли, — сказал он вместо приветствия.

Но Иона отвлек от рукописи скорее не звук его голоса, а запах печеного яблока, он взглянул на сморщенный плод, потом поднял глаза на Юма и только после этого заметил Сольвей, стоявшую чуть поодаль в полумраке. Она уже наливала в серебряный стаканчик какое-то снадобье. Ей было видно то, чего сам Ион не замечал, увлекшись чтением манускриптов, никому неизвестных к югу от Северной Гряды. Она увидела, что силы его на пределе, а тело истощено до такой степени, что еще пара таких дней и ночей могли его просто убить. Она поставила стакан со снадобьем рядом с печеным яблоком, которое Ион, взяв из рук юного лорда, рассеянно положил на стол.

— Это надо выпить, — твердо сказала она и, указав на яблоко, добавила: — А это надо съесть.

Книжник, не говоря ни слова, подчинился. Он мелкими глоточками выпил снадобье, не отрывая взгляда от развернутого свитка, а потом так же начал жевать яблоко. Лекарство подействовало еще до того, как он успел прожевать последний кусочек. К нему вернулось осознание того, где он находится, что делает и сколько времени прошло с тех пор, как его привел сюда маленький переписчик.

— Спасибо, Сольвей… — наконец-то смог он выдавить из себя. — Здравствуй, мой мальчик, мой юный лорд…

— Надо идти, — сказал Юм, взяв учителя под локоть, но тот отстранил его.

— Подожди… И ты, Сольвей, лучше сядь… Сейчас пойдем. Только сначала мне нужно многое сказать. Вот отдохну малость, пока говорю, и пойдем. — Ион сделал паузу, а потом с какой-то странной тоской посмотрел на Юма. — Ты знаешь, мой мальчик, тебе придется забыть больше половины из того, чему я тебя учил. Почти вся древняя история Холмов, которую ты слышал из моих уст, — выдумка переписчиков, которые писали так, как было угодно их господам… Мне необходимо хоть с кем-то поделиться своим новым знанием, и хорошо, что это вы… Так вот: не было никакого вторжения темнокожих варваров в земли Великого Холма. Нет, оно было сотнею лет раньше и было успешно отражено. Зато была великая смута… Еще лорд Отт, дед лорда Карола, прозванного позднее Безутешным, запретил землепашцам покидать земли, на которых они трудились, и обложил всё население Холма огромными податями, которые ему потребовались для ведения войны с пришельцами из-за Пряного моря. Но война закончилась, а подати остались прежними. А лорд счел, что войско, разгромившее захватчиков, станет теперь надежной опорой его власти, и теперь вовсе не надо оглядываться на чье-то мнение или на чьи-то интересы. По всей стране начали вспыхивать мятежи, но все они были подавлены силой оружия. Несколько десятков благородных эллоров, в том числе приближенных ко двору, хотели устроить заговор, но он был раскрыт. Войско и шпионы — вот на что уходила большая часть казны. Получилось так, что народ сам оплачивал собственное рабство. Так могло продолжаться очень долго, из поколения в поколение, и такое устройство власти могло стать незыблемым и привычным для всех. Но случилось так, что внук лорда Отта, лорд Карол, оказался не таков, как его дед. Чтобы править с помощью силы, одной только силы оказалось мало, нужна была еще и жестокость, чтобы беспощадно подавлять огнем и мечом всё, что противится власти, уничтожать всякого, кто посмеет поднять голову. Карол очень рано пришел к власти. Ему было не более дюжины лет, когда на его голову водрузили корону. А до этого ему не уделяли должного внимания, и почти всё свое время он проводил с шутом, с тем самым Гудвином Счастливым, который известен сейчас как великий лирник, песни которого звучат до сих пор. Итак, юный Карол стал лордом, и пока за него правили опекуны, в стране царило спокойствие. Но опекуны, представители самых знатных семейств Холма, не пожелали расстаться с властью и после того, как лорду исполнилось шестнадцать лет, возраст, с которого он по закону должен был начать править самостоятельно. Но дворцовая стража, обидевшись однажды на кого-то из знати, совершила переворот. Опекуны были казнены, и вся власть перешла к лорду. После этого по всей стране начались мятежи землепашцев, мастеровых, торговцев, обиженной знати. Войска, как и прежде, подавляли все эти выступления, но лорд почему-то был слишком милостив к их зачинщикам. Если бы с плеч скатилось несколько сотен голов, снова наступил бы мир и покой, но лорд не казнил никого. Виновных он держал в темницах, отправлял в ссылку, надеясь, что они ответят ему добром на добро. Он не мог снизить подати, не мог вернуть землепашцам свободу, потому что тогда пришлось бы сокращать войско, но само войско не потерпело бы этого. А бунту в войсках не может сопротивляться никакая власть… Вот тогда лорд и решился на Великий Поход. Он объявил о своем решении оставить Холм и искать себе новый надел, где установит порядки, которые считает справедливыми, и огласил свои «Заповеди», которые он составил из законов Холма, существовавших до лорда Отта, советов своего учителя-шута Гудвина и собственных мнений. Он понял, что та власть, которая упала на его плечи, может сохранить себя, только наращивая жестокость, и в конце концов произойдет всеобщая резня, после которой не останется ни народа, ни власти. И он ушел на север, и за ним последовали многие — землепашцы, если их эллор-владетель тоже поддержал лорда-отступника, мастеровые, сумевшие добраться до его лагеря, который он разбил на северной границе. Немало знати присоединилось к Каролу, решив, что, оставшись без лорда, войско просто превратится в огромную шайку грабителей, и тогда начнется великое разорение, которое будет страшнее любого внешнего вторжения. Сам лорд тоже видел такую опасность, но считал, что это всё равно неизбежно, и чем дольше оттягивать эти события, тем ужаснее они будут…