Светлана Гамаюнова - СКАЗКИ ПТИЦЫ ГАМАЮН

Ева мыслила лениво,

Но умела терпеливо

Угождать ему, не покладая рук.

Рядом с ней, такой убогой,

Сам себе казался богом

Наш примерный, обожаемый супруг. (ЗарафьянАнэс)

А потом они отведали плод дерева добра и зла, чем сильно огорчили Бога. Их изгнали из рая, лишили бессмертия и части знаний, только 10% мозга теперь интенсивно работает, и то не у всех. А я осталась бессмертной, крылатой, умной и… одинокой. И ещё беспринципной, злой, алчной, страстной. Мы оказались очень разными с Евой.Все, что так дорого и необходимо Еве – постоянство, стабильность, домашний уют, уверенность в завтрашнем дне – для меня ничего не значит. Я никогда не знаю, что мне захочется завтра, но если захочу, то пойду и сделаю это, невзирая ни на что. Возьму любого мужчину, – она глянула на Василису, – ладно, не любого, но почти любого, и воспользуюсь им как захочу, а он отдаст мне всё, будет таять и просить не оставлять его, бросая под ноги богатства и даже жизнь. С годами моя природа менялась, ничего неизменного в жизни нет, а тем более в такой длинной, как моя, и я стала,по сути,демоном – демоном страсти. Я даю, рождаю страсть, но я же могу её забрать.

Лилит внимательно следила, как мы отреагируем на её слова, но я чувствовала только огромное удивление от услышанного. А у Василисы, видимо, возникла масса вопросов, и она, что-то придумав, выпалила:

– А кто для Вас Клеопатра?

– Она моя правнучка. Её бабушка, моя дочь,былакуртизанкой, и её страсть от меня передалась правнучке, как и множество других талантов. Мои дети обычно очень талантливы, а женщины к тому же невероятно страстны и привлекательны. Все великие женщины мира Земли – мои ближайшие потомки. Да и здесь вы сталкивались с такими страстными натурами. Марья Искусница – моя дочь.Да, беспринципная, и живет, питаясь страстью, но ведь мужчины приходят к ней добровольно. Она поклялась мне никогда не покидать остров, и приход к ней мужчин – их выбор, как у наёмников, которые идут на войну – знают, что их могут убить, и всё-таки идут.

Василиса нахмурилась, но опять задала вопрос:

– И много у Вас детей?

– За время жизни сама родила, заметь, не в муках, как Ева,586 детей, а соответственно существует множество их потомков. Но их не так много, как Евиных. Я и мои дети не так плодовиты, как Евины. Мои потомки – не все, конечно, гены отцов тоже, к сожалению, участвуют в развитии, и их пальцем не раздавишь – умны и активны в жизни. И клянусь: все гениальные люди – это мои ближайшие потомки. Умные и страстные мужчины, как Александр Македонский, Наполеон – моя гордость. А женщины – умные, страстные, властные -Царица Савская, Клеопатра, Роксалана, Екатерина Великая и другие – достойное моё продолжение. Бывает, конечно, рождаются очаровательные, страстные глупышки, как, например, Мерилин Монро. Но к её ногам опускались президенты огромных стран – не власть ли это?Евины дети – посредственности и рождают посредственностей. И мне не было бы до них никакого дела, если бы они не уничтожили всех моих зеленоглазых умниц и красавиц по всей Европе во времена инквизиции. Это они, видя своёничтожество, распространили и перенесли пренебрежение на всех женщин, сделав их бесправными на многие века. Посредственности всегда агрессивны. Они не способны глубоко мыслить, анализировать, делать выводы, серьёзные обобщения. Они подобны свиньям, которые живут, уткнувшись рылом в землю, не способные увидеть небо. Всё вокруг они воспринимают поверхностно, они не способны найти связь в фактах, обобщить их. Иногда мне кажется, что они вообще не способны думать. Для них каждый случай – это только случай, как бы часто он ни повторялся. Но то, что не поддаётся их пониманию, противоречит их представлениям, подлежит очернению, а лучше уничтожению. Заметь, это не я сказала.

Лилит замолчала, и в её глазах стояла печаль.

Я глянула на Василису. Ей было очень интересно, она уже смотрела на Лилит не как на возможную спасительницу, а как на источник новых знаний. Воспользовавшись образовавшейся паузой, она вставила несколько фраз:

– Я не знаю, что делать с теми, которых много, которые – не гении и не уроды, которые мечтают просто жить, просто дышать и просто любить. Но мне кажется, что их надо научить быть более терпимыми к другим, да и гениям терпимость бы не помешала. И ещё ведь и твои, и Евины потомки вступают в брак друг с другом, так что чистоты крови не наблюдается. И кстати – ты, Лотта, не знаешь, но в первом мире развитие науки пошло очень далеко по сравнению с нами, и она дополнила сказанное Лилит. Как рассказывал мне Кощей, американские учёные из института популяционной генетики сделали новое открытие. Лотта, я тебе потом расскажу подробнее об этих терминах.Исследователи пытались выяснить, каким образом гены передаются по материнской линии от поколения к поколению. С помощью каких-то их компьютерных технологий учёные свели количество родовых линий всех женщин, живущих ныне, к двум материнским кланам, а не к одному, как считалось ранее. Таким образом удалось доказать, что у Адама было две жены – Лилит и Ева, и от них обеих происходит человечество. Хотя учёные других стран Первой Земли достаточно скептически относятся к открытию этих американцев. Но, Лилит, выходит, Вы все-таки имели детей от Адама?

– Ну да, имела, он при первой же возможности бежал изменять Еве со мной, ещё тот был праведник. Он, ради того, чтобы на мгновение ощутить на своих губах сладкий привкус потерянной им Вечности, был готов пойти на все мои прихоти, но такой он был мне не нужен – так, секс для здоровья. Но до сих пор во всех своих мужчинах я чувствую его гены, и мне грустно. Грустно ещё и от того, что чем больше в женщине моей сущности, тем больше она обречена это чувствовать.

После этих слов Лилит мотнула своей шикарной шевелюрой и, моментально преобразившись, сказала:

– Сейчас к нам гости пожалуют, я не привыкла раскисать, особенно перед мужчинами.

И действительно, в коридоре послышались поспешные шаги, и в дверь вошли четверо мужчин – Кощей с Марком Антонием и принцы.

– Все хороши, как на подбор, – хищно сказала Лилит, а глаза мужчин округлились от удивления.

Однако Кощей только кивнул Лилит благодарственно за то, что она приехала, и кинулся к Василисе. Я думала, что Марк Антоний тоже кинется к ней, вспомнила, как он смотрел на неё в городе тремя днями раньше. Но нет, он не отрывал глаз от Лилит.

– Этот уже мой, – кивнула она Василисе, – не переживай, тебя он больше не тронет, я с ним немного полюблюсь. Чудесный экземпляр мужчинки, – и она хищно облизнулась, подошла и провела по губам Марка пальцем.

На Марка было противно смотреть. Он весь подался вперёд, стараясь поймать губами её пальцы. «Да, этот, весь с потрохами, во власти Лилит, а ведь как недавно добивался Василису», – горько пронеслось в голове.