Михаил Пузанов - Перекресток: недопущенные ошибки

Уникально красивый, гармоничный, живой до последней пылинки в воздухе. Если трава, то сверкающая, изумрудная, если горы — то уходящие сверкающими вершинами в облака. Солнце, затапливающее мир густым теплым светом, который лечит любые раны. Когда Астерот попал в этот мир, почти случайно, можно сказать упал в Небеса, он и не подозревал, что раны на душе могут быть излечены. Прожив в Небесном добрый век, научившись летать (все жители мира и бродяги, в него попадающие, неведомым образом обзаводились вполне осязаемыми крыльями — по всей видимости, Небесный был не совсем трехмерным, как и появившаяся позднее Расселина), испытав всю радость и счастье от покорения гор, купания в теплых реках, общения с ищущими мудрости и мира людьми, Астерот понял, что душа его почти перестала болеть. Да, раны не совсем закрылись, но их действие затмила совершенно безосновательная надежда на благополучный исход. Не имеющая основания, причин, предположений в своей основе — просто надежда на лучшее. Альва Р'Вара, Творец мира (Королеву Небытия в те дни Тар не знал еще даже по имени, не то что воочию) стала ему едва ли не самым близким другом. Она настолько любила собственный мир, была поглощена им, жила и дышала его воздухом, что Тар даже начал потихоньку сравнивать ее с Лазурит, хотя зарекся вообще с кем-то сравнивать свою давнюю "занозу в сердце". Но в пределы Радужного путь ему был закрыт навсегда, не помогали даже способности бродяги, как он на них ни уповал! Р'Вара же, хоть и не заменила ему своей дружбой любви Лазурит, всю собственную душу готова была выложить, чтобы Тар снова научился верить в лучшее и надеяться на удачу.

А потом явился в Мир Небес еще один бродяга — Самеш'Ше'Ташантасс. Сильный маг, совершенно незаурядного ума и обладающий немалой мощью, которую он, впрочем, использовал разумно и дозировано. Казалось бы, тот самый тип бродяг, беседы и споры с которыми Астерот любил больше самого бродяжничества. Однако, едва увидев впервые Самеша, он почему-то насторожился. Что-то далекое, очень давнее и забытое всколыхнулось в душе, заставив не поверить в искренность интересов и миролюбия бродяги. Как ни странно, Р'Вара, обычно радушно встречающая в своем мире любого путника, тоже сторонилась Самеша. Бывали дни, когда Тар спрашивал у нее причины такой отстраненности, но Альва лишь качала головой и бормотала загадочное: "Дежа-вю у меня, жуткое. Еще бы кто объяснил, когда я подобное видела — ни хмара не помню". О том, что такое хмар, Р'Вара не рассказала, но Тар полагал, что нечто вроде куцехара Природного мира.

Ташантасс тем временем на месте не сидел. Облазил все библиотеки мира, немало лет провел в научных диспутах с другими «курортниками», основал школу магии разума (создание школ в Небесном поощрялось — что, между тем, редкость для обычно закрытых для иномирного знания вселенных)… Все, казалось, шло благополучно: Самеша уважали в Небесном, называли одним из лучших бродяг, а его школа обрела немалую популярность. Да и сам Тар, как бы настороженно не относился к странному гостю, посещал его курсы и, пользуясь случаем, оттачивал свои неглубокие познания в шерашехатизме. Уровень Ташантасса был для него запредельным — казалось, душа его сложена из чистого разума высшей пробы, хрустальный, алмазный ум — да и только!

Самеш оказался романтичным по натуре, и вместо обычного дома решил выстроить себе миниатюрный дворец на склонах Белых гор. Не помпезный — совсем небольшой, вмещающий всего лишь три этажа и столько же десятков комнат… На этом спокойная и безбедная жизнь мира завершилась. Прошло ведь несколько тысячелетий, если не десятков — в Небесном время текло странно, будто искажаясь из-за контакта с высокими категориями пространства. К Самешу и Астероту успели привыкнуть, да и они оба свыклись друг к другу. Казалось… Как раз в те дни, когда Тар почти избавился от своей настороженности в отношении мага разума, в Небесном начали происходить странные события.

По всему миру, тут и там, появлялись какие-то группки, коалиции, недовольные мироустройством. Бунтов они не поднимали, но активно пропагандировали смену системы знаний, создание на территории Небесного разрозненных государств, гармонично делящих мир на сектора… Велись ожесточенные дискуссии о введении в Небесном образовательных систем, открытых для жителей иных миров, организации институтов магии с привлечением специалистов Вар-Шрави и Авильон'Лави. Поначалу Р'Вара, забавляясь, смотрела на происходящее, но потом совершенно потеряла покой, стараясь погасить все очаги противодействий в мире. Тарведашу казалось, будто цель всей этой болтовни и разделения — перессорить обитателей мира. Но зачем? С какой целью сеять раздор?

Ответ нашелся сам собой. Едва до Тарведаша и альвы доползли слухи о том, что большинство организаторов мятежей являются активными слушателями тогда уже академии магии разума светлейшего Самеша'Ше'Ташантасса, они вдвоем даже обсуждать своих предположений не стали — доверились инстинкту. «Дружелюбно» поговорить с Самешем решили в его дворце, вот тогда-то Астерот с альвой и обнаружили, что миниатюрным выглядит он лишь снаружи. Внутри же многомерного оплота разума лежали тысячи коридоров, десятки тысяч комнат, сотни этажей. Найти здесь хозяина оказалось просто нереально, даже с учетом магических навыков Астерота и способностей Р'Вары.

Надо ли говорить, что далее они решили посетить академию Самеша, чего маг от них, определенно, и ожидал. До сих пор неизвестно, какие чары и способности он использовал, но явно не один только разум — Ташантасс, мастерски уловив в разговоре завуалированные попытки выяснить источник мировых возмущений, не стал играть в прятки. С самодовольным видом он расхаживал по аудитории и описывал им, каким образом организовал дробление, как все эти тысячелетия подспудно влиял на саму философию мира, как преобразовывал добродушие в ханжество, точки зрения в идеологии, образование в систему вербовки. Тар наивно полагал, что дослушав «лекцию» до конца, они с альвой спокойно скрутят помешавшегося мага и сумеют добиться растождествления его сил. Это была первая в долгой жизни Астерота по-настоящему серьезная ошибка, едва не прервавшая их с Р'Варой пути — от плетений Творца и бродяги Ташантасс даже не расчихался, а вот их от того же растождествления спасли только быстрые ноги.

С этого дня началась война, продлившаяся более двух тысяч лет. Вспоминать ее подробности Тар не хотел: слишком больно было видеть, как прекрасный мир превращается в подобие Вар-Шрави, где без кровавых столкновений не проходило и года. Но здесь дела обстояли хуже, потому что о каком-то благородстве или чести речь не шла: резня, длинной в два с четвертью тысячелетия. А Самеш тем временем вел какие-то свои эксперименты, позволив многочисленным поклонникам его утопий охотиться на немногочисленных сторонников Творца и бродяги. В одном из своих странных опытов Ташантасс умудрился внести искажения в структуру мира, "расколов небеса": он лишил мир своеобразной автономии, объединив его одновременно и с каким-то странным подобием междумира, и с нижними зонами небытия. В общий котел пошла и огнистая Бездна, сил и возможностей которой Тар до того не представлял — просто слышал о ее существовании.