Михаил Ежов - Возвращение

– Никаких жертвоприношений на этот раз? – спросил Маркус. – Шанагара больше не пытался призвать Зандара?

– Нет. Он понял, что Старые Боги проиграли, и просто хотел отомстить.

Тут в их разговор вмешались ухаживавшие за Лилой женщины и выпроводили Кира и Маркуса за дверь.

– Мы скоро увидимся! – успел только крикнуть юноша прежде, чем дверь закрылась перед его носом.

Они вышли на улицу и взглянули на храм. Повсюду еще плавал дым, но огонь почти потушили, и теплый ветер начинал рассеивать черные облака.

– Кажется, все, – сказал Маркус с облегчением. – А ведь мы герои, что ни говори, а?

Кир усмехнулся.

– А тебе очень бы этого хотелось? – спросил он, расправляя плечи.

– Еще бы! Конечно. Надеюсь, в Кешри сложат о нас легенды. Как тебе, скажем, такое название: «Сказание об отважном Маркусе и спутнике его Кире»? Надо будет предложить местным стихоплетам.

– Ну ты и… – поразился Кир.

Парень рассмеялся.

– Но-но, почтеннейший! – крикнул он, оказавшись на безопасном расстоянии. – Перед тобой сокрушитель великих воинов, а не какой-нибудь пацан!

Кир от души расхохотался, глядя на своего приятеля, пытавшегося принять мужественный и свирепый вид.

Вечером третьего дня в Кешри горели костры, играли флейты и гармоники, а жители от всей души праздновали свержение тирана. Лица горожан прямо-таки сияли счастьем. Они самозабвенно плясали под веселые мелодии, пели любимые песни и беспечно смеялись. О прошлом напоминали лишь свежие курганы рядом с погасшими жертвенными кострами и еще злобные вопли, доносившиеся из погреба в доме убитого Мурохом градоначальника Митхуна, где были заперты четверо уцелевших подельников Муроха. Через неделю в Кешри должен был прибыть отряд гвардейцев из Мариджана, которому и было поручено отправить преступников на алмазные копи, откуда никому еще никогда не удавалось сбежать.

Кир стоял в тени, подальше от веселившихся горожан. Скрестив руки на груди, он наблюдал за праздником, чуть улыбаясь и иногда даже посмеиваясь. Никогда ему еще не приходилось видеть настолько счастливых людей. Они словно позабыли о том, что в течение восьми долгих лет находились под игом безжалостного негодяя. Жители Кешри этим шумным, веселым праздником словно наверстывали упущенные за все это страшное время развлечения. Флейты не смолкали ни на мгновение, равно как и радостный смех горожан, зрелые жители города с удовольствием отплясывали наравне с молодыми. Город переполняло веселье.

Лила, Эйли и Маркус подошли к Киру неслышно, но он все равно заметил их и обернулся. Чуть краснея, Эйли остановилась перед ним и, потупившись, сказала:

– Маркус… Маркус сказал, что утром вы уйдете, поэтому я хотела сказать…

Кир улыбнулся. Маркус нетерпеливо подтолкнул Эйли в бок.

– Послушай, – решилась наконец она, – я хотела сказать, что всегда буду благодарна тебе за все, что ты для нас сделал, и… Пусть ты был Черным Киром, но я все равно буду любить тебя. Ты навсегда останешься моим другом, до самой смерти.

– Спасибо, Эйли, – сказал Кир.

– Кир, – влез Маркус, обнимая друга за плечо, – может, пойдешь с нами? Ну, знаешь, потанцуем, выпьем чего-нибудь.

– Идите, – засмеялся Кир. – Я побуду здесь. Давайте-давайте, нечего стоять тут, как пеньки в лесу.

Маркус и Эйли убежали к костру, Лила осталась с Киром.

– Вижу, у тебя в каждом городе по подружке, – сказала она, легонько хлопнув его ладонью по груди. – Сердцеед. Не знала за тобой такого.

– Еще бы! – Он усмехнулся. – Когда мы с тобой познакомились, меня больше волновали меч и добрый конь, чем девушки. Только не подумай ничего такого…

– Ну что ты, – успокоила его Лила с улыбкой. – Почему ты не хочешь пойти на праздник? Все любят тебя.

– Я хочу понаблюдать за ними. Они так счастливы.

– Благодаря тебе.

Кир медленно кивнул.

– Уже очень давно я не приносил людям ничего, кроме горя и смерти, – сказал он тихо. – Это новое, странное чувство.

– Надеюсь, оно тебе нравится.

– О да! – Кир кивнул и улыбнулся.

– Тогда пойдем? – Лила взяла его за руку. – Потанцуем?

– Нет, – он аккуратно высвободил ладонь, – я останусь здесь. Иди одна.

– Ну, как знаешь, – ответила девушка и, улыбнувшись, побежала в толпу.

Кир вздохнул и посмотрел на усыпанное крупным бисером звезд небо. Серебристые огоньки поблескивали на темном холсте так же ярко, как и раньше, и, хотя ничего вроде не изменилось, что-то уже было по-другому. И вдруг он понял, что именно. Нагир стал для него символом возвращения. Он должен был вытащить его из омута для того, чтобы заплатить выкуп судьбе за свой выбор. Нельзя просто прийти домой и сказать: «Я передумал быть убийцей, любите меня!» Прежде ему хотелось сделать нечто, что могло бы оправдать его перед лицом родных и себя самого. Он хотел спасти друга от той участи, которую он выбрал для себя, вернуть его, а вместе с ним и часть детства, когда звезды светили ярче, реки были чисты и глубоки, а дети счастливы и беззаботны. Теперь он чувствовал, что ему это удалось. Хотя Нагир и погиб, но его душа не отправится в Утракар, а даже если и отправится, то пробудет там недолго. Сам же Кир вместо одного друга обрел несколько десятков товарищей, которые не только любили его, но и прощали. Он вдруг почувствовал к ним глубокую благодарность за это. Он никогда не просил и не нуждался в прощении, но они дали ему его, как если бы почувствовали то, что он сам еще не ощутил.

Киру почудилось, что в его ладони снова теплеет Монета Созвездий. Он мотнул головой и усмехнулся. Опять созвездия, опять пророчества. Не хватает только того чудного старого прорицателя, который всучил ему эту монету.

В небе вдруг особенно ярко вспыхнуло созвездие Бога Истины Края, но Кир этого не видел. Боги по-прежнему вершили судьбы смертных, а эти самые смертные об этом даже не подозревали. Впрочем, им и не нужно об этом знать, ведь иначе и Бог Истины никому не будет нужен.

Глава 4

Покинув Кешри, друзья отправились дальше, к конечной цели своего путешествия – маленькому, затерявшемуся среди делайских земель городку Пеленару, родине Кира. Они ехали много дней, ночуя то на постоялых дворах, то под открытым небом, что случалось гораздо чаще.

На восемнадцатый день пути они въехали в лес, дорога через который напрямую вела в Пеленар.

Косые струи дождя омывали покрытую пылью листву деревьев, кроны которых уже начинали приобретать золотистый цвет. Приближалась осень. По низкому небу лениво ползли тяжелые свинцово-серые тучи, время от времени низвергавшие на землю потоки воды, дул северный ветер, приносивший с собой солоноватый аромат моря, а отпечатки лошадиных копыт надолго оставались на влажной, холодной земле.