Роберт Джордан - Великая Охота

— На каком корабле Морейн Седай?

— Морейн не на корабле, девочка. Она пропала, уже два дня как, и Амерлин из-за этого волнуется. — Анайя скривилась и покачала головой, хотя ее внимание по большей части занимали рабочие. — Вначале вместе с Ланом исчезла Морейн, за ними по пятам — Лиандрин, а потом пропала Верин, и никто из них и словом ни с кем не обмолвился. Верин даже своего Стража не взяла; Томас извелся весь, волнуется, ногти все сгрыз. — Айз Седай подняла взор к небу. Прибывающая луна, не скрадываемая облачной пеленой, ярко сияла. — Нам придется опять призвать ветер, еще и этим Амерлин будет недовольна. Она говорит, что хочет, чтобы мы отплыли в Тар Валон не позже чем через час, и задержек не потерпит. Не хотела бы я оказаться на месте Морейн, или Лиандрин, или Верин, когда она увидит их в следующий раз. Им захочется вновь стать послушницами. Кстати, дитя, что стряслось? Зачем ты ее ищешь?

Эгвейн сделала глубокий вздох. Морейн пропала? Она не могла! Мне нужно рассказать кому-нибудь, кому-нибудь, кто не станет надо мной смеяться. Она представила себе, как в Эмондовом Лугу Анайя слушает рассказ дочери о ее затруднениях; эта женщина ничем не портила такой картины.

— Анайя Седай, Ранд в беде.

Анайя окинула девушку задумчивым взглядом:

— Тот высокий юноша из твоей деревни? Уже заскучала по нему, да? Ну чего же мне удивляться, если он и в самом деле в беде. У молодых ребят его возраста вечно так. Правда, это у другого — у Мэта, да? — был плачевный вид. Ладно, дитя. Я вовсе не хочу насмехаться над тобой или относиться к твоим словам с пренебрежением. Что это за беда и как ты узнала? К этому времени он и Лорд Ингтар должны были вернуть Рог и возвратиться в Фал Дара. Или же они еще в Запустении, и тут уж ничего не поделать.

— Я… Я не думаю, что они в Запустении или вернулись в Фал Дара. У меня был сон. — Эгвейн произнесла эти слова отчасти с вызовом. Как ни глупо это звучало, но сон казался таким реальным. Это был кошмар, но от этого он не становился менее реальным. Вначале появился мужчина с маской на лице и огнем вместо глаз. Несмотря на эту маску, ей показалось, что мужчина удивился, увидев ее. Вид его был настолько пугающ и ужасен, что Эгвейн думала, будто ее кости вот-вот разломаются от сотрясавшей ее дрожи, но вдруг мужчина исчез и она увидела Ранда. Он спал на земле, завернувшись в плащ. Над Рандом, глядя на него, стояла женщина. Лицо ее скрывали тени, но глаза ее сияли как луна, и Эгвейн знала, что эта женщина — зло. Затем вспышка, и они пропали. Оба, и Ранд, и та женщина. И за всем, как нечто совсем иное, — ощущение опасности, как будто капкан начал захлопываться, грозя поймать в западню ни о чем не подозревающего ягненка, капкан со множеством захватов-челюстей. Время будто замедлило свой бег, и она видела, как смыкаются железные челюсти, все ближе и ближе. С пробуждением, как обычно происходит со сновидениями, сон не поблек, не изгладился. И опасность ощущалась столь сильно, что девушку все время подмывало оглядываться через плечо — только каким-то образом она понимала, что угроза направлена на Ранда, а не на нее.

Она подумала было, не Морейн ли та женщина, но тут же выбранила себя за такую мысль. Лиандрин подходила к этой роли куда лучше. Или, может, Аланна, она тоже интересовалась Рандом.

Девушка не сумела убедить себя рассказать все Анайе. Эгвейн просто сухо сказала:

— Анайя Седай, я знаю, это звучит глупо, но он — в опасности. В большой опасности. Я это знаю. Я почувствовала ее. Я и сейчас чувствую.

У Анайи был задумчивый вид.

— Ну что же, — тихо произнесла она, — есть возможность, которую, держу пари, никто и в расчет не берет. Ты можешь оказаться Сновидицей. Шанс мал, дитя, но… У нас таких не было за эти… э-э… четыре или пять столетий. А Сновидение тесно связано с Предсказанием. Если ты действительно способна к Сновидению, то тогда, может статься, ты сумеешь и Предсказывать. Вот это могло бы быть кукишем под нос Красным. Разумеется, это мог быть обыкновенный кошмар, вызванный поздней ночью, холодной едой, да и нашим энергичным путешествием, этим темпом, взятым после отъезда из Фал Дара. И ты скучаешь по своему парню. Гораздо более вероятно. Да-да, дитя, я знаю. Ты о нем тревожишься. В твоем сне был какой-нибудь намек, что это за опасность?

Эгвейн покачала головой:

— Он просто исчез, и я чувствовала опасность. И зло. Зло я чувствовала до его исчезновения. — Она задрожала и потерла руки. — Я по-прежнему его чувствую.

— Хорошо, мы поговорим об этом поподробнее на «Речной Королеве». Если ты и в самом деле Сновидица, я прослежу, чтобы ты прошла обучение, которое Морейн, будь она здесь… Эй ты, там! — неожиданно рявкнула Айз Седай, и Эгвейн вздрогнула. Высокий мужчина, который только что присел на бочонок вина, подпрыгнул. Несколько других работников убыстрили шаг. — Это надо на борт грузить, а не рассиживаться на нем! Мы поговорим на судне, дитя. Ну ты, дурень! Тебе одному не унести! Надорваться хочешь? — Анайя зашагала по пристани, демонстрируя незадачливым селянам куда менее изысканный и вежливый, но куда более грубый и резкий язык, чем от нее могла ожидать Эгвейн.

Эгвейн всмотрелась в мрак на юге. Он где-то там. Не в Фал Дара и не в Запустении. В этом девушка была уверена. Держись, шерстеголовый балбес. Если ты позволишь себя убить прежде, чем я выручу тебя, я с тебя шкуру живьем спущу! Ей в голову не пришло спросить себя, как она намерена выручить его из чего бы то ни было, направляясь в Тар Валон.

Поправив плащ, Эгвейн отправилась искать лодку, отплывающую на «Речную Королеву».

Глава 13

ОТ КАМНЯ К КАМНЮ

Ранда разбудил свет восходящего солнца, и он недоуменно подумал, уж не сон ли он видит. Озираясь, юноша медленно сел. Вокруг изменилось все, или почти все. Солнце и небо были такими, какие он и предполагал увидеть, если б последнее не стало теперь мертвенно-бледным и почти безоблачным. По бокам юноши по-прежнему спали, завернувшись в плащи, Лойал и Хурин, в шаге от них по-прежнему стояли стреноженные лошади, но все остальные пропали. Солдаты, лошади, его друзья — все пропали.

Да и сама лощина изменилась, и теперь они втроем находились в ее центре, а не с краю. Подле головы Ранда воздвигся серый каменный цилиндр, в точности трех спанов высотой и в полный шаг толщиной, испещренный сотнями, если не тысячами глубоко высеченных схем и значков, букв какого-то языка, которого он не понимал. Дно лощины было вымощено белым камнем, ровным как пол, отполированным чуть ли не до блеска. К краю лощины концентрическими кольцами поднимались широкие высокие ступени по-разному окрашенного камня. И у окоема деревья стояли почерневшие и перекрученные, словно там отбушевала огненная буря. Все вокруг казалось бледнее, чем следовало, так же как и солнце, — свет его был притушенным, будто пробивался сквозь дымку. Только вот ни дымки, ни тумана не было. Лишь они втроем и лошади казались тут неизменными, по-настоящему устойчивыми, твердыми. Но когда Ранд прикоснулся к камню под собой, то тот ощущался вполне твердым.