Вольфганг Хольбайн - Легион хаоса

— Пожалуйста, Говард, — тихо сказал я. — Мне очень жаль. Я… не хотел этого говорить. Я не хотел.

— Мой отъезд не связан с тем, что произошло у нас, — перебил меня Говард. Его голос звучал совершенно бесстрастно, так холодно, словно он разговаривал с чужим ему человеком, которого он к тому же не очень-то и жаловал.

Он был холодно вежлив.

— Но тогда почему? Почему такой поспешный отъезд?

— Он не поспешный, — спокойно сказал Говард. — Ты переоцениваешь свою значимость, Роберт. Я уехал бы в любом случае. — Он пожал плечами. — Может быть, на день—два позже. Но я должен уехать.

Его слова задевали меня как пощечины.

— И почему? — спросил я.

— Это не связано с тобой. Это дело касается только меня одного. Оно связано с Ван дер Гроотом и теми людьми, которые его послали.

— Ван дер Гроот? Что с ним? Я считал, что полиция…

— Арестовала его, — перебил меня Говард. Взгляд, которым он меня измерил, однозначно показал мне, что, по его мнению, это дело меня совершенно не касалось. Особенно сейчас. — Но дело не в нем. Ван дер Гроот слишком мелкая сошка. Опасны люди, которые стоят за ним. Это дело совершенно не связано с тобой, Роберт. Это… старые счеты, с которыми мне уже давно надо было разобраться.

— Могу ли я… как-то искупить свою вину? — тихо спросил я. — Я совершил ошибку. И очень сожалею об этом. Больше я ничего не могу сказать.

— В этом нет никакой необходимости, — возразил Говард. — А что касается ошибок, то нам не в чем себя упрекнуть. Мне следовало лучше все взвесить. Такой человек как я не должен вообще иметь друзей.

— Говард, я…

— Я имею в виду не то, о чем ты сейчас подумал, — быстро сказал он. — Когда-нибудь ты это сам поймешь, Роберт. Не сейчас. — Он улыбнулся, вытащил сигару из кармана жилетки и повертел ее в руках, но не стал зажигать. Потом резко сменил тему.

— Что с письмом, которое я тебе передал? — спросил он. — На нем, кажется, был официальный штамп. Если тебе нужна моя помощь или помощь доктора Грея…

Несколько секунд я озадаченно смотрел на него, не понимая, что он вообще имел в виду. После неприятного инцидента между нами я сунул письмо в карман и забыл о нем думать.

Я вытащил письмо, бросил быстрый взгляд на печать и вскрыл конверт.

— Повестка? В суд? — Говард удивленно сдвинул брови. — С каких это пор английское правосудие действует так оперативно?

— Это не связано с нападением на дом или со смертью Торнхилла, — ответил я. — Это повестка из морского суда. Речь идет о Баннермане.

— Ты должен будешь явиться в суд, — сказал Говард, прочитав повестку. — Грей сможет сопровождать тебя.

— Мне хотелось бы, чтобы и ты… был с нами, — сказал я, запинаясь.

— В понедельник? — Он покачал головой. — Это невозможно, Роберт. В понедельник я буду уже в Париже. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Я мог бы еще многое сказать ему. Но понимал, что это бесполезно. Поэтому я промолчал. Повернувшись, я быстро вышел из комнаты.

Я чувствовал себя совершенно разбитым, оглушенным, словно после кошмарного сна. Неужели действительно несколько необдуманно брошенных слов могли разрушить все, что было создано за месяцы нашего знакомства?

Тут совершенно неожиданно мне пришли на ум слова Некрона, и впервые с тех пор, как он их произнес, мне показалось, что я сумел распознать в них гораздо больше, чем просто проклятие умирающего.

“Я проклинаю тебя, Роберт Крейвен, — сказал он. — Ты никогда не обретешь покой. Ты будешь вести жизнь гонимого, вечно преследуемого. Все, что ты любишь, должно разбиться, а все, что ты делаешь, должно приносить зло. Смерть и страдания должны стать твоими братьями”.

“Может быть, это время уже пришло, — мрачно подумал я. — Может быть, все это было проклятием Некрона, которое начало исполняться”.

Мои глаза нестерпимо жгло, когда я помчался по лестнице вверх в библиотеку.

— Дом на той стороне. — Кучер кивнул головой в сторону громадного трехэтажного здания, которое мрачной громадой выделялось на потемневшем небе.

— С вас два шиллинга шесть пенсов, мэм.

Глория Мартин сунула руку в маленький кошелек ручной вязки, отсчитала необходимую сумму и вручила ее кучеру. Тот, не считая, сунул деньги в карман, снял дорожную сумку Глории с козлов и осторожно поставил ее на тротуар.

— И это… действительно правильный адрес? — переспросила Глория. Ее взгляд неуверенно скользил по огромному дому за забором из кованого железа.

— Астон Плейс, 9, — подтвердил кучер. — Я же вам говорил, это один из самых престижных адресов в городе.

Он улыбнулся, показал на сумку и спросил:

— Отнести мне ее в дом, мэм?

Глория поспешно отказалась.

— Спасибо. Она… не очень тяжелая.

Кучер пожал плечами.

— Как хотите. Если вам надо еще что-нибудь… — Он смущенно улыбнулся, когда заметил взгляд Глории. — Сегодня все равно неудачный день, — сказал он. — Никакой выручки. Если хотите, я подожду вас здесь.

Какое-то время Глория всерьез обдумывала его предложение. По пути от вокзала до этого дома она разговорилась с кучером и рассказала ему, что прибыла сюда по газетному объявлению, чтобы попытаться занять место экономки. И она сразу почувствовала, что этот мужчина проявил к ней больше, чем чисто формальный интерес. А почему бы и нет? Ей было двадцать шесть лет, и она не была уродливой, а он… если представить его без слишком широкого плаща и без этого ужасного цилиндра, выглядел очень даже неплохо.

Но потом она отогнала от себя эту мысль. Нет, так не пойдет. Она приехала сюда в Лондон, чтобы выбиться в люди и найти достойное место в лучшем обществе. Экономкой, а может быть, даже компаньонкой какой-нибудь богатой старой дамы, вот кем хотела она стать.

Сначала. А потом посмотрим… В лондонском обществе было достаточно одиноких молодых мужчин. Нет. Кучер ей не подходит. Даже если он так прекрасно выглядит.

Она покачала головой, взяла свою сумку и, кокетливо вильнув бедрами, повернулась. Но кучер еще раз задержал ее. Глория даже едва заметно вздрогнула, когда почувствовала, как крепко он держал ее за плечо.

— Может быть, мне все-таки подождать? — спросил он, заметно смущаясь и не глядя ей в глаза. — Меня это, конечно, не касается, но я бы не вошел в этот дом.

Глория сбросила его руку с плеча.

— Почему не вошли бы? — спросила она. — Вы же сами сказали, что это один из самых престижных адресов в городе, разве нет?

— Об этом доме рассказывают довольно странные вещи, — продолжал кучер, словно он и не слышал ее вопроса. — Долгое время он пустовал, и людей, которые сейчас там живут, никто здесь не знает. А несколько дней тому назад, говорят, здесь была страшная стрельба.