Александра Плотникова - Колесо судьбы. Канон равновесия (СИ)

Ее слова прозвучали, как удар под дых. Безупречно ровный голос, выверенный поклон, прямой взгляд и лицо — фарфоровая маска. Нет, нет. так нельзя, так неправильно, не должно быть в двести с хвостиком лет от роду! У Даэнну неслышно заклокотало в глотке. Отголосок его ярости задел и меня, заставил внутренне ощериться. Ей положено расстроиться, расплакаться. проявить истинную себя, в конце концов! А она тысячелетним ветераном себя оказывает!

Что же с ней делали, когда воспитывали Тенью? Разве можно ломать — так?

— Зачем нам тебе приказывать? — Ваэрден ухитрился придать голосу бархатную мягкость, наплевав на обожженное сорванное горло. — Ты вольна остаться столько. сколько пожелаешь. Да и хозяева дома — не мы. Не нам тебя и гнать.

Альнейрис кивнула еще раз и сделала шаг назад, будто передавая разговор обратно в руки Воладару. Нет, с этим надо что-то делать.

— Вы бы шли отсюда по гостевым комнатам, — снова вмешался батюшка. — вашим владыкам надо бы отдохнуть после тяжелой ночи, да и вам тоже. Стража вас проводит.

— Прошу прощения за вторжение, моя Элья, — и Воладар чеканя шаг, с застывшим лицом вышел из спальни. Альнейрис двинулась за ним, прямая, как палка. Да что же это такое-то?..

— Стой, дитя, — окликнул ее отец. Вроде и мягко, но голос его и мысли не оставлял о непослушании. Я с интересом наблюдала, что будет дальше. Волк тем временем задремал у меня на плече и отяжелел. Я и ворохнуться не смела — боялась разбудить.

Девушка остановилась в дверях и обернулась, вопросительно глядя на Владыку.

— Подойди, — отец протянул страшенную для непривычных глаз лапищу с крючьями когтей и поманил девушку к себе. Другая на ее месте отшатнулась бы, пусть и невольно. А она подошла. Остановившись в двух шагах от ложа, а невысказанный вопрос стал почти осязаем. Лапа протянулась и погладила ее по волосам. В глазах ифенхи отразилось желание отпрянуть, но усилием воли Альнейрис сдержалась.

— Сколько тебе лет, дитя? — спросил отец, незаметно касаясь ее мозга тоненьким лучиком Силы. Что он задумал?

— Двести сорок два.

— И ты уже служишь?

— Для этого я была рождена, — все нарастающее недоумение уже стало почти осязаемым. — До сего момента нареканий от моего Тэину не было.

— Глупости какие! — фыркнул отец и картинно всплеснул руками. — В твоем возрасте положено исключительно искать приключений себе на… голову! Совсем десмодцы от рук отбились…

— Таковым было решение моего отца. Причин с ним не согласиться я не вижу.

У меня мурашки по спине ползли от этого насквозь официального тона. Девочка, так нельзя! Ты же живая, в конце концов!

— Выпорю, — пообещал папенька самым серьезным тоном. — Всенепременно выпорю. Нашел, чем баловаться, старый змей — детей на службу отправлять.

Я давилась смехом. Это был один из излюбленных отцовских приемов по взлому ментальных щитов — разбить абсолютно все привычные скорлупки в клочья, чтобы собеседник и не заметил, когда наружу начнет вытекать та муть, что могла копиться в голове годами и отравлять разум и душу. Я не я буду, если он тебя за пару дней не раскроет, девочка!

— Вам ли не знать, что возраст зависит не от прожитых лет, а от приобретенного опыта? — в голосе молодой ифенхи слышалось удивление. Мол, как же это — старший, а таких простых вещей не знает! — А меня с рождения готовили быть тем, кто я есть.

— Ну совершеннейшая глупость, — он хлопнул ладонями по коленям и покачал головой. — Всякое существо и без подготовки само знает, кто оно есть. Вот ты знаешь?

— Тем не менее чтобы стать искусным воином — нужно посвятить этому столетия. Я пока только в начале пути.

Ох и трудно было ее выбить с привычной колеи! И ведь на Десмоде казалась взрослой, действительно осознанно выбравшей службу женщиной. А оно вон как, оказывается…

— О мастерстве я не говорил, дитя. Я говорил о знании.

— То есть? — юная ифенхи явно не понимала, чего от нее хотят и о чем идет речь.

— Чем ты любишь заниматься, когда на тебя никто не смотрит? — тон отца оставался столь же ласковым, но теперь он приобрел очень хорошо мне знакомые направляющие нотки, в которых звенела даже не сталь… нечто более жуткое. И незаметное. Она, сама того не заметив, попалась в мягкие кошачьи лапы, и если попытается вырваться — в нее тут же вопьются когти.

— Занимаюсь с оружием.

— А если совсем для себя? — еще более вкрадчивый, мурлыкающий тон.

— Оружие, читаю, кажется все, — недоумение в голосе она уже перестала даже пытаться скрыть. — Изучаю историю, возможности своих клинков, тренируюсь.

Кошмар. И из этого состоит жизнь молодой симпатичной девушки? Да я в ее годы по лесам носилась. как оголтелая, воздушных змеев мастерила, дрейгов за хвосты дергала!

Интересно. кому надо голову и руки оторвать за такое воспитание? Не Старейшине ли Тореайдру Манвину?

— А сказки любишь? — как ни в чем не бывало спросил отец, даже ухом не выдав своего возмущения тем же самым.

— Сказки? Когда-то любила. Когда была маленькой. Сейчас больше историю или — математику. У отца интересные вещи иногда нахожу по математике пространства.

— Когда-то? Дитя! «Когда-то» могу заявить я, пень старый! Но уж никак не ты. Пойдем-ка, — он приобнял ее за плечо, лишая возможности сбежать, встал и повлек к двери. — Позавтракаем. Заодно расскажу тебе парочку. таких ты точно не слышала.

Пространственная математика. Вот как… Одна из дисциплин высшей магии Времени. Отец сделал вид, что пропустил это мимо ушей. А на самом деле — запомнил, уж я-то его знаю. Крепко запомнил.

Девушка, честно скрывая полное непонимание происходящего, последовала за отцом. А мы остались. Даэнну к тому времени вовсе сполз куда-то мне под бок и попытался свернуться там в клубок, так что почти спихнул меня на пол. Я прижалась к нему и закрыла глаза. Страх постепенно выпустил меня из своих цепких лап — за это стоило благодарить разозленного Воладара и растерянную Альнейрис. Но вот усталость никуда не делась, под веки будто песка насыпали. Как я теперь понимаю — то была сдерживающая сеть. А действие ее усиливалось бессонной ночью. Так что я, напрочь лишившись способности ясно мыслить, провалилась в глухую черноту сна.

Альнейрис бродила по коридорам крепости, не зная, чем себя занять. Все вокруг казалось странным и непонятным. Незнакомые Светлые нелюди вели себя так, что порой хотелось поджать уши и спрятаться где-нибудь на потолке — авось там не достанут. Привычные рамки гвардейской службы исчезли. Были здесь бессмысленны и бесполезны. На ее звание попросту никто не желал обращать внимание, вести себя как положено не получалось. А как можно иначе — ифенхи попросту не знала. Происходящее никак не желало укладываться в голове. Например, с какой это радости Эль-Тару позволил ей остаться? Почему кхаэльский Владыка вздумал ей сказки за завтраком рассказывать?