Личия Троиси - Новое королевство

Человек, спустившийся с дракона, шел навстречу Дубэ; его очертания становились все отчетливее. Свирепое лицо и массивная мускулатура выдавали хорошо знакомую ей фигуру.

— А теперь настал и твой черед, — с хищной ухмылкой обратился он к Дубэ.

22

ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ВЫБОР

Шерва посмотрел на сиявшую в небе луну. Что могла подумать о нем мать, если бы видела его в эту минуту?

Только теперь он понял, что ошибался. Шерва посвятил Гильдии всю свою жизнь без остатка; Иешоль хитростью украл у него эти годы, выведав все секреты его ловкого и гибкого тела, взамен лишив убийцу, словно растение солнечного света, последней надежды. Шерва предал свою мать, не отомстив за нее, и сам вырыл себе могилу. Он угодил в сети, расставленные этой сектой захватчиков. Эта дорога стала единственной возможностью восстановить свою поруганную честь и обрести, наконец, себя.

О появлении Сана стало известно во время обеда: в одно мгновение вся столовая превратилась в один бурлящий улей. Мальчик по собственной воле прибыл в Гильдию.

— А Идо? — спросил Шерва, когда узнал о произошедшем.

— Был приказ его не трогать. Впрочем, после всего того, что случилось с тобой, это вполне объяснимо…

Двое сидевших сбоку убийц с трудом сдерживались, чтобы не лопнуть от смеха. Шерва закипел от гнева. Что они позволяют себе? Он резко вскочил с места, заставив всех разом умолкнуть. Слепая ярость охватила тело убийцы, и тот недолго думая прямиком направился к Верховному Стражу.

— Вы запретили мне отправиться на поиски Сана, и я подчинился, — начал он дрожащим голосом. — Кроме того, я без всяких возражений снова стал простым убийцей. Но я не могу больше терпеть издевательства других подчиненных вам членов секты. В Гильдии я — второй после вас.

Шерва сомневался в истинности произнесенных им слов, но тем не менее он сказал это так, будто и сам в это искренне верил. Губы Иешоля скривились в еле заметной улыбке. И в этот момент Шерва понял, как сильно он ненавидит Верховного Стража. Иешоль вместе с его адским культом должны навсегда исчезнуть с лица Всплывшего Мира.

— Ты должен быть выше всего этого вздора.

— Честь для меня всегда была превыше всего.

Иешоль искоса посмотрел на своего подчиненного:

— Что тебе нужно, Шерва?

— Я прошу дать мне возможность отомстить за оскорбление.

— Тебе уже было в этом отказано.

— Я хочу встретиться с гномом и остановить его. Наверняка он уже направляется сюда.

В наступившей тишине Иешоль снял свои золотые очки и потер переносицу. Даже его жесты вызывали у Шервы отвращение.

— Нас это не интересует, — произнес, вставая, Верховный Страж. — Нам достаточно того, что Сан будет с нами.

— Но гном не позволит, чтобы мальчишка принял смерть из ваших рук.

— Ему не удастся нам помешать, и ты это знаешь.

— Весть о случившемся наверняка облетела весь Всплывший Мир, и гном уже возглавил войско. Но прежде чем он объединится со своими сторонниками, нужно остановить его.

Иешоль снова без единого слова посмотрел на Шерву. Это был взгляд короля, с равнодушием взиравшего на одного из своих ничтожных подчиненных.

— Ты допустил промах. Если бы твоя вера была искренней, Тенаар удовлетворил бы твою просьбу. Но ты продолжаешь отвергать его. Все это время ты находишься за гранью культа, и искупить вину ты сможешь, только отказавшись от своего высокого положения в Гильдии. Я слишком хорошо тебя знаю, Шерва, потому что очень доверял тебе. Много лет тому назад ты постучал в нашу дверь и, несмотря на то, что это был исключительный случай, мы с удовольствием приняли тебя, как самого одаренного из детей смерти. Здесь, в секте, не существует понятия чести, и твоя беда в том, что ты этого не понял, всякий, кто здесь оказывается, должен отказаться от своей прошлой жизни. Но ты не сделал этого.

Шерва прошипел сквозь зубы:

— Пошлите меня за Идо.

— Нет, лучше иди к богу. Твои мысли все еще, как и прежде, обращены к матери и к твоим истокам. А мы здесь — единое тело и единый дух. Только так можно стать победителем, как того требует от нас Тенаар.

— Да, но только не от вас.

У убийцы не было намерения произносить эти слова вслух, но он не смог сдержаться.

— Что ты сказал? — Иешоль задрожал от едва сдерживаемого гнева.

— Вы стоите во главе Гильдии и позволяете остальным обезличивать себя в этой вере, но при этом вы сохраняете свою независимость и, как личными рабами, распоряжаетесь подчиненными в своих целях.

Верховный Страж схватил Шерву за ворот его рубахи. Имея обычную внешность, он был невероятно силен.

— Ты сомневаешься в моей вере, червь? Ты это хочешь мне сказать?

Его глаза угрожающе сверкали. Только усилием воли Шерва смог устоять перед этим взглядом.

— Я делаю все во славу Тенаара, моя жизнь посвящена служению ему, и только здесь я по-настоящему живу.

Иешоль толкнул Шерву, вынудив его опуститься на колени. Убийца с трудом мог дышать.

— Я должен был сразу же убить тебя, и, надеюсь, ты знаешь почему. Я не терплю такой дерзости.

Шерва почувствовал себя раздавленным: Иешоль обращался с ним, как отец с нерадивым сыном.

— Делай как знаешь. Можешь убить гнома. Я позволяю тебе это, но только потому, что хочу быть великодушным, и не более того. Заруби себе на носу: я больше никогда не поддамся на твои бредовые идеи полукровки. После завершения своей миссии ты либо изменишь свои взгляды, либо станешь следующим, кому пустят кровь у подножия статуи Тенаара.

Шерва, злобно улыбаясь, вспомнил этот эпизод.

Верховный Страж безжалостно растоптал его. Эта последняя встреча стала символичной. Убийца был одним из множества его подчиненных, всего лишь слепым орудием, возможно и самым острым, в его руках. Иешоль всегда был хозяином в Гильдии, и казалось, что так будет вечно. В отличие от Шервы Верховный Страж достиг цели собственной миссии, дойдя до полного самоотрицания, и всецело посвятил свое тело и свой дух тому, во что искренне верил.

«Теперь мне ничего не остается делать, как спасти то, что еще можно спасти».

Он приблизился к гряде подводных рифов. Дул сильный ветер; а внизу, неистово вздымаясь вверх по скале, бурлила морская пучина. Вскоре волны должны были принести ему единственного врага, который, как он надеялся, был бы достоин его истинного величия: разочарованного и уставшего от жизни старика, живого свидетеля мира, который уже давно перестал существовать. Луна скользила по поверхности моря; Шерва не мог не думать о том, что в действительности так низко пал. На этот раз у него с собой были только старые, разваливавшиеся от времени доспехи.