Дмитрий Жуков - Путь сквозь жизнь (СИ)

— Я — король демонов, а ты — это я. И не только. Мы — все и ничто одновременно. Впереди — вечность, которую ты обрел, искренне веря, что, когда кончатся ступени, закончится и твоя жизнь, — ответило Джутаро его отражение. Он опустился на трон. Задрав вверх голову, Джутаро увидел, как близки звезды и как ярко они сверкают. «Оказывается черное небо космоса совершенно не черное», — подумал он.

Эмрам спала. Ей снился сон. Этот сон был чудесен. Она видела своих еще пока не родившихся детей — мальчика и девочку. Ее муж Зовар работал в кузнице башни, а она гуляла с детьми, собирая травы и ягоды. День был солнечный и не жаркий. Теплый ветер приятно ласкал кожу, а листья шептали свои песни любви. Птицы в небе и рыбы в воде пели о счастье и радости, о том, как прекрасна жизнь.

Дети Эмрам играли вокруг нее. Касилия сплела Эмрам и своему брату венки из цветов. И только тогда Эмрам заметила, что ее сын исчез, когда ее дочь сказала ей о том, что хочет отдать брату венок, но Джутаро спрятался и не отзывается. Касилия протянула матери венок. И тут Эмрам ощутила на своей шее холодные пальцы страха, что мешали ей крикнуть и позвать сына. В венке, сплетенном Касилией для Джутаро, Эмрам увидела цветок, который прежде никогда не встречала: цветок был совершенно черным и казался живым. Когда же рука Эмрам коснулась его, цветок запел звонким детским голоском: «Проснись, Эмрам! Проснись!»

Эмрам проснулась. В руке она сжимала черный цветок. Чародейка почувствовала, как по ее щекам катятся слезы, ощутила их солоноватый привкус на губах. Эмрам прижала цветок к груди, и несколько слезинок упали на его черные лепестки. Цветок затрепетал, словно живой, и снова звонко пропел ей: «Не плачь, Эмрам! Не плачь!»

— Цветочек мой, Джутаро. Почему? — прошептала волшебница.

— Ты же знаешь, почему? Зачем спрашиваешь? — ответил ей цветок голосом Джутаро и рассыпался прахом. Голос сына еще звучал в ее голове. — Все так и должно быть. Спасибо тебе и помни обо мне. Просто помни.

— Прощай, — прошептала Эмрам, глядя в сторону башни.

Варвар посмотрел на волшебницу.

— Мы бы могли остаться, — предложил он ей.

— Нет, Зовар, я хочу уйти. Уйти вместе с тобой в твой мир. Я дала обещание, — ответила Эмрам.

— Кому? — удивился он, ведь на острове никого, кроме них, не было.

— Неважно. Просто обещание, — Эмрам не хотела говорить об этом и, кажется, Зовар понял это.

Варвар помог волшебнице сесть в лодку. Обернувшись, Зовар окинул печальным взглядом башню.

— Хорошая была кузница, — вздохнул он.

— Это потому, что ты хороший кузнец. Башня здесь непричем.

То, что сказала Эмрам, было правдой, и волшебница хотела, чтобы варвар знал об этом.

— Возможно, ты и права, — Зовар взялся за весла. Ритмичные и непрерывные движения весел убаюкивали Эмрам. Волшебница посмотрела на варвара. Зовар улыбался, глядя на нее.

— Почему ты улыбаешься? — спросила она его.

Он не ответил, а губы растянулись в широкой улыбке, обнажив белоснежные зубы.

— Что? — снова спросила Зовара Эмрам. Ее щеки залились румянцем.

— Я — самый счастливый в мире человек, — ответил он ей, наконец.

— Это почему же? — Эмрам все же была немного удивлена. Она любила Зовара и знала, что он любит ее. Но когда Зовар узнал о ребенке, лишь только тогда Эмрам по-настоящему поняла, насколько этот человек дорожит ею, а она — им.

— Боги услышали мои молитвы. Я знал, что рано или поздно мне придется покинуть башню, но я мечтал о том, чтобы ты всегда была со мной. Об этом и молился. Хотя прежде редко просил богов о чем-либо, — объяснил ей Зовар.

— Поверь, не боги услышали твои молитвы, — ответила ему Эмрам.

— Не боги? Тогда кто? — искренне удивился варвар.

— Когда-нибудь я обязательно расскажу тебе, но не сейчас.

Парус лодки отбрасывал тень, защищая Эмрам и Зовара от палящего солнца. Какое-то время они плыли молча. Зовар нарушил молчание первым.

— Что будет с башней?

— Об этом можешь не беспокоиться, — ответила варвару волшебница.

— Я и не беспокоюсь. Просто спрашиваю. Ведь столько лет ты заботилась о ней, — Зовар хотел вернуться назад в родные северные края к отцу, и предполагал, что и Эмрам когда-нибудь захочет вернуться назад к башне.

— Ты ошибаешься. Это башня заботилась обо мне. Она привела тебя ко мне, — спокойно ответила волшебница, зная, какие мысли беспокоят Зовара.

— Значит, теперь башня осталась совсем одна? — варвар проявлял поразительную настойчивость, желая удостовериться в судьбе башни.

— Нет, Зовар. Тот, кому я дала обещание, позаботится о ней, — ответила Эмрам.

— Все же очень любопытно, кому и какое обещание ты дала? — не унимался Зовар.

Эмрам улыбнулась, не спеша с ответом.

— Скажу лишь, что ты бы сильно удивился, если бы знал — кому.

— Но ты не скажешь? — Зовар задал вопрос, хотя знал, что услышит в ответ.

— Ты же знаешь. Зачем тогда спрашиваешь? — на самом деле волшебница хотела сказать варвару о причинах, и все же не делала этого, зная заранее, что Зовару потребуется очень много времени, чтобы принять и осознать это. Волшебница больше не хотела терять варвара, а потому ей было немного страшно.

— Ты удивительная, — Зовар не перерставал восхищаться Эмрам и постоянно говорил ей об этом.

— Это почему же? — волшебница искренне удивилась услышанному.

— Когда задаешь вопрос, то обычно ждешь ответа. С тобой по-другому. Задав вопрос, я чаще слышу не ответ, а вопрос, на который мне нечем ответить.

Дверь тихонько отворилась и в комнату королевы Ольны вошли.

— Ты хотела видеть меня, мама?

— Да, Тетелис, — ответила королева эльфов.

Прошло немногим более двадцати лет со времени последней встречи Ольны и Джутаро. Двадцать долгих лет, но Джутаро так и не объявился в землях эльфов. Королева решила дать своему сыну имя в память об эльфе, который отдал свою жизнь ради Касилии, ее названной сестры. Командир эльфов был храбрым воином и был наполовину эльфом, как и ее сын. Чем старше становился Тетелис, тем сильнее он напоминал Ольне Джутаро, и не только ей одной.

— В прошлый раз нам не удалось поговорить, Тетелис. Ты был настолько увлечен работой в библиотеке, что не нашел времени для меня, — в голосе королевы Ольны послышались нотки ревности и обиды на сына за его поведение.

— Прости, но я… Я принял решение. Я отправлюсь к башне, — решительно заявил Тетелис.

Королева Ольна отвела взгляд от окна, в котором наблюдала за тем, как эльфийки-служанки ухаживают за ее садом. Слова сына не удивили Ольну. Ее удивило то, с какой решимостью это было сказано.