Александр Рудазов - Совет двенадцати

— ОР-ЩАРУ ТОРЕНИ, — равнодушно грохотали Стальные Солдаты, рубя и кроша всё на своём пути.

— Грах-ха-ха-ха-ха-ха-ха-а-а-а-а!!! — истово разнеслось над площадью минутой позже. Воздух прочертило огненной полосой — затем другой, третьей, четвёртой. Со всех сторон на Промонцери Царука обрушились пламенные ливни, заставляющие сам камень течь жидкой лавой. Огненные бичи хлестали огненных коней, и триста тридцать три возничих-ифрита с громогласным хохотом кружили над полем боя.

Нъярлатхотеп зло заворочался — ему понемногу начинала надоедать эта возня. Цитадель Власти уже грозила рассыпаться на кусочки — архидемон заполнил её всю, как черепаха свой панцирь. Теперь этот громадный каменный сундук только сковывал его движения — чуть-чуть поднапрячься, поднатужиться… и вот уже кирпичи сыплются во все стороны, как песок с отряхивающегося пса.

Но Промонцери Царука оказалось не так-то легко разрушить. Эту цитадель строили в незапамятные времена, она пережила несметное множество колдунов и впитала неимоверное количество магии — даже Нъярлатхотепу не удалось развалить её одним усилием. Он заворочался в своём вместилище, одновременно круша исполинскую цитадель и отбиваясь от громадной армии, собравшейся с одной целью — уничтожить его, великого Посланца Древних.

Пожалуй, это может занять несколько больше времени, чем предполагалось.

Паладины, эйнхерии и плонетцы бросились в бой сразу же, без раздумий. А вот колдуны Серой Земли колебались — причём часть из них бесследно исчезла, едва Нъярлатхотеп показался над Промонцери Царука. Одни — из банальной трусости, другие — из религиозного трепета перед Древними, третьи — из нежелания помогать новому Совету Двенадцати. Но даже и те, что остались здесь, не очень спешили лезть в драку — слишком ещё хорошо они помнили кошмарные Врата, слишком ещё силён в них был страх перед Лэнгом и его демонами.

— А ну-тка, ваше колдунство, вдарьте нам музычку! — приказал Хобокен Лиорену Барду, видя, что разноцветные плащи молча переминаются с ноги на ногу.

Седовласый колдун спокойно кивнул и поднял руки, вздымая в воздух две преогромные медные гитары и добрый десяток колдовских пилук. Они заиграли сами собой — заиграли бравурный гимн, буквально источающий патриотический гнев, зовущий идти вперёд, в атаку на проклятого захватчика. Лиорен Бард хлопнул себя по горлу, активируя Голос Великана, и громогласно запел, потрясая кулаком:

Серая Земля, кровавая заря,Яростный десант, сердец литая твердь,Серая Земля, геройская земля,Братство презиравших смерть!Серая Земля, здесь честь и кровь моя,Здесь мы не могли, не смели отступать,Серая Земля, священная земля,Ты моя вторая мать!Серая Земля, товарищи, друзья,Вновь стучит в сердцах тот яростный прибой,Серая Земля, великая земля,Вечный путь из боя в бой!

Слова гимна Серой Земли что-то пробудили в слышащих их колдунах. Монгор Вулкан и Рютаро Айсберг, Асанте Шторм и Делиль Ураган первыми шагнули вперёд — шагнули молча, ни на кого не глядя. Стыдясь прежнего колебания, за ними последовали десятки и сотни других колдунов — один за другим они вставали и спинами паладинов и эйнхериев, прикрывая их заклятиями, швыряя бесчисленные вспышки в извивающиеся щупальца.

— Зажигаем!!! — зловеще хохотнул Монгор, применяя своё коронное заклятие — Проснувшийся Вулкан. Нъярлатхотеп болезненно взревел — прямо под его брюхом изверглась настоящая бездна магмы, непереносимого бурлящего жара, всерьёз обжёгшего даже архидемона.

— Водоме-о-о-о-от!!! — вскричал Асанте, иссекая чудовищную тушу спрессованными водяными струями. Две тончайшие нити чистейшей морской воды резали сизую плоть на куски, полосовали её ломтями со страшной скоростью.

Высоко в небе с гудением пронеслась человекоподобная фигура, отлитая из зачарованной стали. Руорк Машинист с клокочущим смехом разглядывал Нъярлатхотепа из заоблачной выси, выпуская десятки ракет, стреляя тысячами пуль из псевдоматерии, глуша демона всем своим бесчисленным арсеналом. Техноличу, наконец представилась возможность испытать себя в деле — и он не замедлил ею воспользоваться.

Однако далеко не все колдуны показывали себя так хорошо. Себастиус Трансмутатор, например, просто дико метался и возмущённо кудахтал — его выволокли из лаборатории, ничего не объяснив и даже не дав закончить опыт. Алхимические лаборатории Восточного корпуса наверняка уже затоплены безбрежной плотью Нъярлатхотепа, но Себастиус не хотел этого понимать — он хотел любой ценой вернуться к своему атанору.

Мурок Вивисектор тоже поначалу лишь охал и хватался за сердце, глядя, как гибнут в бесформенном месиве гомункулы и вемпиры. Он слишком замешкался, распахивая клетки, спасая из зверинца своих милых созданий — в результате бесценный синтезатор остался где-то в цитадели, и великий биомаг утратил своё главное оружие.

Однако спустя некоторое время ему доставили запасной, совсем маленький — Мурок торопливо схватил его и вдарил обоими большими пальцами. Из колдовского инструмента полилась тягучая нудная нота, похожая на треньканье шаманского варгана. Постепенно она стала неслышной, но Мурок продолжал давить на клавиши — на самом деле музыка не прекратилась, просто перешла в другой диапазон, неслышный человеческому уху.

В такт этой однообразной мелодии со всех концов полились целые орды цреке. Сотни тысяч крохотных шестиногих чудищ вгрызлись в Нъярлатхотепа, отрывая от него кусочки, поедая его, как громадный пудинг. Правда, при этом они и сами гибли со страшной скоростью — это зрелище заставило Мурока болезненно застонать.

— Не сметь обижать моих деток!!! — истерично завопил колдун-гомункул, бросаясь на защиту своих созданий. Двое эйнхериев схватили его за руки, не позволяя сгинуть в бескрайней плоти архидемона, но Мурок продолжал брыкаться, не желая слушать разумные доводы.

Несмотря на все старания объединённой армии Серой Земли, Нъярлатхотеп продолжал разбухать и расширяться. Его противник нёс серьёзные потери — уже многие сотни солдат были раздавлены, разорваны или проглочены. В то же время сам Нъярлатхотеп не получил даже малейших повреждений… точнее, получил их неисчислимое множество, но на месте каждой отрубленной руки мгновенно вырастала новая.

Вот один из молодых паладинов чуть зазевался — и его горло обвило щупальцем-хлыстом. Несчастного рыцаря подняло в воздух, он забился в агонии, чувствуя, как сдавливается благословенный кереф, как трещат шейные позвонки…