Терри Гудкайнд - Восьмое правило волшебника, или Голая империя

Натан прохаживался по маленькой комнате, в то время как одна его рука лежала на бедре, а другая чертила в воздухе невидимые линии.

– Эта связь ведет к вещам, которых я никогда не видел, цепям, которые, как я знаю, должны быть здесь, но были утеряны. Эти цепи – секретные пророчества, хранящиеся в Народном Дворце. И теперь я знаю, почему именно тут. Даже я, найди их годы назад, растолковал бы их неверно. Цепи связаны с определенными пустотами. А так как это пустоты, их природа неизвестна, и они просто не могут существовать.

Ричард сейчас там, где пророчество не видит его, не может ему помочь, и что хуже, не может помочь нам. Но кроме того, что мы не можем видеть нашего мальчика с помощью пророчества, он словно бы сейчас находится в месте, где не существует то, что он делает, и сам он тоже там не существует.

Ричард в месте, о котором мы ничего не знаем.

Энн знала, что Натан не преувеличивал. И хотя она не совсем поняла его, женщину прошиб холодный пот.

– Что мы должны делать?

Натан выбросил вперед руки.

– Мы должны пойти туда и найти его. Мы должны вернуть его в мир, который существует.

– Хочешь сказать в мир, в котором его видят пророчества?

На лице Натана снова появилось хмурое выражение.

– Я так тебе и сказал, разве нет? Мы должны каким-то образом вернуть его в поле видимости пророчеством.

Энн откашлялась.

– Или?

Натан подхватил лампу, а затем ее сумку.

– Или он исчезнет из видимых черт пророчества и никогда не появится в этом мире.

– То есть, если мы его не вернем, он умрет?

Натан укоризненно взглянул на нее.

– Я говорил со стенами? Конечно, умрет! Если этот мальчик не в пророчестве, если он порвет все имеющие отношение к нему связи с пророчествами, тогда он сделает недействительными все линии пророчества, в котором существует. Если Ричард сделает это, пророчества станут ложными, и цепи этого мира никогда не свяжутся с ним. Ни в одной из других связей его нет – поэтому он умрет.

– А что будет со связями, в которых его больше не будет?

Натан схватил ее за руку и потянул к двери.

– В таком случае на каждого упадет тень. Каждого живого. Настанет очень долгое и темное время.

– Стой, – Энн заставила его остановиться.

Она вернулась к каменной скамье и оставила на ней Рада-Хань.

– У меня нет силы уничтожить его. Может, его стоит закрыть здесь.

– Запрем двери и прикажем охране, чтобы они охраняли его здесь, за щитами, вечно, – одобрил Натан.

Энн предостерегающе потрясла перед ним пальцем.

– Даже не думай, что без Рада-Хань я позволю тебе вести себя неподобающе.

Натан снова улыбнулся. Он согласен. Прежде чем закрыть дверь, мужчина повернулся к ней.

– Кстати, общалась ли ты с Верной через дорожный дневник?

– Да, чуть-чуть. Она сейчас в лагере и очень занята. Они готовятся к защите перевалов на Д’Хару. Джегань начал осаду.

– Что ж, насколько мне удалось узнать у военных здесь, перевалы надежны и какое-то время продержатся. – Натан наклонился к ней. – Пошли Верне письмо. Напиши ей, что когда пустая повозка окажется рядом, она должна ее впустить.

– Что это значит? – удивилась Энн.

– Пророчества не для непосвященных. Просто сообщи ей.

– Хорошо, – задержав дыхание, произнесла Энн, когда Натан подтолкнул ее в узкую дверь. – Но я, пожалуй, не стану писать ей, что это от тебя. А то она еще не обратит внимания. Ты же знаешь, Верна считает тебя глухим.

– Она никогда не хотела узнать меня по-настоящему. – Он оглянулся. – Она просто не видела всего, что есть во мне.

Энн хотела сказать, что, возможно, Верна знала Натана слишком хорошо, но удержалась. Когда мужчина направился к внешней двери, она схватила его за рукав.

– Натан, что еще ты не сказал мне о найденном тобой пророчестве? О пророчестве, где Ричард исчезает в забвении.

Энн хорошо знала Натана. Обычно он говорит далеко не все, что знает, поскольку предпочитает скрывать самое тревожное. Некоторое время он печально смотрел ей в глаза.

– В пророчестве есть Скользящий.

Энн задумалась.

– Скользящий. Скользящий, – бормотала она про себя, пытаясь вспомнить. Имя было знакомым. – Скользящий... – Она загибала пальцы. – Скользящий. – Вдруг ее глаза расширились от ужаса. – Великий Создатель!

– Боюсь, Создатель нам не поможет.

Энн замахала руками.

– Не может быть. Что-то в твоем пророчестве неверно. Оно неправильное. Скользящих создавали в Великую войну. В этой связи пророчества Скользящего не может быть! Если он в нем есть, тогда пророчество должно относиться к прошлому. – Энн нервно жевала нижнюю губу.

– Пророчество верно. Думаешь, я тоже не ломал себе голову? Я же не любитель. Я проверил хронологию сотни раз, изучив каждый ряд и цифру. Все они идут из одного корня. Каждая связь в строгом порядке. Пророчество соответствует времени и хронологии. И вообще всему, – закончил он.

– Это ошибочная связь, – настаивала Энн. – Скользящих создавали с помощью колдовства. Они были стерильны. Они не могли иметь потомков.

– Говорю тебе, на одной линии с Ричардом Скользящий, и это видимая линия пророчества, – прорычал Натан.

– Они не могли выжить. – Энн была уверена в том, что говорит. Натан знает больше нее о пророчествах, но в этой сфере он знает меньше – это ее конек. – Скользящие не могли рожать детей.

– Говорю же тебе, в мир вернулись Скользящие, – упорствовал он, бросив на нее один из тех взглядов, которые Энн особенно не любила.

– Натан, похитители душ не могут размножаться, – пискнула он.

– Пророчество говорит, он не был рожден, но был рожден заново Скользящим.

Энн почувствовала, что дрожит. Она смотрела на него, не находя слов.

– Три сотни лет не рождались волшебники с двумя сторонами дара, кроме Ричарда. Никто не способен... – Энн остановилась. Натан смотрел на нее. Заметил, как, наконец, в ее глазах промелькнуло понимание. – Великий Создатель, – прошептала она.

– Я говорил тебе, что Создатель не поможет. Его родили сестры Света.

Энн трясло, она не могла говорить.

Ничто не могло быть хуже.

Против Скользящего нет оружия.

Любая душа беззащитна перед ним.

За внешней дверью в коридоре ждала Найда с лицом хмурым, но не таким мрачным, как у Энн. Темный коридор освещался свечами в поставцах на стенах. Ни единого дуновения ветерка. Единственным цветом в коридоре был красный цвет кожаной одежды Найды.

Вытащенная за руку из комнаты, обуреваемая чувствами, Энн подлетела к Найде.

– Ты передала ему то, что я просила?

– Конечно, – девушка шла на шаг позади от них.

Полуобернувшись, Энн погрозила морд-сит пальцем:

– Я жалею, что ты сказала ему.

Найда улыбнулась.

– О, не думаю, что это так.